Читать книгу "Муж, жена, любовница - Олег Рой"

Картина семейного развала, с которой Юлия столкнулась в первую неделю после своего возвращения с островов, продолжала углубляться. К весне ей стало казаться, что даже дети — не говоря уж о муже, отношения с которым так и не наладились, — окончательно отбились от рук и отдаляются от нее. И если Павел хоть как-то, казалось Юлии, понимал страдания матери и не упоминал новую подружку Светлану при каждом случае, то Ксения не собиралась ни с кем считаться. Юлии уже казалось, что дочь ее просто дразнит.

С утра до вечера Юлия слышала от нее: "Светлана сказала…", "Светлана считает…", "Светлана смотрела этот фильм, и на него стоит пойти…", "Светлана была в этом клубе, и я туда пойду…", "Светлана то-то купила, и мне нужно то же и оттуда же". И это испытание казалось для Юлии куда более серьезным и мучительным, чем тривиальный адюльтер ее мужа.

А с Пашкой дело обстояло совсем серьезно. Мать заметила, что он краснеет, когда заговаривают о Светлане. Эта девица, бывшая ненамного старше Павла, но более искушенная и опытная в делах обольщения мужчин, чем их обычные сверстницы, откровенно заманивала его, пацана, в свои сети. Пашке, который, кроме одноклассниц и университетских девчонок, других девушек практически не видел, эта стерва казалась идеалом молодой, современной, модной, все знающей и умеющей, безумно привлекательной женщины. И он был влюблен, влюблен без памяти, как только можно быть влюбленным в двадцать лет. Он стал из ночи в ночь шататься со Светланой по ночным клубам; возвращаясь под утро, заваливался спать, просыпался вечером — и опять шел в клуб. Ни о каком посещении лекций в университете речи уже не шло. Он просто прекратил ходить на занятия — и все это безо всяких объяснений.

Юлия пыталась говорить с Алексеем. Ведь это отец снабжал сына деньгами на ночные развлечения, отец поддерживал его дружбу со Светланой. Алексей посмеялся над опасениями жены, заявил, что светская жизнь — это связи, нужные знакомства и что он скоро возьмет сына в бизнес, даст ему образование на практике. Именно сегодняшняя клубная молодежь, по мнению Земцова-старшего, будет управлять всем в городе и стране через двадцать лет. И из жизни ночных заведений мужчина извлечет куда более полезные знания, чем из устаревших университетских курсов, составленных по программам еще советской эпохи. Да и диплом можно нарисовать любой, и нечего мальчику терять время, протирать штаны в университете. Пора узнать настоящую жизнь.

Юлии все эти доводы казались полнейшим бредом. Она не понимала, как мог Алексей так измениться, опроститься, поглупеть за последние несколько лет. Зато она хорошо понимала, что если Алексей узнает о чувствах сына к своей пассии, то его отношение к Павлу может круто измениться. Изменятся и формулировки. И Павел мигом окажется не молодым любознательным светским львом, который с пользой для будущего изучает жизнь в ночных клубах, а сыном-лоботрясом, который ни на что не способен.

В общем-то, Юлия даже не возражала против такого развития событий; она считала, что только это — гнев отца и потеря «свободных» денег — сможет вернуть Пашку в вуз, хотя бы даже с потерей года. Но все случилось иначе. Несмотря на свою природную недогадливость, Алексей действительно увидел в Пашке молодого соперника, но поступил так, как стало принято поступать в его кругу: сам отвел парня к дорогой проститутке…

И Пашка стал "настоящим мужчиной". После этого парня, что называется, понесло. Загнать его на учебную скамью стало совершенно невозможно. Он попытался в летнюю сессию каким-то образом начать скупать зачеты и экзамены, но это ему удалось лишь частично. Далеко не все преподаватели пошли навстречу нерадивому студенту ради приличной мзды. В результате частично сданная сессия ничего не дала, на следующий курс его не перевели, и уплаченные деньги пропали. Павел же всецело погрузился в дела и интересы московской «золотой» клубной молодежи, куда его ввела все та же Светлана, и полностью перешел на ночной образ жизни. Мать с ужасом смотрела на мир семьи, рушившийся на глазах, но от нее уже ничего не зависело. Она потеряла бразды правления.

Как-то в апреле, в один из первых теплых дней, Алексей позвонил жене с работы и попросил ее устроить небольшой прием "для узкого круга" в их загородном доме. Как уже стало принято между ними в последнее время, он был краток:

— Это люди, которых я очень ценю, важные для фирмы, для моего дела и для будущего наших детей. Пожалуйста, сделай все достойно и прилично, но без всякого выпендрежа. Учти, что дети должны быть с нами. Ясно?

— Ясно. Давай подробности. На сколько персон, сколько мужчин, сколько женщин, какой возраст? Раз уж ты даешь мне задание, уточни детали, чтобы мне было удобнее все спланировать.

— Гостей — четыре человека; двое иностранцев, двое наших — Федор Рудак и… Светлана. И не возражай. Она мне нужна в качестве референта. Иностранцы — банкиры, из Женевы, бывшие наши. Только чтобы все было по-русски, никакого консоме из страуса!

— Послушай, а нельзя без баб-с? Оставь себе девицу на потом. Я категорически против ее присутствия.

— Давай не будем выяснять отношения по телефону. Сделаю так, как считаю нужным. Все. До вечера.

Раньше Юлия любила принимать гостей. Собственно, ей и теперь это нравилось, но делать хорошую мину при плохой игре становилось все труднее и труднее. И все-таки надо выдержать и это мероприятие…

Она начала обдумывать, какой устроить стол, какую сделать сервировку, и конкретные дела, как всегда, отвлекли ее от грустных мыслей. В чиверевском доме для приема гостей все было устроено идеально. В гостиной стоял большой овальный ореховый стол, двенадцать прекрасных стульев; специально для таких мероприятий закуплены были льняные скатерти, превосходная посуда, изысканные приборы, даже яркие свечи в тон штор…

Прием удался на славу. Видимо, хорошо подумав, Алексей решил все же не накалять в доме обстановку, и вместо Светланы в гости к Земцовым пришла Тамара Рудак. Хозяева включили огромную новую люстру, которую особые мастера в свое время долго и старательно монтировали под четырнадцатиметровым куполом; галогенные огоньки заблистали под высоким потолком, и комната приобрела нарядный и праздничный вид. Юлия приготовила традиционный русский ужин — с икрой двух видов, с обильными закусками под водку, с телячьими отбивными. Кулинаркой она была отменной, и в этот раз, как и всегда, меню ужина оказалось на высоте.

Иностранные гости, как выяснилось, были весьма симпатичными молодыми ребятами, и она подумала, что именно таким, пожалуй, хотела бы видеть Павла в будущем. Сначала за столом активно обсуждались подробности совместных банковских дел всех присутствующих, а затем Алексей перевел разговор на дела семьи. Он представил сына в качестве молодого бизнесмена, который начинает новое дело — продажу сотовых телефонов. Павел стал договариваться о поездке в Женеву, о возможных деловых контактах. Потом Алексей "вывел на сцену" Ксению как будущую звезду российского модельного бизнеса. Заговорили о будущем детей вообще. И тут в беседу осторожно вступил Федор Рудак:

— Иногда мы, родители, желая блага нашим детям, по незнанию или из-за какого-то ложного честолюбия заводим их в такие сферы, которые, во-первых, плохо знакомы нам самим, а во-вторых, опасны для их жизни… Вот тот же шоу-бизнес. Да, это денежно, да, престижно, модно, ярко. Но какую цену за все это платят люди, которые там работают? Что мы знаем о тех девчонках, которые ради успеха иногда вынуждены спать с кем попало, что мы вообще знаем об этой среде? Там совершенно не проработана юридическая система защиты прав модели. Там норма поведения — "хочешь контракта — будь подстилкой". А мы туда толкаем детей. Алексей, ты об этом хоть думал?