Читать книгу "История византийских войн - Джон Хэлдон"

Но самой важной приметой времени стало изменение состава константинопольского сената и высших государственных чиновников. Хотя в Византии пути для «новых людей» всегда были более или менее открыты, однако после 660-х гг., по данным источников, особенно возросло число сановников негреческого происхождения. В это же время, по-видимому, выходит из употребления старая система сенаторских титулов и званий (clarissimi, spectabiles и illustres), причем известное значение сохраняет лишь ранг illustres, именуемых gloriosi (по-гречески endoxos, или endoxotatos). В культурном и социальном отношении происхождение и состав имперской знати значительно меняются на всех уровнях. В то же время титулы, более не соответствующие общественной и политической реальности, просто исчезают или приобретают застывший характер на самом низшем уровне системы рангов и статусов. По сути дела, в VII столетии происходит полная перестройка системы титулов и привилегий, основой которой становится прежде всего имперская служба в ущерб положению старой сенаторской знати. Власть как никогда прежде сосредоточивается в руках императорского двора, и прежняя, гораздо более плюралистическая система социальных привилегий, уходит в прошлое. Хотя многие представители сенаторской знати сохранили свою собственность в период экономического кризиса и политических репрессий (волны конфискаций и казней имели место при императорах Фоке (602–610) и Юстиниане II (705–711, его второе правление), но этот слой потерпел большой экономический и политический урон.

Одним из результатов этих перемен стало восприятие сенаторских титулов и эпитетов как части обыкновенной системы рангов, основанной на службе при дворе. Сохранение за ними «сенаторских» градаций сохранялось еще и в IX и X вв. Отсюда следует сделать вывод: раз сенаторское достоинство оказалось сведенным к одному из аспектов имперской и палатинской иерархии рангов и старые титулы, соответствующие сенаторскому положению в прежнем, римском смысле, оказались вышедшими из употребления, значит, сенаторское сословие как таковое перестало существовать. Отныне «сенаторов» назначали императоры, и наследственный кларриссимат прекратил свое существование, что в свой черед может указывать на то, что социо-экономические и культурные элементы, образовывавшие прежние, сенаторские порядки, прекратили свое существование или во всяком случае ослабли настолько, что утратили свое влияние на государство и правительство. Таким образом, константинопольский сенат, — обладавший по-прежнему существенным влиянием, поскольку состоял из высших имперских сановников, — более не являлся средством выражения экономических и политических интересов широкого слоя землевладельцев, привилегированных аристократов, культура которых являлась частью позднеантичной цивилизации.

Это отнюдь не означает, что в VII — первой половине IX в. не было слоя состоятельных крупных землевладельцев, или что его интересы не были представлены в политике константинопольской элиты. Однако эта часть общества перестала быть господствующей в государстве, поскольку имперская служба сама по себе превратилась в самый важный источник экономических и социальных преимуществ. Общая социально-политическая база позднеримской элиты основывалась, в частности, на ее монополии на гражданские магистратуры, губернаторские и юридические посты в провинции и в Константинополе. Однако многие из них или исчезли, или утратили свою значимость в результате происшедших после 640—650-х гг. изменений в роли городов и в налоговой и военной администрации, что повлекло за собой существенные изменения в статусе многих постов и концентрацию контрольных функций власти в руках императоров и их немногих приближенных. От степени близости ко двору теперь в первую очередь зависят и карьера, и высокое социальное положение.

Таким образом, включение сенаторских титулов в единую имперскую иерархию развивается как бы одновременно с исчезновением сенаторского сословия и его системы рангов, служившей для общественной идентификации этого слоя. При формальном сохранении значения сенаторского звания, в этот исторический период развивается имперская «меритократия» («власть заслуженных»), в которой как для старой, так и для «новой» знати известное значение имела личная компетентность, а также система связей, при определяющей роли императорского двора.

В период спорадической нестабильности, характерной для 650—720-х гг., по всей видимости, не находилось места для развития культуры прежнего истеблишмента, что сказалось в значительном уменьшении числа произведений нецерковной литературы, а также в некоторых других культурных тенденциях. По мере концентрации власти при дворе и углублении упадка сенаторского сословия, лица, принадлежавшие к последнему, начинали во все большей и большей степени зависеть от двора, следствием чего стал общественный и финансовый упадок провинциальных центров. Это явным образом отражается в участи средних и младших сенаторских титулов, либо исчезающих, либо опускающихся на самое дно иерархии. Теряет былое значение и благородство происхождения: например, в агиографических сочинениях VII–IX вв. отсутствует общепринятый способ описания богатства и положения известных людей; все внимание уделяется их состоянию в настоящее время, но не происхождению и родословной (о чем упоминается лишь иногда).

Эти перемены означали не просто утрату власти старой знатью или засилье в государственной жизни выходцев из других слоев. Они прежде всего означали, что новая «псевдозаслуженная» знать, по крайней мере в этот период, целиком зависела от императоров. Несмотря на малое количество источников, зачастую малопонятных, можно выделить одну общую особенность: в VII столетии имела место крупномасштабная концентрация власти и экономического контроля в руках государства. Сокращение территории государства, централизация фискальной администрации, утрата городами их посреднической роли — социальной и экономической — между провинциями и Константинополем, заметный рост числа крестьянских общин, независимых от частных землевладельцев, были отличительными чертами этой эпохи. Она и создала ту основу, на которой имперская система смогла просуществовать до XI в.

ГРУППЫ И КЛАНЫ СРЕДНЕВИЗАНТИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

К XI в. служилая меритократия благодаря тесным связям с государством и имперской властью превращается в провинциальную аристократию средней и поздней империи. Сделались явными внутренние противоречия между экономическими интересами магнатов-землевладельцев, становившихся все более и более самостоятельными и доминировавших, во всяком случае, в некоторых ключевых секторах государственного управления, — с одной стороны, и фискальными интересами самого государства и той конкретной политической элиты или правящего класса, руководившего им, — с другой стороны. Предметом противоречия служило распределение государственных доходов между государством (а значит, косвенно, и элитой, правившей в данный период) и богатыми и влиятельным землевладельцами. Одним из путей разрешения этой проблемы начиная с XI в. стала уступка государством права получения налогов и сборов представителям той правящей служилой элиты, от которой зависела сама государственная власть. Другим способом разрешения этой проблемы был фактический захват власти в государстве определенной частью этой служилой элиты и создание более явной династической, аристократической системы правления, основанной на клановых узах и системе протекционизма.