Читать книгу "Спрятанные реки - Анна Матвеева"

Пока я предавался воспоминаниям, соседка справа легонько тронула меня за рукав:

– Извините, мне нужно выйти.

Я поднялся с места. Она пошла в конец салона.

А сумку оставила в кресле.

Я огляделся. Женщина с котом спала, некрасиво раскрыв рот. Кот бодрствовал, глаза его сверкали, и смотрел он на меня без всякой симпатии. Китаец у окна по-прежнему дремал, припав головой к иллюминатору. Пятница, вся планета устала.

Стюардессы со своей тележкой, содержимое которой я знаю наизусть, ещё даже не вышли на тропу обслуживания.

Я сам не понимал, что делаю, – просто опустил руку в чужую сумку. Хотел достать паспорт, а вытащил – кошелёк. Красивый кожаный кошелёк бордового цвета из мягкой кожи – довольно туго набитый.

Сзади раздался топот очередной стюардессы – те из них, кто носят каблуки, особенно громко топают.

Я вернул кошелёк на место, а стюардесса протопала мимо.

Больше я на сумку не покушался, хотя соседки не было довольно долго – наверное, очередь в туалет.

Она мило извинилась передо мной, скользнув на своё место.

Нам принесли напитки и сэндвичи. От еды «Маша» отказалась, взяла томатный сок с лимоном. Я попросил стакан воды и выпил его залпом.

В салоне выключили свет. Теперь почти все, даже кот, уснули – лишь над несколькими креслами светились круглые глазки лампочек индивидуального освещения.

Я редко сплю в полётах, и тем более не смог бы уснуть сегодня.

Вдыхая слабый аромат духов, долетавших до меня из кресла справа, я думал о том, что жизнь похожа на компьютерную игру, где ты сразу и автор, и единственный игрок. Может, у кого-то происходит иначе, но я давно ни с кем не обсуждаю и не сравниваю свою жизнь. То, какой она могла бы стать, и то, какой она стала. Я совершаю заранее спланированные действия, зная, какой результат получу – он может быть более или менее интенсивным, лишь в этом разница. Я перехожу из одного дня в другой, как с уровня на уровень, где победой становятся вечер пятницы и эсэмэс о зачислении зарплаты.

Когда случаются сбои (болезни, задержки рейса, эвакуация аэропорта и так далее), это меня раздражает, но даже хаос, как я уже говорил, имеет свой строгий порядок.

Я помню, когда понял это впервые – что хаос имеет свой строгий порядок. Мы тогда были с женой в Америке, в природном парке Эверглейд. Неслись по болотам на лодке с воздушным винтом, а рядом с нами коричневые аллигаторы плавали в мутной воде, как гигантские солёные огурцы в рассоле.

– А что будет, если они решат на нас напасть? – спросила жена у нашего гида, загорелого красавца в тёмных очках.

– У меня есть строгая инструкция даже на самый невероятный случай, – заверил её красавец. – Предусмотрено всё!

Хаос, как я теперь думаю, в жизнь приносят не чрезвычайные ситуации, регламентированные – или нет – инструкцией. Хаос – это когда ты потерял все пройденные уровни разом, откатился к самому началу игры и теперь думаешь: правильно ли я жил до сих пор? Может, где-то рядом была другая возможность, маячило другое решение – то, которого ты не заметил, или заметил, но счёл уж слишком неказистым или, наоборот, сложным. А сейчас вдруг видишь, как всё могло бы получиться, имей ты лишь чуточку больше смелости.

– Уважаемые пассажиры, командир корабля включил табло «Пристегните ремни». Мы завершаем обслуживание и начинаем готовиться к посадке.

В салоне включили свет, кот возмущённо мявкнул.

– Помните, как раньше летали? – спросила вдруг «Маша». Я кивнул, что помню, но по-прежнему боялся на неё взглянуть. – Никто так не досматривал: ни пассажиров, ни вещи. И в самолёт шли пешком. И можно было курить на борту…

Она улыбнулась:

– Ой, я помню, как в юности мне срочно нужно было в Москву, а билетов не было. Так мне одна девочка назвала имя сотрудницы аэропорта – Таня Позднякова, как сейчас помню, – и меня от этой Тани бесплатно посадили на рейс! Представляете?

«Маша» улыбалась, а самолёт тем временем начал снижаться – его слегка потряхивало, потом стало трясти сильнее, так что одна из стюардесс, собиравших мусор, чуть не упала, и где-то впереди заплакал ребёнок, повторяя:

– Мы падаем, мама, мы падаем!

– Можно я возьму вас за руку? – поспешно спросила Маша (кавычки отпали за ненадобностью – она повернулась ко мне, и я увидел розовый шрам над губой справа). Она боялась летать и поэтому лихорадочно болтала с незнакомым человеком (не подозревая о том, что мы знакомы – при условии, что это всё же моя однокурсница и я не ошибся), лишь бы отвлечься от страха.

Ладонь её была холодной и влажной.

– Обычно я не пристаю к мужчинам, – продолжала соседка, жмурясь от каждого нового толчка самолёта, как от спазма в желудке, – но мне действительно очень страшно! Извините!

– Это боковой ветер, – сказал я. – Всё будет хорошо, обещаю. Сядет как миленький.

Вот идиот! Надо было спросить, как её зовут, а не объяснять, откуда ветер дует.

Самолёт дважды заходил на посадку, и дважды безуспешно. Уже видна была посадочная полоса, но мы снова поднимались, набирали высоту, кружились над городом и снова снижались. Лишь на третий раз борт приземлился – с такой силой и грохотом, как будто не совершил посадку, а ударился оземь, чтобы, как в сказке, обернуться кем-то другим. Во время руления его шатало во все стороны, как пьяницу. Пассажиры аплодировали. Маша отпустила мою руку, теперь её ладонь была горячая, а моя – холодная.

– Наш самолёт совершил посадку в аэропорту Кольцово города Екатеринбурга. Просим вас оставаться на своих местах…

Но все уже начали отстёгиваться, вскакивать с нагретых кресел, включать телефоны. Маша достала из сумочки помаду и пудреницу. Китаец наматывал на шею шарф.

Если я не решусь спросить её прямо сейчас, другого шанса не будет.

Подали трап. Всем хотелось как можно скорее выйти наружу, в проходе толпилась очередь. Маша никуда не спешила и раздражала этим китайца, давно готового к старту.

Я стал вытаскивать с багажной полки свою сумку.

– Рюкзак прихватите, пожалуйста, – попросила Маша. – Кожаный, чёрный.

Моя ценность в её прошлом равнялась нулю. Её ценность для меня измерялась крупными цифрами. А в сумме всё равно был ноль.

Из самолёта мы вышли вместе. Дружно кивнули бледненьким стюардессам. В зале выдачи багажа ходили пограничники с собакой – ирландским сеттером. Кто-то рассказывал мне о том, что все эти собаки, обученные находить наркотики, – самые настоящие наркоманы. Их сначала подсаживают на героин, а потом они ищут его, бегая по ленте багажа и обнюхивая чемоданы.

Сеттер был очень красивый. В моём детстве во дворе жил такой – его звали Ерофей.

– Ну, всего доброго! – улыбнулась Маша на прощание. – Ещё раз спасибо вам!