Читать книгу "Смелая - Роуз Макгоуэн"

Я потеряла себя, совершенно, совершенно потеряла.

Разрушение

Одной ночью в Каннах, Франции, в самом красивом красном кружевном платье Dolce & Gabbana я пошла на вечеринку. Огромную, гламурную вечеринку, где я никого не знала. Я закончила тем, что сидела на диване сама по себе, потому что я, как правило, стесняюсь в толпе. Я заметила мужчину, сидящего на противоположном диване, тоже одного. Он был одет в черный костюм и черную ковбойскую шляпу. Мы оба сидели там в течение некоторого времени, две одиночки на вечеринке.

Есть моменты, о которых вы жалеете всю оставшуюся жизнь. Вот один из них.

Кажется, я пошутила о том, как мы были одеты, неудачники сидели одни на вечеринке, и мы оба посмеялись. Мы начали разговаривать, я поняла, что он известный режиссер. Черт возьми, он был красивый. У него было много фильмов за плечами, и то время приходилось на пик его карьеры.

Он сказал: «Садись рядом со мной на диван». Я сказала честно: «Нет, я не хочу, чтобы меня видели актрисой, подлизывающейся к режиссеру».

Подобно тому, как работает секта, в Голливуде ты не должен говорить с кем-то, чей статус выше твоего. И даже если я была звездой огромного хитового телесериала, мне нужно было беречься, чтобы меня не заклеймили шлюхой-актрисой.

Он спросил меня о моем возрасте, и я выдумала; я думаю, сказала, что мне было двадцать восемь. На тот момент мне было тридцать один. Я была глубоко в тисках голливудского кондиционирования. Дело в том, что я всегда играла персонажей, которые были моложе, по крайней мере, на пять лет моложе, что усиливало мое искаженное восприятие старения. Ты делаешь что-то не так! Ты жила! Ты начинаешь чувствовать себя безумнее с каждым днем рождения.

Для меня это был страх с большой буквы С. Страх перед будущим. Глубоко внутри я боялась, где я окажусь в жизни в любом возрасте, который для меня еще не наступил. Я была настолько испорчена культом мышления в Голливуде, что я направила свой страх в попытке контролировать процесс старения. Я хотела заморозить себя во времени. Как и многие в Голливуде. Не только моя голова говорила мне об этом; мои визажисты, парикмахеры, стилисты, агенты, менеджеры, кто еще… Они хотят, чтобы ты оставалась максимально молодой как можно дольше, чтобы они могли заработать больше денег на тебе. У человеческой женщины – меня – есть свое собственное стареющее дерьмо, но я актриса и имею буквальную многомиллиардную корпорацию, построенную на моем лице и теле. Люди зависят от твоего лица, чтобы заработать на пищу и погасить кредит на автомобиль. Мир СМИ запрещает женщинам стареть, и нам на глазах общественности раздают номера телефонов людей, которые якобы могут заморозить нас, и нам настоятельно рекомендуется сделать это. И у нас есть для этого деньги. И мы так часто ненавидим себя; нашими фотографиями так же манипулируют, как и нашим разумом. До нас доносят мысль, что мы недостаточно хороши. Мы проданы вам, общественности, как некто, кому можно позавидовать, наши образы, которые заставляют вас любить и ненавидеть нас. По давней традиции Голливуда, один из его посылов – «Хочешь выглядеть, как мы?» По крайней мере, пока мы не переборщим с косметическими процедурами, потом ты начинаешь кудахтать и смеяться над нами. Будучи актрисой, ты проводишь перед зеркалом гораздо больше времени, чем здоровый человек; рассматривать свое отражение с мыслью о том, что о нем подумает весь мир, совсем не здорово; зубы пять футов в высоту, не здорово. Тьфу, это все тебя вынесет. Я знаю, так со мной произошло. По некоторым причинам актрисы оказываются за бортом; для меня это стало раной. Я ненавидела ту, кем я стала, и я хотела уничтожить ее.

В течение четырех лет я редко контактировала с кем-либо, кроме тех, кто присутствовал на съемочной площадке «Зачарованных». Я была не в своем уме. Я не узнавала себя больше. Я потеряла свой эпицентр. Я была без руля. Я была главной мишенью для насилия, но тогда я этого не знала.

Той ночью на вечеринке на юге Франции я не знала ничего об этом режиссере, кроме того, что он снимал кино. Через некоторое время я подошла и села рядом с ним. Мы мгновенно ощутили связь. В ту ночь между нами сверкало электричество.

Отношения с этим человеком стали самыми значимыми в моей жизни помимо моего отца. А позже он превзошел бы даже его в жестокости. Но я этого еще не знала.

За день до того, как я встретила его, я летела во Францию. Мне было скучно, и женщина рядом со мной вручила мне женский журнал. Я вспомнила о тех днях, когда я руководствовалась этими журналами, чтобы узнать, что делают взрослые женщины. В журнале напечатали тест: «Какого мужчину ты хочешь?» Я прошла тест, и в конце он заключил, что я хочу кого-то авантюрного, смешного, дико умного и так далее. Клево.

Когда я встретила этого человека, я думала, что он олицетворяет все эти качества. Я не понимала, что тесты будут работать лучше, если будут выяснять, чего я НЕ хочу в партнере. Потому что есть много, много вещей, о которых я даже не знала, что не хотела. Как и тест, я всегда больше думала о том, чего хочу. Знать, чего ты не хочешь, важнее, чем то, что ты хочешь, потому что в реальности, мы редко настолько масштабно мечтаем, насколько Вселенная может осуществить; зная, каковы твои «нет», ты доберешься до «да», и «да» больше, чем ты, возможно, даже можешь вообразить. Мне было бы полезно держаться подальше от контролирующих, манипулирующих и жестоких людей.

Наши отношения начались крайне платонически. Он сказал мне, что был женат, но несчастлив. Что он вырос в очень традиционной семье, где никто никогда не разводился. Он не спал всю ночь, работая, и спал в течение дня, пока жена жила своей жизнью. Он сказал, что у них были отдельные дома в Техасе, и они разведутся, когда дети подрастут. Как оказалось, это целая канитель, которую женатые мужчины всегда льют тебе в уши, как заезженная пластинка. Я просто не знала этого. Я поверила ему. И потерянная я попалась на удочку.

Он притянул меня, мгновенно. Я думала, он такой красивый. Еще одна вещь, которая привлекла меня к нему изначально, была в том, что у него был такой детский взгляд на мир. Я никогда так не умела, и это очаровало меня.

РР сказал мне, что я самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Он не мог поверить, что я такая умная и смешная. Он не знал, что женщины могут быть смешными. Он не мог поверить, что я актриса. Он сказал, какая я особенная. Было так приятно, что кто-то увидел во мне, или, по крайней мере, я думала, что он это сделал, мои богатства за пределами моей внешности, которые отличались от клишированной актрисы: тщеславная, легкомысленная, глупая, все то, в чем многие актрисы, особенно начинающие обвиняются и каковыми иногда являются. Ты говоришь «актриса», и люди закатывают глаза в Лос-Анджелесе. Мне действительно было стыдно, что я была актрисой – я хотела, чтобы он видел меня на своем уровне. Я так отчаянно хотела доказать, что я не как все люди Голливуда, потому что он сказал мне, каким злом он считал их. Но зло повсюду, и только потому, что он не жил в Голливуде, не означает, что он не извлекал выгоду из Голливуда, что дает разрешение мужчинам вести себя ужасно.