Читать книгу "В кольце твоих рук - Елена Купцова"

— Что так?

— Отсыпаться буду. Мне сегодня еще работать. Срочный перевод нарисовался.

— Давай я тебе помогу. Вдвоем быстрее выйдет.

— Нет, спасибо, — быстро ответила Наташа. — Я люблю работать одна.

Володя сразу сник.

— Как хочешь, а то я с удовольствием.

— Нет, нет, я правда сама. — Глядя на его понурое лицо, она почувствовала что-то вроде угрызений совести. — Знаешь, что я подумала? На Восьмое марта наверняка будут устраивать что-нибудь вроде концерта. Давай подготовим песню и споем под гитару.

Володя оживился. Даже глаза заблестели.

— Шикарная мысль. Что бы такое выбрать?

— Подумаем. Время еще есть. Ой! — Она посмотрела на часы, на этот раз не таясь. — Десятый час. Беги, кино началось.

— А ты? Может, ну его, этот твой перевод?

— Нет, труба зовет. Пока.

— Пока.

Оставшись одна, Наташа улыбнулась своим мыслям. Труба зовет. Еще как зовет. Майкл, наверное, уже там. Ждет ее.

Вот будет номер, если Володя вдруг вздумает прийти в офис и проведать ее. От этой мысли у нее похолодели ладони. Нет, нет, ведь у пьяных и влюбленных есть свой ангел-хранитель. Кто-то очень наблюдательный давным-давно подметил это.

Володя с трудом разыскал свободное место и плюхнулся на скамью рядом с Лолой.

— Полегче, медведь, — прошептала она. — Все ноги отдавил.

— Извини, я хоть и медведь, а в темноте не вижу. Давно началось?

— Минут двадцать. Слушай, ты к Наташе не заходил? Мы с ней разминулись.

— Заходил. Она не придет. Переводит что-то срочное.

— Надо же, совсем заработалась девушка. Надо будет к ней заглянуть после кино, узнать, будить ее завтра на пляж или как.

— Или как. Я спрашивал, сказала, не поедет.

— Все равно надо ее проведать, в качестве товарищеской заботы.

— Тише вы, — раздраженно прошипели сзади. — Не наговорились, что ли, за день? Смотреть мешаете.

Машина стремительно неслась в сторону Лагоса. Наташа поудобнее устроилась на сиденье и, включив радио, завертела ручку настройки. Выезд с площадки прошел без сучка, без задоринки, и она постепенно начала успокаиваться. Мысль о Володе отползла куда-то в дальние закоулки сознания и на время затихла. Сейчас весь ее мир был надежно заключен в покачивающемся корпусе машины. Только она и Майкл, одни на целом свете. Все прочее осталось в темноте позади, куда уносятся сверкающие вывески бензоколонок и ночных супермаркетов, отблески костров на обочине и ломаные силуэты пальм.

Из динамика неслись обрывки мелодий, отточенные голоса дикторов, зазывные рекламные песенки.

— Драйв ё мото джа-джа, ога драйва! Текси-драйва, мейк ю ноу килл е'селф![12]— пропел густой баритон. — Ога-о! Драйв ё мото…

Майкл рассмеялся и сделал погромче.

— Знаешь, о чем он?

— Примерно догадываюсь, хотя до конца понять трудно.

— Великолепный образец местного пиджин-инглиш[13]. В каждой англоговорящей стране он свой. Наверное, ни один язык в мире не претерпел столько искажений, как английский.

— Мне нравится, как вы, англичане, относитесь к этому, — сказала Наташа.

— Как?

— Невозмутимо, как, впрочем, и ко всему остальному.

— Поверхностное наблюдение, — заметил Майкл. — Просто мы хорошо умеем скрывать свои чувства.

— Прославленная английская сдержанность, — подколола его Наташа.] — Снаружи айсберг, внутри вулкан.

Майкл и бровью не повел.

— Так и есть. Надеюсь, что еще не раз заставлю тебя убедиться в этом.

— Ловлю тебя на слове, — улыбнулась Наташа. — Нет, правда, французы, например, очень болезненно реагируют на ошибки и всегда дают тебе это понять. А от англичан или американцев только и слышишь: «Как прекрасно вы говорите по-английски!»

— Но ты Действительно говоришь великолепно.

— Я не о себе. Я в этом смысле скорее исключение, чем правило.

— И еще воплощение скромности.

— Скромность не всегда украшает, — парировала Наташа. — Какой смысл отрицать очевидное? Кстати, я знаю еще один язык, который тоже коверкают все, кому не лень. Русский.

— И как же к этому относятся сами русские?

— Спокойно. И с юмором. Так что это была за песенка?

— Предупреждение водителям, чтобы осмотрительнее вели себя на дороге. «Джа-джа» на йоруба значит «осторожно». Крутят по всем каналам с утра до вечера. На мой взгляд, пустая трата времени. Но сам факт заботы о человеке вызывает уважение.

Наташа снова принялась крутить ручку.

— Ищешь что-нибудь?

— Так, кручу наугад. Вдруг попадется.

— Что именно?

— Тогда в баре… э-э… в «Мериленде». — Наташа вдруг смутилась. Слишком много воспоминаний было связано с этим словом. — Там играли одну песню, на испанском. Я испанского не знаю, поэтому разобрала только одно слово — эль амор.

— Эль амор. Любовь. — Майкл помолчал. — Значит, ты запомнила. Это лишний раз доказывает, что мы с тобой существуем на одной волне.

Он повернулся и посмотрел на нее. Она твердо выдержала его взгляд. Ее лицо загадочно белело в темноте.

— Это был Хулио Иглесиас. Испанец. Новый Хампердинк, сладкоголосый соловей и кумир женщин. Очень модный сейчас человек. Неужели ты о нем не слышала?

Наташа покачала головой:

— До нас эта информация доходит через третьи руки и очень не скоро. А ты, я вижу, увлекаешься современной музыкой.

— Как раз нет. Предпочитаю классику. Но Иглесиас испанец, а я к Испании неравнодушен.

— Синдром Хемингуэя?

— Можно и так сказать. Тебе не нравится?

— Да нет, ничего.

— Вот погоди, надменная леди, я отвезу тебя в Памплону на фиесту. Посмотрим, что ты тогда скажешь.

— Ну конечно, в Памплону, куда же еще! Только я не Брет Эшли[14], мне не понравится коррида.

— Никогда не отказывайся от новых впечатлений. Это обогащает, — наставительно сказал Майкл.

— Очень умно!

— Это не я сказал, а Ретт Батлер. И между прочим, правильно сказал. Кто знает, вдруг в тебе дремлет зверь, жаждущий крови?