Читать книгу "Искусственный интеллект и будущее человечества - Марк О’Коннелл"

В нескольких сотнях метров от трека, в огромном ангаре, из которого инженеры управляли роботами, расположилась команда техников Boston Dynamics, готовая оказать помощь гуманоидам-Атласам.

Компания Boston Dynamics со своей технической фауной являлась примером гибридных взаимоотношений Пентагона и Силиконовой долины: эти механизмы были противоестественными созданиями нового военно-промышленного комплекса. Связи Google с управлением DARPA были глубокими. Предыдущий директор DARPA, Регина Дуган, оставила свой правительственный пост ради работы в штаб-квартире Google в городе Маунтин-Вью, где она возглавила технологический инкубатор The Advanced Technology and Projects Team.

Уже довольно давно я был очарован существами, созданными этой робототехнической компанией, основанной в начале 1990-х годов Марком Рэйбертом (бывшим коллегой Ханса Моравека в Институте робототехники Университета Карнеги – Меллона). Последние пару лет я неоднократно и иногда даже навязчиво наблюдал за их каналом на YouTube, куда они выкладывали ролики со своими последними гениальными механизмами. Я нашел нечто неуловимо тревожное в этих роботах, в их одновременной удаленности и близости к таким знакомым формам биологической жизни. Например, глядя на BigDog, неустанно носящегося, подобно слепому насекомообразному, по льду, или на WildCat с его ужасающими гидравлическими движениями, я чувствовал приятное волнение от инстинктивного страха перед хищником, думая о том, что эти роботы были созданы самой мощной технологической корпорацией в мире при поддержке Пентагона.

Заявления предводителей гиков Силиконовой долины пропитаны идеализмом: изменение мира к лучшему, отказ от старых порядков и так далее. Но на самом деле они уходят корнями в почву войны, щедро пропитанную кровью. Как пишет Ребекка Солнит, «история Силиконовой долины редко признается в том, что имеет отношение к долларовым знакам и оружию».

Компания Hewlett-Packard – первый масштабный успех Силиконовой долины: ее соучредитель Дэвид Паккард занимал пост заместителя министра обороны в администрации президента Никсона. Его самым значительным вкладом за все время работы на этом посту, отмечает Солнит, «был документ о внесении изменений в законы, препятствующие введению военного положения».

Было что-то неразумное, даже истеричное и параноидальное в моей реакции на гуманоидов и техноживотных Boston Dynamics. На интуитивном уровне я отвергал этих созданий и то, что они собой представляли; какие-то примитивные человеческие части меня хотели разбить их молотком точно так же, как молодой Фома Аквинский вывел из строя автомат Альберта Великого. Другими словами, меня захватила мысль об их дьявольском происхождении и целях.

И все же я чувствовал, что мания политических заговоров – по большей части анахронизм, ностальгический и бессмысленный перенос на наше время событий двадцатого века, полного беззаконных замыслов и тайных сговоров правительства и капитала. Чтобы быть обманутым сейчас, в наше время, помимо совершенного непонимания происходящего необходимо быть настолько причудливо обманутым, насколько особо сентиментальные люди тешат себя байками о тайных мировых правительствах, рептилоидах и кровопролитиях иллюминатов. Таким людям на все их доводы единственно разумно было бы сказать: «Слушай, приятель, ты загоняешься, ты вообще изучал капитализм?» Сейчас все в открытом доступе, вся или почти вся правда об этом.

В мае 1924 года американский популярный технический журнал Science and Invention на обложке номера поместил огромного красного робота, похожего на негабаритный цилиндр на шарнирных ногах со ступнями на гусеничном ходу; вместо рук у него были две жужжащие циркулярные пилы. Светящиеся желтые огни глаз нападающего робота смотрели сверху вниз на разбегающуюся с выпученными от ужаса глазами толпу людей. Статья «Удаленное радиоуправление позволит создать механических полицейских» (Distant Control by Radio Makes Mechanical Cop Possible) в этом журнале описывает воображаемое правоохранительное устройство в буквально непристойных подробностях: стабилизирующие гироскопы его бедер, кабина радиоуправления и бензобак в грудной клетке, небольшой фаллический канал со слезоточивым газом, анальный канал задней выхлопной трубы. Другая иллюстрация показывает огромную шеренгу робокопов, оттесняющих толпу протестующих рабочих на пустыре на фоне труб, густого дыма и темных сатанинских мельниц. «Мы уверены, что такие машины оказались бы чрезвычайно полезны для разгона несогласных, а также в военных и даже промышленных целях. Для борьбы с толпой используют слезоточивый газ, находящийся под давлением в специальном резервуаре. Руки робота снабжены вращающимися дисками со свинцовыми шарами на гибких канатах, подобных полицейским дубинкам»[14].

Эта нескрываемая фашистская фантазия при всей своей абсурдности демонстрирует жестокий государственный аппарат, защищающий интересы капитализма от рабочего класса, подчиняющий волю трудяг, с их хрупкими черепами под слетающими кепками. Это самая грубая иллюстрация довоенного ужаса организованного труда: искаженная история о Франкенштейне, в которой чудовищное тело механизма, оживший образ искусственного человека Томаса Гоббса зачисляется в управление по наведению идеологического порядка. Как говорит французский философ Грегори Чамю в своей книге «Теория беспилотников» (Théorie du drone), мечта, представленная «механическим полицейским», заключается в том, чтобы «создать политическую бестелесную силу без человеческих органов, заменив старые рудиментарные тела механизмами, которые стали бы ее единственными субъектами».

Когда я наблюдал за соревнованием роботов на конкурсе, организованном DARPA, когда я снисходительно смеялся над их глупыми неудачами, у меня в душе зародилось некое беспокойство относительно технологий, некое ощущение, что я оказался свидетелем первых удивительных шагов к нашему автоматизированному будущему.

Когда я покидал мир роботов, детей разума моих собратьев, когда спускался с трибуны по направлению к своему такси, которое отслеживал на экране телефона, я внезапно понял механическую природу своего движения, сочлененных шарниров моих ног, их сгибателей и разгибателей, и на мгновение почувствовал, будто в их работе совсем нет моей внутренней воли, будто мое тело, этот объект в движении – лишь компонент какой-то загадочной модели, управляемой системы, которая также включает в себя таксиста, автомобиль, сеть автомагистралей Большого Лос-Анджелеса, образы на экране смартфона, глаза, смотрящие на экран, информацию, код и сам мир.