Читать книгу "1970 - Евгений Щепетнов"

Интересно, прокатит моя авантюра с писаниной? Добьюсь успеха? Если не прокатит, придется что-то делать. А что? Воровать Гарри Поттера? Может и не сработать. Ведь тот же Гарри Поттер упал, так сказать, на унавоженную почву! Публика была готова к восприятию повести о мальчике-волшебнике! А сейчас может и не выстрелить.

Ладно. Гадать бесполезно. Надо просто делать, и будь что будет. Права Зина. И я.

И с этими жизнеутверждающими мыслями завалился спать, провалившись в сон, как в колодец.

Нет, утром меня не разбудила Зинина гимнастика, ведь я лег в три часа ночи. Хоть рядом скачи, не разбудишь! Поднялся в десять часов, что тоже, в общем-то, рано. Но хватит дрыхнуть. Семь часов сна – вполне нормально. Вчера не так уж и устал физически… Можно сказать, совсем не устал – ну гирями немного побаловался, поотжимался, поприседал. Ну и… все.

На сегодня с Зиной договорились на пляж сходить, но, как только глянул в окно, сразу все понял. Ливень хлещет! То-то мне спалось так приятно – в дождь всегда хорошо спится. Еще бы женщину под бок… но где она, Оленька?! М-да…

Зина уже на кухне гремит, вот тебе и доктор наук. Профессор! Мечта, а не жена, если разобраться. Лучше и не надо. Впрочем, для жены способность работать на кухне – это еще не все. Как там насчет супружеских обязанностей?

Тьфу! Ну что мне в голову лезет? Какие супружеские обязанности?! Сказано же – коллега! Боевая, так сказать… хм… не подруга, нет! Соратница! А кровь-то в пах прилила… как представил ее у меня в постели и… м-да.

Седина в бороду? Кстати, насчет бороды – пора бриться, умываться. И по дому работой заняться. Например, повесить грушу и мешок.

Вообще неплохо было бы еще соорудить небольшой подиум для гирь. Вдруг выроню, и паркету тогда трындец. Нехорошо получится!

Но это уже потом. Все потом! Умываться и завтракать! Или уже обедать? Хрен поймешь… график у меня в последние годы точно странный. Ночной. Упырь я какой-то, а не человек!

***

– Зинаида Михайловна! Беспамятного привезли! Милиционеры!

Оленька впорхнула в кабинет, вся такая легкая, спортивная… летящая. Да, она всегда была немного «летящей»… слегка раздолбайкой, но у девчонки определенно хороший потенциал. Умница, с лету схватывает информацию – великолепная память. Упорная в учебе, молодец! И еще у нее есть хорошее свойство – не подлая и не карьеристка. В спину не ударит. Вот из таких и нужно воспитывать подчиненных. И ставить их на нужные места.

– Где нашли? На вокзале? – Зинаида Михайловна оторвалась от истории болезни, подняла взгляд на Олю. Свеженькая такая… приятно посмотреть! Как цветок! На Востоке говорят, что надо окружать себя красивыми вещами. Тогда и ты станешь красивее. И Зинаида Михайловна еще бы добавила – и молодыми. Говорят, что Мао Цзэдуна обкладывают в постели молоденькими девочками тринадцати-четырнадцати лет, чтобы его холодеющее старческое тело впитывало молодость и здоровье, перенимало их от этих девчонок. Конечно, мистика. Конечно, антинаучно. Но… китайцы так просто ничего не делают. Китайская медицина до сих пор тайна за семью печатями, и, похоже, европейцам до их тысячелетней мудрости, как от Пекина до Берлина раком.

В любом случае пусть вокруг будет все красивое – вещи, люди. Тогда и настроение повышается! А хорошее настроение – это залог успеха. Брехня, конечно, и дурацкий пафос, но пусть будет так.

– Нет! Представляете, он по Усть-Курдюмской трассе ночью бродил! Голый! Совсем голый! Как младенец! – Оленька хихикнула, и щеки ее порозовели.

Заведующий отделением блеснул золотыми очками и с плотоядным интересом воззрился на девчонку. «А вот хрен тебе, Мишенька, – усмехнулась Зинаида Михайловна, – ученичок ты мой бывший! Женат ты! И женушка твоя ежели прознает о шашнях с молодой ординаторшей – она твой отросток тебе на шею намотает и завяжет! До кончины твоей безвременной. Или я их семейку не знаю! Те еще люди! А ты – знал, куда и зачем шел, зачем женился на страхолюдине, папа которой… в общем, облизывайся и дрочи! А о чем-то серьезном и не думай. И место потеряешь, и здоровье. Честно сказать, место не такое уж и хлебное – зря, что ли, я тебе его уступила? Хлопот много, беготни много, а толку мало. Уж лучше я простым врачом побуду, мне хватает».

– Через полчаса заведи его ко мне, – приказала Зинаида Михайловна, которая, несмотря на добровольный отказ от места завотделением, фактически заведующей отделением и оставалась. Михаил Петрович только подписывал бумаги да делал умное лицо. Что Зинаиде было и нужно. Ответственности никакой (кроме личной), а прав не убыло. Фактически она рулила этим отделением как хотела, и это все знали. Авторитет – он никуда не делся!

Когда Оленька завела в кабинет потенциально больного, Зинаида Михайловна нарочито не подняла головы и не предложила сесть. Во-первых, пусть знает свое место! Здесь главная – она!

Во-вторых, пусть обвыкнется, постоит, поскучает, тогда реакции будут более явными, естественными. Сейчас он готов к разговору, небось уже продумал – как будет отвечать. Надо, чтобы он был в легкой растерянности – вот пришел, а никому и не нужен! Непонятно! И тревожно.

Когда подняла голову и посмотрела – сердце вдруг засбоило, трепыхнулось, как у птички при виде кошки. Мужчина стоял и смотрел вокруг с легким удивлением и явным весельем. Ему было плевать, что с ним будет, он был спокоен, хотя и слегка возбужден. Оно и понятно – не каждый день попадаешь в психиатрическую лечебницу! В психушку, если проще!

Он был большим. Не таким уж огромным, как цирковой силач, но большим, и скорее походил на былинного богатыря с картины, а не на жалкого психбольного, потерявшего память и не понимающего, где находится. Зеленые кошачьи глаза смотрели весело и даже с издевкой: мол, вы меня увидели, и дальше что?

«Симулянт, точно! – мгновенно решила Зинаида Михайловна. – Это симулянт! Память у него никуда не делась, но он что-то скрывает. Что именно?»

Приказала раздеться. Он спокойно скинул одежду, не стесняясь и не особо заморачиваясь тем, что в кабинете сидела молодая девушка, усиленно делающая вид, что занята бумагами. Но Зинаида Михайловна видела, как та косится на голого мужчину, изображая из себя испуганную кобылку. А посмотреть было на что – мускулистый атлет, тело которого резко контрастировало с седеющей бородой. Тело принадлежало мужчине лет тридцати – тридцати пяти, максимум сорокалетнему. Борода и все к ней прилагающееся старили его.

Глаза. Вот почему казалось, что он старше своего возраста. Умные, с прищуром, они будто рентгеном пронизывали Зинаиду Михайловну до самых пяток. И видели ее такой, какая она есть, – одинокая, давно без мужчины, в своем одиночестве занимающаяся самоудовлетворением в пустой, гулкой квартире.

И правда, почему она махнула на себя рукой? Почему не нашла себе мужчину, к которому можно прижаться темными октябрьскими ночами, когда за окном завывает ледяной ветер, срывая уцелевшие листья с мокрых деревьев, а ты задыхаешься от сладкой страсти, чувствуя в себе горячую плоть!