Читать книгу "Богиня в бегах - Женя Галкина"

Заканчивая историю, Полина пылала. Она чувствовала, как залило румянцем щеки, слышала, как прерывается ее дыхание. Ого! Ничего себе сила воображения!

Марго один за другим жевала ореховые шарики с базиликом. Она выпила уже третью рюмку коньяка. В сгущающихся сумерках ее лицо стало казаться постаревшим лет на двадцать.

– И что? – жестко спросила она. – Перепихнулись?

Полина фыркнула.

– Что ж ты такая злая, Марго, – тихо спросила она, с интересом ожидая ответа.

– А то, – закашлявшись от дыма очередной сигареты, сказала Марго. – То, что я, Полька, в отличие от некоторых, родилась в обычной семье, без серебряной ложки во рту. Папа – на тракторе трясся, мама – счетовод. И оба пили. Папа – постоянно, мама – когда папа завязывал. И мне, Полька, никто вечерами на роялях моцартов не наигрывал. Я не профессорская дочка, Полька. Я соль земли, и мне твои бутоны опадающие до фонаря. Меня интересует – перепихнулись вы в итоге или нет?

Полина пытливо всматривалась в ее лицо. О какой профессорской дочке толкует Марго? Есть ли в этом пьяном откровении хоть толика правды, или же в Марго все насквозь – ложь?

И тут зазвонил телефон Полины.

Полина посмотрела на экран: номер незнакомый. Неужели?..

– Сейчас-сейчас, – забормотала она, пытаясь выбраться из-за стола и убраться в густые тени яблонь. – Алло!

– Диана? – раздался голос Петра. – Диана!

– Это я, – смирилась Полина. – Петя, послушай: я жду тебя завтра по адресу… – и она наскоро продиктовала свой адрес. – Завтра в четыре часа!

– Я тебя не понимаю совершенно, – сказал Петр, – но я отменил к чертям свой выезд из города и снова сижу в отеле. На чемодане.

– Посиди до завтра, – взмолилась Полина, – а завтра я надену для тебя… э-э-э… трусики из двух ниточек! И мы выпьем! У меня есть икра. Ты любишь икру?

– Обожаю, – вздохнул Петр. – Ты все-таки самая непредсказуемая женщина в моей жизни.

Полина тяжело задышала в трубку. Это прозвучало неожиданно приятно.

– Значит, завтра! В четыре!

– Завтра, в четыре, – согласился Петр. – Знаешь, я не должен соглашаться после того, что ты устроила – ты ведь живешь под чужим именем, ты сбежала из семьи, ты вдохновенно три дня врала мне, что знать меня не знаешь. И вдруг – приезжай, твоя Диана. Но я приеду. Я примчусь несмотря ни на что. Потому что ты – моя Диана. И не надейся на короткую интрижку! Мы еще погуляем под дождем.

– Хорошо, – прошептала Полина.

К глазам почему-то подступили горячие слезы. Она прервала звонок и повернулась к темной фигуре, неуклюже застывшей в позе краба под ближайшим кустом.

– Вылезай, шпионка, – скомандовала она Марго.

Марго с явным облегчением вылезла из-под куста, шумно отдуваясь.

– А мне икры? – спросила она. – Я тоже ее люблю.

– Будет тебе икра, – засмеялась Полина, – слышала, подруга? Завтра он приедет ко мне, в четыре!

– И ты наденешь развратные трусишки, – показала свою осведомленность Марго. – Я поняла, Полька. Я все поняла.

– Тогда пойдем и выпьем за мой роман!

– Минутку, – твердо сказала Марго, – мне надо позвонить. Подожди, подруга. Я же у тебя остаюсь? Позвоню своему медведю изумрудному, чтоб не ждал…

И она убралась куда-то в темноту.

Полина не стала подслушивать. Она и так знала, кому и с какими новостями звонит Марго. Несколько минут она по привычке приводила в порядок разоренный стол, и когда Марго вернулась, снова подала ей рюмку.

– За роман!

– За роман! – вяло согласилась Марго и выпила.

Потом они сидели, подъедая все, что осталось, и добивая бутылку коньяка. Полине даже не приходилось уже делать вид, что она тоже пьет. Марго словно позабыла о ней. Пила, закуривая после каждой рюмки. И становилась все мрачнее и мрачнее.

– Марго, расскажи о себе, – попросила Полина. – Я так давно с тобой общаюсь и так мало о тебе помню…

– Я, Полька, баба, которая сделала себя сама! – сказала Марго, поднимая вверх палец. – Я из семьи колхозного быдла поднялась самостоятельно и маме-папе открытки на Новый год шлю с пожеланиями всего хорошего и без обратного адреса – больше не заслужили. Отец мой мне ни разу на день рождения ничего не подарил, мать – только мудрые женские наставления. Мол, учись, дочка, и береги честь смолоду, и найдешь себе хорошего мужика, принца на белом «мерседесе», и увезет от тебя из наших гребеней жить на Черное море. На большее ее фантазии не хватало. Предел мечтаний: как везут меня на Черное море на чертовом белом «мерседесе». Когда напивалась, так советовала, какой надо быть, чтобы муж на улицу с голой жопой не выпер: борщи рожать, детей варить… ой, наоборот. Ну, суть ясна. А я смотрела на нее и думала: что ж ты, такая умная, вся в борщах, с синяками ходишь и в одном пальто пятый сезон? А потом то пальто она на меня перешила. И я в училище пошла в лохмотьях из чебурашки… Зачем меня рожали? Хрен ее знает. Баба должна рожать. Кому ты нужна без детей? А кому дети эти нужны? Я вот не нужна была. Отец говорил, что есть два пути: замуж и на панель. В нашем городе так оно и было. И наставительно пальцем тыкал, мол, увижу на панели – зашибу… Я и вышла замуж. Ногами взяла. Пусть на мне пальто драное, зато ноги какие! Такие на рынке не купишь.

Марго закашлялась в темноте, и Полина подумала, что стало холодно – пора бы переходить в дом. Но не хотелось прерывать поток откровений. Что-то должно было проясниться.

– Вышла замуж за торгаша шмотками. Челнок. Знаешь такое слово? – Марго невесело рассмеялась. – Это которые с сумками шарились по Турции, набирали там тряпок и втридорога здесь продавали. Куртку мне кожаную купил и увез в Москву. Там я на рынке стояла, шубами торговала. Вечерами борщи треклятые варила. Как же – тонированная «шестерка» дочери тракториста тот же «мерседес». Все себе отморозила на рынке. Как проклятая пахала, без выходных. На Новый год шубу просила – не дал. Говорит, не заслужила. Говорит, выручка у меня ху… плохая. Не улыбаюсь я людям, понимаешь? Ты бы видела, Полька, тот рынок. Под ногами сопли из картона в сто слоев. Лужи, грязь по колено, псины какие-то шарятся. Людей – прорва, в глазах рябит. Жрать – пожалуйте, лапша китайская с кипятком, чай, кофе. Все, покушала, хватит с тебя. А дома – ублажай его, массаж ему, секс ему, и почему это у нас опять один и тот же гарнир третий день? Что ты за баба такая никчемная! Уезжал за тряпками – я всем сердцем радовалась. Хоть поспать нормально могла. А потом как-то приехал – а у меня недостача. Не знаю, может, сам шубу из мешка попер и мне сказал, что не хватает… Или сперли у меня ее на самом деле – не знаю я!

Голос у Марго прервался, она словно заново переживала тот момент и до сих пор пыталась оправдаться.

– Говорит, отрабатывать будешь. Никаких тебе денег, пока все назад не отобьешь. Даже на прокладки. Тряпки подкладывай. Я рыдала, что как же, неужели не простит – жена все-таки. Он говорит, херня ты, а не жена. Жена мужнино добро бережет, а ты что? Я к родителям собралась, он не пустил – денег на билет не дал – отрабатывай, говорит…