Читать книгу "Античная философия. Краткий курс - Елена Пронина"

Сократ видел смысл своей жизни в том, чтобы научить людей заботиться о своей душе, научить их добродетели. В речи в свою защиту на суде он сказал: «Могу вас уверить, что так велит бог, и я думаю, что во всем городе нет у вас большего блага, чем это мое служение богу. Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и сильнее не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги и все прочие блага, как в частной жизни, так и в общественной»[118].

Согласно Сократу, как видим, истинные ценности – это исключительное достояние души. Богатство, слава, здоровье, красота, жизнь могут стать ценностями только тогда, когда они используются человеком со знанием.

Добродетель – это знание того, что хорошо и вместе с тем полезно человеку, что дает ему истинное блаженство и счастье; а дурное – это незнание.

Сократ заложил основы традиции этического рационализма в философии, связав нравственность с разумом, выделив в качестве определяющего этический аспект знания.

Сократ считал, что знание автоматически реализуется в поведении: из знания нравственности всегда следуют действия в соответствии с ней. Поэтому достаточно открыть человеку истину, чтобы он стал добродетельным. Невозможно поступать мужественно или благочестиво, не зная, что такое мужество или благочестие. Сократ утверждал также, что никто не грешит сознательно, что совершающий зло делает это по незнанию. Из-за незнания человек принимает за реальное добро то, что таковым не является. Поэтому-то в своих беседах Сократ старался на примере каждого отдельного случая сформировать у собеседников ясное понятие об истинно нравственном. Он был искренне убежден в том, что посредством определения понятий люди становятся в высшей степени нравственными.

По словам Аристотеля, Сократ в нравственности искал общее и первый обратил свою мысль на определения. Он задавался вопросом, что есть благо само по себе или, скажем, справедливость сама по себе, мужество само по себе, красота сама по себе и т. д. независимо от чьих бы то ни было мнений. Это то общее, благодаря которому всякое единичное есть именно это. Мужество воина или мужество государственного деятеля есть именно мужество, а красота девушки или красота горшка есть именно красота. Это общее не может быть обнаружено чувствами, которое дает знание лишь единичного. Знание общего способен дать только разум. Но для этого необходимо воспитание разума. Сократ разработал специальный метод воспитания разумного мышления, цель которого состояла в том, чтобы помочь человеку извлекать скрытое в глубинах его души правильное знание и освободить душу от иллюзий знания. В историю философской мысли этот метод вошел под названием сократического, или диалектического, метода.

Сократ был первым, кто употребил слово диалектика, и означало оно умение вести беседу, спор. Игра в диалектику была одной из любимых форм греческого времяпрепровождения. Диалектика Сократа построена в форме диалога, который он довел до совершенства. Через обнаружение противоречий в рассуждениях оппонента он приводил его к истине посредством вопросов и ответов. Диалектиком он считал того, кто умеет ставить вопросы и получать ответы.

Сократовский диалог включает в себя иронию, майевтику, индукцию и определение. Начинается он с иронии[119]. Сократ, в отличие от софистов, которые заявляли о своем всезнании, всегда ссылался на свое неведение, восхищался способностями и заслугами собеседника и спрашивал, не согласится ли тот обучить его. В процессе обучения Сократ начинал задавать вроде бы простые, но на самом деле каверзные вопросы, которые в конечном счете загоняли собеседника в тупик противоречий и обнаруживали его невежество.

Проиллюстрируем ироническое мастерство Сократа примером из платоновского диалога «Гиппий больший». Сократ, повстречав знаменитого софиста Гиппия, выражает восторг от возможности побеседовать с таким мудрым человеком. С прискорбием он сообщает, что недавно один человек поставил его в очень неловкое положение, задав вопрос, что такое прекрасное, на который он, Сократ, не смог ответить должным образом, чем вызвал насмешки у окружающих. Поэтому он просит Гиппия разъяснить ему, что же такое прекрасное, и как можно точнее, чтобы не попасть во второй раз впросак и снова не вызвать насмешек над собой. «Ведь ты-то это определенно знаешь, – льстит Сократ Гиппию, – и, разумеется, это лишь малая доля твоих многочисленных знаний».

Гиппий соглашается со словами Сократа. И на вопрос Сократа, действительно ли после обучения никто уже больше не изобличит его в незнании, Гиппий отвечает: «Разумеется, никто, ведь иначе я оказался бы ничтожным невеждой». После чего Сократ просит у Гиппия разрешения задавать ему вопросы и получает согласие.

Прежде всего Сократ хочет узнать, не что прекрасно, а что такое прекрасное само по себе. «Знай твердо, Сократ, – говорит ему Гиппий, – если уж надо говорить правду: прекрасное – это прекрасная девушка». Сократ восхищается этим «прекрасным и славным» ответом, но продолжает спрашивать, не будут ли и прекрасная кобылица, и прекрасная лира, и прекрасный горшок, и все остальное прекрасное прекрасным. Получив утвердительный ответ, Сократ задает следующий вопрос, а не будет ли прекрасный горшок безобразен в сравнении с прекрасной девушкой и самая прекрасная девушка безобразна по сравнению с богиней. Кто бы стал этому противоречить, отвечает Гиппий.

И далее подобным образом Сократ заставляет Гиппия признать, что золото или все, подходящее для каждой вещи, и мощь, и мудрость, и все приятное слуху и зрению являются прекрасными.

С легкостью опровергая утверждения Гиппия, Сократ говорит, что за такие ответы его, Сократа, побили бы палками и поступили бы справедливо, так как они не разъясняют, что же такое прекрасное само по себе, безотносительно к отдельным вещам. А в конце беседы он заключает, что получил пользу от нее: «Ведь, кажется мне, я узнал, что значит пословица “прекрасное – трудно”»[120].

Из диалога видно, что ирония состоит в том, что любое утверждение Гиппия, которое он считает безусловно истинным, Сократ таковым и принимает. Но затем, задавая вопросы, заставляет Гиппия делать из этого утверждения такие заключения, которые делают очевидным противоречие между заявленной всеобщностью определения, что прекрасное – это девушка, и относительностью его содержания, поскольку оказывается, что прекрасны и кобылица, и лира, и горшок. А завершается ирония знаменитым сократовским «Я знаю, что ничего не знаю».

Такое завершение диалога весьма показательно. Сократ не предлагал готовых ответов. Главное, к чему он стремился, – это открывать людям глаза на их незнание, показывать тем, кто говорит о своей мудрости в вопросах человеческого существования, что они попадают в ловушку противопоставления абсолютному всеведению бога. Свидетельство тому – вынужденное признание собеседником в конце беседы положений, прямо противоположных тем, которые были высказаны им в начале диалога. Сократ таким образом хотел пробудить у своих собеседников сомнения в общепринятых истинах и побудить их к самостоятельному поиску объективной истины.