Читать книгу "Большая книга ужасов 75 - Олег Кожин"

— Тебе пока нельзя. Рано.

— Вот еще! — вспыхнула Варя. — Я вам маленькая, что ли?

Сестрички синхронно покачали головами. От Вари не укрылось, что то одна, то вторая украдкой поглядывают на угол дома. Тот самый, из-за которого появилась незадачливая дама с собачкой.

— Ах так?! — Варя вскочила на ноги, отряхнула коленки. — Тогда я сама найду! Не очень-то мне ваши секреты нужны!

Она зашагала к выходу со Двора, и сестрички покорно поплелись следом. Они о чем-то шушукались, перемигивались, общались тайными знаками. Варе вновь показалось, что они затевают какую-то недобрую шалость, но отступить не позволяла гордость.

За углом оказалась дорога, соединяющая улицу Пушкина с проспектом Ленина. Пустынная, занесенная снегом, она выглядела заброшенной. Сразу за дорогой начинался лес. Не парк, как в нормальном мире, а самый настоящий лес, дикий, непричесанный. Тонкая свеженатоптанная тропинка пересекала дорогу и пряталась в обглоданных кустах.

С этой точки Варя могла разглядеть за деревьями набережную Онежского озера, смутно угадывала скульптуры, «Единство», например. Здесь все было примерно так же, но все же иначе. Слева должен шуметь проспект Ленина, но до сих пор оттуда не выехало ни одного автомобиля. Окна в здании педагогической академии не горели. Шумные студенты не бежали на пары, не курили тайком за углом. На улице не было ни одного живого существа, кроме воронов, сидящих на верхушках деревьев. Огромные, черные, они изучали Варю, и от этого гастрономического интереса девочке становилось не по себе.

Справа дорожка уходила наверх — там, за перекрестком и бассейном, была мамина работа. Отсюда не видать, да Варе и не хотелось знать, в какую мрачную постройку превратилось вечно стоящее на ремонте здание Национальной библиотеки. С этой стороны тоже не было ни людей, ни машин. Только бесконечные сугробы, напоминающие песчаные барханы.

Безлюдность угнетала. Голый лес чуть слышно поскрипывал, словно терлись друг о друга огромные зубы. Изредка, перекликаясь, насмешливо каркали вороны. Здесь и в помине не было притягательной магии Двора. От снежной пустыни веяло тоской, одиночеством и… смертью. Да-да, именно смертью тянуло от промерзших стволов незнакомых деревьев, от заброшенной дороги, от пустых окон, затянутых ледяным узором. Варя поежилась и отступила обратно, под защиту Дворовых стен.

— Пфффф, я же говорила, слабо ей! — раздался громкий презрительный голос.

Варя резко обернулась, пунцовая, как помидор. Сестрички резко отвели глаза, старательно делая вид, что эту фразу мог сказать кто-то другой. Соприкоснувшись лбами, Ярвинен зашушукались так отчаянно, что Варя, не слыша и трети слов, поняла — это про нее. «Маленькая еще», «куда лезет», «не найдет» — долетало до Вари, ледяными когтями царапая ее гордость.

За девочками на крыльце стоял бука-Егор, как всегда в одном лишь черном спортивном костюме. Варя плохо различала лицо под капюшоном, зато чувствовала пытливый внимательный взгляд. Он-то и стал решающим. Мнение незнакомого мальчишки почему-то показалось невероятно важным. Во всяком случае, важнее, чем мнение злючек Ярвинен.

Упрямо сжав губы, Варя круто развернулась. Шагая к тропке, подумала: какие же, в сущности, глупые эти сестрички. Ну чего тут искать, когда больше нигде нет следов? Когда протискивалась между живой изгородью высотой почти по плечо, показалось, что ветки нарочно цепляются, скребут по куртке, норовя порвать.

Варя съехала по склону, стараясь не касаться покрытых инеем деревьев. Кора их напоминала сморщенную кожу рептилии, змеи например, и от одной только мысли, чтобы дотронуться до них даже сквозь перчатку, Варины плечи вздрагивали от омерзения. Ветвистые своды плотно заштриховывали пасмурное небо цвета сырой бетонной стены. Под ними тишина правила безраздельно. Давила настоящим ужасом, не размениваясь на дешевые спецэффекты вроде поскрипывания или вороньего ора.

Незаметно для себя Варя стала передвигаться настороженно, пугливо озираясь по сторонам. Деревья росли не густо, но почему-то видимость между ними была никакой. Густая тень застилала все свободное пространство, перетекая, как живая. К тому же начинало стремительно, по-зимнему темнеть.

Злая на гадких сестричек, на незнакомого Егора, в сущности не сделавшего ей ничего дурного, на себя саму, Варя остановилась. Следовало признать поражение и возвращаться обратно. Пусть смеются, обзываются, пусть смотрят снисходительно, зато все это будет под теплым, как яичный желток, светом фонарей.

Варя повернула обратно. Тропы не было. Сердце стало тяжелым от намерзшего инея, забилось медленно, нерешительно. Детским беспомощным жестом Варя потерла глаза. Нет, все оставалось по-прежнему. Не то что тропы — не было самих следов! И будто в насмешку налетевший ветер швырнул Варе в лицо эхо далекого хриплого карканья.

Небо опускалось, развешивая на ветвях черные простыни. Поиски с фонариком телефона ни к чему не привели. След исчезал, терялся, стоило сделать пять-шесть шагов. Пытаясь выйти обратно на улицу Пушкина, Варя в отчаянии металась из стороны в сторону, а заветная дорога все не появлялась.

Ночь подобралась близко-близко. В желудке нарастал ледяной ком страха. Света от телефона едва хватало различать дорогу на пару метров, только аккумулятор быстро садился. Вдобавок, точно спохватившись, посыпался снег, и стало так нестерпимо холодно, что застучали зубы. Воздух наполнился ароматом промерзшего дерева, а вместе с ним — странным, отдаленно знакомым запахом, от которого дыбом вставали волоски на руках. В кромешной тьме слышались скрипучие шаги. Над головой, меж ветвей, по-разбойничьи свистел ветер. Чудились то желтые совиные глаза, то горбатые силуэты. Поминутно хотелось обернуться, посмотреть, не крадется ли кто за спиной.

Даже изнемогая от ужаса, едва держась на ногах от усталости, Варя не смогла заставить себя прислониться к древесному стволу. Легкие еще не пылали, но дыхание становилось жестким, прерывистым. Катастрофически не хватало воздуха, приходилось делать два вдоха вместо одного.

Трясущейся рукой Варя нащупала в кармане баллончик. Кое-как сорвав крышку, стиснула зубами раструб, изо всех сил надавила большим пальцем. Баллончик громко пшикнул, и этот привычный звук прочистил мозги раньше, чем по-действовало лекарство.

Выключить фонарь было невыносимо страшно. Тьма мягко сплелась вокруг ног, навалилась на плечи. К счастью, шкала связи светилась почти всеми делениями, и это немного успокоило Варю. Сенсоры не желали реагировать на холодные пальцы. Вызвать мамин номер удалось лишь с пятого раза. Гудок протяжно икнул, затем еще раз — и перестал.

— Мама! Мамочка! — закричала Варя в тишину телефонной трубки. — Спаси меня, мамочка! Пожалуйста, забери меня отсюда! Мама!

Трубка булькнула, заскрежетала помехами. За их треском Варя услышала густой, нехороший смех. Словно рот, исторгающий эти жуткие звуки, был набит тухлым мясом. Мясом… Варю затрясло. Она вдруг поняла, чем так странно пахнет в лесу. Это был запах холодильника, набитого мороженым мясом.

— М-ма-мааааа! — заплакала Варя, непослушным пальцем пытаясь нажать отбой.