Читать книгу "Таинственный незнакомец - Эрнест Капандю"

— И позволил только Ришелье и Таванну следовать за ним, — сказал Треймуль, — потому что они, к счастью или несчастью, имели превосходных лошадей…

— Верно, — сказал Бридж, — эти господа имели самых горячих лошадей из больших конюшен…

— Это вы велели дать их нам? — спросил Ришелье.

— Нет, господа.

— Но вам не может быть неприятно, что мы смогли угнаться за королем?

— Мне хотелось бы быть на вашем месте, герцог.

— А мне на вашем, любезный Бридж, на маскараде в Версале, когда прелестная президентша приняла вас за короля.

Общество отреагировало на это воспоминание о недавнем приключении в Версале всплеском веселья.

— Ну, Бридж, вестник забавных известий, — сказал Тремуйль, — какую остроту приготовили вы нам сегодня?

— Остроту, да не мою, — ответил Бридж.

— А чью же?

— Третьей дочери короля, принцессы Аделаиды, которой четыре дня тому назад исполнилось тринадцать лет.

— Что же она сказала?

— В день своего рождения вечером она выиграла у королевы четырнадцать луидоров в лото. На другое утро во что бы то ни стало хотела уехать из Версаля. Ее спросили: куда она собирается ехать? Аделаида ответила, что хочет купить оружие, чтобы драться с англичанами. Ей намекнули, что она женщина, и она сказала: «Жанна д’Арк также была женщиной, но она была не такого знатного происхождения, как я. И если она убила нескольких англичан, я убью их всех».

— Браво, браво! — зааплодировали придворные.

В эту минуту дверь передней отворилась, и вошел еще один новый гость.

IX. Аббат де Берни

Человек, вошедший в Зеркальную гостиную, имел очень печальный вид, а между тем это был самый остроумный и самый веселый придворный — аббат де Берни, цветущее лицо и тройной подбородок которого дышали обычно радостью и удовольствием от жизни. Но в этот день аббат представлял собой олицетворение уныния.

— Ах!.. — вздохнул он.

— Что с вами? — спросил Ришелье.

— Господи боже мой! Сжалься надо мной! — причитал Берни.

— Что с вами случилось? — вскрикнул Тремуйль.

— И подобное несчастье висело над моей головой, — говорил Берни с величественными жестами, — надо мной, бедной, невинной жертвой…

— Что случилось с нашим аббатом? — вскрикнул Таванн. — Ты всегда такой веселый, увлеченный, теперь плачешь, стонешь, горюешь. Скажи нам, что с тобой стряслось?

— Да-да! — закричали со всех сторон. — Говорите, аббат! Говорите скорее!

Берни откинулся назад, приняв величественную позу.

— Господа, — сказал он, — до сегодняшнего дня, до сего часа я считал себя отпрыском благородной и честной фамилии. Но это утешительное убеждение вдруг жестоко вырвано из моего сердца.

Аббат завершил свою патетическую фразу великолепным жестом.

— Браво! — крикнул Креки с восторгом. — Гэррик не сыграл бы лучше!

— Да, господа, — сказал аббат напыщенно, — меня поразило страшное известие!

— Скажите же, наконец, что случилось? — опять спросил Ришелье.

Берни начал заламывать руки.

— Мне остается только одно, — сказал он, — броситься на колени перед королем и просить у него помилования.

— Просить помилования у короля! — с удивлением сказал Креки. — Для чего?

— Для того чтобы не умереть на эшафоте.

— Разве вы совершили какое-нибудь преступление? — смеясь, сказал Ришелье.

— Дай-то Бог, герцог! Тогда, по крайней мере, то, что со мной случилось, было бы правосудием, а я невиновен.

— Невиновны в чем?

— В преступлении.

— В каком?

— Не спрашивайте!

— До которых пор, аббат, ты намерен насмехаться над нами? — возмутился Таванн.

Аббат, умилительно сложив руки, принял самый плачевный вид.

— Говорите же наконец аббат! — с нетерпением потребовал Тремуйль.

— Да, объяснитесь, — сказал Ришелье.

— Он должен все сказать, — прибавил Креки.

— Или его надо подвергнуть пытке! — сказал Морна. — Мы заставим его выпить все шампанское, находящееся в замке.

— Браво! — закричали несколько голосов разом.

— А если этого будет мало, — прибавил Ришелье, — мы пошлем в Этиоль и в павильон Бурре.

— Милосердный боже! — вскрикнул аббат, сложив руки. — И я буду должен выпить все это не останавливаясь?

— Если ты не сможешь выпить все шампанское, — сказал Таванн, — тебя утопят в нем!

— Великий боже! Если я вынужден все это выпить, — продолжал аббат плачущим голосом, — я перенесу пытку так безропотно, что, может быть, это придаст мне сил!

— Прежде чем мучиться, аббат, лучше скажите нам, что случилось, откуда вы?

— Из Парижа.

— Вы ездили туда?

— Вчера после обеда.

— Что вы делали в Париже?

— Что я там делал? — переспросил аббат задыхающимся голосом. — Вот в чем и состоит весь ужас!

— Что же?

Все окружили аббата. Тот делал усилие, чтобы заговорить.

— Это… это…

В эту минуту камердинер, остававшийся бесстрастным и, по-видимому, не слушавший, что говорилось в гостиной, вдруг отворил дверь в спальню короля, и разговор прервался, как от удара грома.

— Проходите, господа, проходите! — закричал он громким голосом.

В Зеркальной гостиной воцарилась глубокая тишина.

X. Утро короля

Два пажа, прелестные четырнадцатилетние юноши в королевских мундирах с гербами Франции, вышитыми на правых плечах, стояли по обе стороны двери, высоко подняв головы, с лицами дерзкими и высокомерными.

Камер-юнкер в своем великолепном костюме подошел к порогу двери и поклонился придворным. Это был герцог д’Айян. Все находившиеся в Зеркальной гостиной медленно приблизились в соответствии с предписанным порядком, старшие первыми вошли в комнату бесшумно и в полном молчании.

Королевская спальня в Шуази была обита белым и коричневым штофом с золотой бахромой. Кровать была убрана такой же материей и окружена балюстрадой из позолоченного дерева. Рядом с этой балюстрадой стояли два пажа, еще два находились напротив кровати, у окна. Таким образом, с двумя, стоявшими у дверей, в комнате находилось шесть пажей — установленное этикетом число для королевской спальни. Начальником этих пажей являлся дежурный камер-юнкер.

У изголовья кровати, справа, стоял главный камердинер. В этот день дежурным был Бине. Впрочем, он дежурил почти каждый день, потому что король не мог обойтись без него, и три других главных камердинера даром получали жалованье. Восемь простых камердинеров стояли в спальне, ожидая приказаний Бине.