Читать книгу "Гавань моего сердца - Анна Матир"

— Вот как?

За моей спиной снова зазвенел колокольчик. Мистер Кнутц бросил быстрый взгляд поверх моего плеча на дверь и кивнул, здороваясь. Но я не позволила себя отвлечь.

— Итак, сможем ли мы решить этот вопрос или мне придется искать другого поставщика?

И я стала бы его искать. Если бы понадобилось. Я могла бы поговорить с владельцами местных ферм о более приемлемой цене. Это потребует времени и усилий, но, если таким образом удастся сэкономить средства, мне придется на это пойти.

Мистер Кнутц покачал головой и сунул руку в карман.

— Это мой вклад, небольшая помощь нуждающимся, мисс Силсби. Но я не могу согласиться на долгосрочное сотрудничество, о котором вы говорите.

Он вложил чек в мою ладонь. Пять долларов. Я хотела процитировать Библию о том, что происходит с теми, кто не прислушивается к зову страждущих, не помогает бедным: мольбы этих черствых людей однажды тоже останутся неуслышанными. Но я лишь плотно сжала губы и не проронила ни слова. Мистер Кнутц был добрым человеком, который делал для нас все что мог; он не нуждался в моей проповеди.

Я сунула чек в сумочку и выдавила из себя улыбку.

— В любом случае я безмерно благодарна вам, мистер Кнутц. Ваша щедрость не знает границ.

Колокольчик над дверью снова зазвенел. За моей спиной послышались тяжелые шаги. Собираясь уходить, я повернулась к выходу.

Передо мной возникла фигура Блэйна.

— Ой, я…

Мой взгляд скользнул по содержимому корзины, которую держали его мозолистые руки.

Это была еда, которая обычно поступала в наш приют, свежая и бесплатная. Неужели теперь он продал ее мистеру Кнутцу? Выходит, что продукция Блэйна все равно оказывалась на столе нашего дома, только по гораздо более высокой цене.

— Зарабатываешь деньги, как я вижу?

Блэйн отвел глаза.

Я обернулась, посмотрела на мистера Кнутца и, обращаясь к Блэйну, намеренно громко произнесла:

— Я не смогу платить вам столько же, сколько предлагает мистер Кнутц, но почти уверена, что мы сможем прийти к соглашению о том, чтобы вы поставляли свою продукцию в Рэйстоунский дом, мистер Уэллсмит.

Он отвернулся от мистера Кнутца и проговорил, понизив голос:

— Сэди, я…

— Не нужно ничего объяснять. Ты просто не можешь больше отдавать нам продукты бесплатно. Я это понимаю. Но, если ты скажешь мне, сколько он тебе платит, я смогу сказать, сможем ли мы позволить себе покупать у тебя продукты по этой цене.

Блэйн метнул в мистера Кнутца быстрый взгляд.

— Давай поговорим об этом на улице. — И он шагнул к двери.

— Если ты сейчас уйдешь, Уэллсмит, я больше ничего у тебя не возьму! — воскликнул бакалейщик.

Я замерла, молясь, чтобы Блэйн предпочел наш Дом лавке мистера Кнутца, хотя и знала, что последнее слово всегда остается за деньгами.

Или все-таки нет?

Я положила руку Блэйну на плечо и взглянула ему в лицо:

— Прошу тебя!

Он решительно направился к двери, не обращая внимания на разгневанные крики мистера Кнутца. Я бросилась следом за ним.

* * *

Я ворвалась в кухню и обвила руками широкую талию миссис Фор.

— Блэйн будет продолжать привозить нам продукты!

Меня взбудоражило дальнейшее развитие событий. Мне одновременно удалось сократить разрыв в бюджете и получить возможность время от времени видеть близкого друга. Да, это будет больно, но я была не готова отпустить Блэйна навсегда. Пока не готова.

— Очень хорошо. Наконец-то хорошие новости. — Миссис Фор засмеялась, и под ее фартуком заходили складки живота.

Несмотря на спокойствие, с которым она произнесла эти слова, я напряглась.

— Были плохие новости?

— Не то чтобы плохие… — нахмурилась миссис Фор.

До моего слуха донесся истошный вопль и плач. Я схватила миссис Фор за руки. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Что это? Кто это кричит?

Она усмехнулась и покачала головой.

— Не стоит так волноваться. Это Синтия. Кажется, им с мисс Виолой не удается найти общий язык.

Я вздохнула. Мое сердце стало понемногу успокаиваться. Сейчас было самое время извиниться перед Синтией и помочь ей со стихотворением.

* * *

— Я не могу, мисс Сэди, я просто не могу.

Синтия спрятала свою веснушчатую мордашку в ладонях. Она сидела в столовой и плакала.

Я погладила девочку по голове, пытаясь подобрать слова.

— Понимаю, это кажется тебе сложным, моя хорошая, но ты можешь это сделать. Я знаю, что можешь.

Мое внимание привлекла раскрытая книга. Проблема была не в том, что Синтия не могла запомнить слова. Она не могла говорить от души. Ни с кем, кроме меня.

Девочка продолжала плакать, но ее рыдания становились все тише. Я потянулась к книге и захлопнула ее. Даже сейчас, когда мое сердце болело за это дитя, я не позволила себе проронить ни слезинки. Синтия была талантлива. Она просто еще этого не поняла.

Малышка подняла на меня залитое слезами лицо. Ее нижняя губа все еще дрожала.

— Но что, если я не смогу? Что, если все будут надо мной смеяться? — Последнее слово утонуло в рыданиях, и она снова спрятала лицо.

Этому ребенку нужно было справиться со страхом публичных выступлений. Я не хотела, чтобы он преследовал Синтию всю жизнь, как не хотела, чтобы Лили Бет на всю жизнь осталась косоглазой. Если бы только было какое-то место, где Синтия могла бы поупражняться в декламации… Не в классной комнате. Но где?

На задворках моей памяти стали появляться воспоминания. Раньше мы каждый год устраивали пикник, на котором проводили сбор средств, и, конечно же, готовили к нему развлекательную программу. Мы могли бы снова вернуться к этой доброй традиции. К тому же выступления детей, возможно, увеличат число пожертвований. И если я привлеку Виолу к подготовке, то вероятно, она сможет быстрее найти общий язык с детьми.

— Синтия. — Я нежно взяла девочку за подбородок и приподняла ее личико. — Как ты смотришь на то, чтобы разучить небольшое стихотворение и прочитать его на пикнике по случаю Дня украшения?[3]

Ее глаза округлились, губы снова задрожали.

— Не бойся, милая, выступать будешь не только ты. Остальные дети тоже примут в этом участие. Мы подготовим концерт.

Чьи-то пальцы легко коснулись моего плеча.

— Я могла бы рассказать поэму, которую разучивала в прошлом году.