Читать книгу "Без права на жизнь - Геннадий Ангелов"

— Ты кто такой?

Проснулся я от того, что кто-то сильно тряс за плечи. И не понимая, что происходит, тупо молчал и таращился на немецкого офицера.

— Сука красная! Зачем пришёл к моей девке? Приглянулась?

Офицер вытащил «Вальтер», и дуло упёрлось мне в лоб. Палец немца лежал на спусковом крючке. Холодный металл готов был выплюнуть порцию свинца и «финит аля комедия».

— Не трогай, не трогай, — заголосила Ольга, и вскочила с кровати и бросилась на немца с кулаками. Тот развернулся и со всей силы ударил женщину рукоятью пистолета по шее. Она и моргнуть не успела, как очутилась на полу. И немец, забывая обо мне, несколько раз ударил её сапогом в живот.

— Гнида продажная! Тварь! Пока я на службе, ты с партизанами хороводишь. Да я тебя.

Не успел он ещё раз Ольгу ударить, как сам получил по затылку ухватом. Постарался доблестный сын гор, подкравшись сзади. Падая, немец успел нажать на курок, и прозвучал выстрел. Михо, с ловкостью обезьяны, запрыгнул к нему на спину, и заломил руку с оружием. Немец глухо стонал и не сопротивлялся. Всё это время я, молча, наблюдал за разыгравшейся трагедией, и вовремя успел остановить грузина. Тот уже приставил пистолет к затылку немца и хотел убить.

— Стой, стой, — закричал я, и замахал руками. — Что ты делаешь?

— Собаке, собачья смерть.

— Погоди, не горячись. Нам нужна информация, и эта сволочь нам всё расскажет.

Михо поднялся, и схватил немца за куртку. Подтащил к печке, усадил, спиной к стене и вылил на голову ведро воды. Я тем временем поднял Ольгу и помог сесть. Она мотала головой и мычала, с трудом соображая.

— Кто это такой, Оля? Твой жених, кто?

— Предатель. Немецкая падаль.

И Оля плюнула в сторону немца.

— Ты с ним знакома?

— Да, до войны встречались. Он родом из соседнего колхоза. Как началась война, перешёл на сторону немцев и вчера заявился ко мне в школу, и…

Горло женщины сдавил спазм, и она, сжимая голову руками, вышла на улицу. Немец бормотал что-то несвязное и хотел встать, но Михо ещё раз врезал ему ногой в грудь. Завалившись набок, немец прошипел:

— Да вы знаете, кто я такой? Вас, суки, расстреляют сегодня же. Я лично буду снимать с живых шкуру мелкими полосками и буду ей кормить.

— Ты смотри, какая смелая, гнида! Эй, ты, мразь, это я сейчас тебя резать буду, как барана на шашлык. Не веришь!?

Михо отдал мне оружие и вышел из дома. Через минуту он заявился с огромным тесаком, на кабана. И со злостью воткнул его в пол.

— Ты зачем девушку обидел? Знаешь, что она из-за тебя повеситься хотела!

Немец скривился и вытер с лица кровь. Я поднял руку с оружием, и присел перед немцем.

— Идёт наступление? Рассказывай, если не будешь врать, может быть, останешься жить. Ты ведь любишь жизнь? Боишься умирать, вижу по бегающим глазкам. Страшно? А ты думал, что новая власть пришла и всё? Пойдёшь к ним в холуи, получишь деньги, дом, землю. Не повезло тебе с твоими немецкими хозяевами. Говори, иначе я за себя не отвечаю.

— Баба моя, что хочу с ней, то и делаю. Она правду сказала, что мы любили друг друга, до войны. Женат был тогда, таскался за Ольгой.

У нашего пленного после удара Михо был разбит лоб, а по лицу бежала кровь. Он глотал её и тут же сплёвывал на пол, усмехаясь. Фуражка его валялась возле кровати, я потянулся за ней и бросил гаду.

— Вытри слюни. За бабу ты будешь с Михо говорить по душам, как мужчина с мужчиной. Хотя какой ты мужик, если невинных стрелял и насиловал? Меня интересует наступление, какие части здесь находятся?

— Откуда мне знать? Я прибыл сюда пару дней назад. Сам напросился бургомистром. Места эти хорошо знаю, с детства. Видел, как на станции разгружали новые танки, «Тигры». Немцы ими очень гордятся и хвастаются, что русским теперь несдобровать.

— Красная Армия наступала?

— Какая там Армия? Сброд. Немцы их отбросили назад. Сам выйди и сходи к началу села. Там свежее кладбище, из разбитой техники. А вообще мне плевать, комиссар, на твоего Сталина, Гитлера. Я сам по себе. Кто платит, тот и заказывает музыку. Слышал, небось, такую поговорку?

— Да как не слыхать. Подонок ты, больше никто. И мать продал свою, и отца.

Я не выдержал и со всей дури влепил гаду кулаком в челюсть. Раздался неприятный хруст костей, и челюсть ушла вправо. Тот сразу обмяк, и голова безжизненно упала на грудь. Я вскрикнул, вскочил, тряся правой рукой. Кости болели, и рука тут же опухла.

— Вот же гад…

Михо появился неожиданно и весь светился, от радости.

— Хорошие новости, командир. Прости, не командир, Дёмыч. Наши начали наступление. Скоро начнётся.

— Откуда знаешь?

— Дед ковылял мимо по дороге, так я его окликну и расспросил.

— Что с этим делать будем?

Я покосился на немца и потёр правую руку.

— В расход, и дело с концом. Слушай, я вот, что хотел тебе сказать. Ты когда вернёшься обратно, оружие прихвати: пару калашей, «РГД-5».

— Михо, я смотрю ты далёкий от жизни человек. Откуда в зоне «РГД-5»? Может сразу пригнать «Т-80» или ракетный крейсер и дело в шляпе?! Тогда мы точно закончим войну в августе сорок третьего.

Немец стал подавать признаки жизни и просить не убивать. И тут появилась Ольга.

— Ты не с нами разговаривай, гнида. Последнее слово за женщиной. Как она решит, так и будет.

Михо явно одобрил мои слова, и с ненавистью в карих глазах сверлил немца.

— Нет тебе прощения, Игорь. Скольких ты предал, расстрелял. Забыл?

Оля отвернулась и ушла. Михо схватил немца за ноги и потащил во двор. Тот хватался руками за стол, порог, двери, до тех пор, пока грузин не утихомирил предателя ударом ноги в живот. За домом бросил его возле сарая и навёл пистолет. Немец чувствуя, что смерть совсем рядом, бросился на Михо с диким рёвом. Не успел. Пуля угодила ему точно в сердце, он свалился к ногам грузина и замолк. Навсегда. Я смотрел на это всё со стороны и не испытывал чувства жалости. Оля была права. Это война, и ни один из предателей не имеет право на жизнь.

— Пять лет за побег, десять за убийство. Сидеть тебе Михо, и сидеть. Зона за тобой, как пашня за колхозом.

— Не умничай, командир, ты рядом был. Значит, по делу пойдёшь, как подельник. Побег мой ты организовал. Убийство немецкого офицера, предателя — дело Святое! Учитывай то, что я тебе жизнь спас, и защищал не только нас, но и женщину. Это смягчающие обстоятельства. Суд будет на моей стороне.

— Тебе адвокатом работать, хорошие деньги заработал бы. Но вот как не крути, а могилу нам рыть всё равно придётся. Помощников здесь нет, поэтому, гордый, независимый сын гор, лопату в зубы и за работу.