Читать книгу "Очаровательная грешница - Барбара Картленд"

А еще тот прием вчера вечером — постыдный, неприличный обед, где женщины вели себя так нескромно, и это были женщины, которые, как Мелинда знала, были бы оскорбительны для ее матери.

Ей казалось, что она все дальше и дальше заходит в зыбучие пески. Внизу леди Элис, дама благородного происхождения, делает маркизу предложения, непозволительные для любой уважающей себя женщины.

Мелинда в отчаянии закрыла лицо руками. Виновата ли она сама во всем, или это мир вокруг нее внезапно сошел с ума?

Она подошла к окну и взглянула на деревья на Гросвенор-сквер и на голубое небо над ними. Они напомнили ей о деревне, и ей невыносимо захотелось оказаться дома, в безопасности и уюте. В окружении любви и в неведении о грехах внешнего мира.

Потом она посмотрела вниз и увидела очень элегантный открытый экипаж, ожидающий у главного входа.

Мелинда немедленно перевела взгляд на лошадей: на отличную серую пару с плюмажами на лбах и с серебряными колокольчиками на уздечке. Пока она любовалась ими, из дома вышел лакей, открывший дверцу коляски, и она увидела леди Элис (в этом не могло быть сомнений), шедшую по тротуару к экипажу.

На ней было клубничного цвета платье и малиновые страусовые перья на шляпке, подвязанной розовыми лентами под подбородком. Сев, леди Элис повернулась к входной двери и помахала рукой в перчатке кому-то, кто стоял там. Мелинда знала, что это был маркиз. Как только кучер стегнул лошадей и они тронулись в путь, леди Элис, словно почувствовав взгляд Мелинды, подняла взгляд наверх. Мелинда едва успела рассмотреть ее лицо, но оно показалось ей прелестным. Мелинда поняла слепую страсть маркиза: так милы были эти большие, влажные глаза, небольшой прямой нос и пухлый розовый ротик. Это было лицо настоящей красавицы. В то же время, говорила она себе, красива леди Элис или нет, но она замужем.

— Это совершенно неслыханно, — произнесла она вслух и почти с радостью поняла, что сможет повторить эти слова и ему.

Неожиданно ее охватило возбуждение от мысли, что у нее хватит мужества сразиться с ним. Она больше не боялась его, потому что она остается, чтобы сделать ему одолжение и помочь спасти состояние, в котором он так нуждается. В ее полной власти — лишить его денег. И она улыбнулась, подумав, что он не сможет распоряжаться ими полновластно, пока они будут вместе все эти шесть месяцев. Пусть он тоскует по этой леди Элис, пусть он развлекается в этих постыдных притонах с женщинами, которых они встречали вчера. Но он будет жить в одном доме с ней, они будут встречаться за столом, и он должен будет притворяться, что она его жена.

«Я не буду его бояться, я даже попытаюсь исправить его», — пообещала себе Мелинда, хотя знала, что все эти мысли — плод ее не в меру разыгравшегося воображения. Если она окажется лицом к лицу с маркизом, с его цинизмом и раздражительностью, у нее вряд ли найдутся чужие слова, несмотря на то что она всегда находила в себе силы противостоять ему, когда он начинал явно грубить.

Она сидела в спальне и ждала, что ее пригласят в библиотеку, но, к ее досаде, после того, как она прождала почти два часа, Глэдис принесла записку с сообщением о том, что приехали родственники, и было бы лучше, если она пообедает в своем будуаре одна.

Сообщение выбило Мелинду из колеи, и еда, довольно изысканная, показалась ей невкусной. Ей принесли много соблазнительных блюд, но она отослала их назад и отказалась от вина. Больше всего ее сейчас интересовало, как ни странно, что же происходит там, внизу.

Глэдис, пришедшая постелить ей постель, только и ждала возможности поделиться с ней последними новостями.

— Сегодня вечером в столовой был большой разговор, миледи.

— С кем? — спросила Мелинда. Она знала, что не стоило обсуждать все эти вопросы с прислугой, но все же не смогла устоять.

— Мистер Ньюман сказал, что приехал дядя его светлости, лорд Фиц-Болтон, он потребовал показать ему завещание, но его светлость отказал ему. Лорда Фиц-Болтона также очень рассердило, что похороны состоятся завтра утром. Он хотел, чтобы успели приехать все кузины и другие родственники из деревни, но его светлость настоял на том, чтобы все прошло в узком кругу, даже слуг там не будет.

— А кто еще был на обеде? — спросила Мелинда.

— Два сына лорда Фиц-Болтона, — ответила Глэдис. — Они иногда останавливались здесь, но не понравились слугам.

— Почему? — поинтересовалась Мелинда.

— Они давали на чай только несколько шиллингов, — объяснила Глэдис, но потом прижала пальцы к губам. — Ой, миледи, я не должна рассказывать вам такие вещи, но, конечно, об этом говорили в комнате для прислуги.

— Я и так это знаю, — улыбнулась Мелинда. — То есть сыновья лорда Фиц-Болтона прослыли скупцами, ты это хотела сказать?

— Так мы про них и решили, — ответила Глэдис, — и они все время звонили в колокольчик. Так что Джеймсу, это один из лакеев, как он рассказывал, пришлось однажды утром подниматься наверх двенадцать раз, когда они останавливались тут.

— А здесь ли леди Фиц-Болтон? — спросила Мелинда.

— Мне кажется, ее светлость уже умерла, — ответила горничная, — потому что, когда я проходила мимо двери столовой вечером, я слыхала, как его светлость сказал: «Моя бедная покойная жена пришла бы в ужас от такого поведения».

— Глэдис, ты подслушивала у замочной скважины!

— Вовсе нет, мадам, — заверила ее девушка. — Мистер Ньюман не потерпел бы ничего такого, я просто проходила мимо.

Мелинда рассмеялась:

— Если ты не поостережешься, то тебя отправят обратно в деревню.

От этих слов на лице Глэдис проступил ужас.

— Ой, миледи, вы же не нажалуетесь на меня, правда? Это просто потому, что вы такая молоденькая и все понимающая, а они все такие чопорные и важные. Со мной никто никогда так просто не разговаривал. Скажи я об этом хоть слово мисс Джоунз, она тут же меня вышвырнет вон.

— Не бойся, я не нажалуюсь на тебя, — улыбнулась Мелинда, — я и сама рада, что мне есть с кем поговорить.

— Я не думаю, что ваша светлость правильно делает, что скрывает свою свадьбу, — сказала Глэдис. — Вы должны быть внизу и встретиться с родственниками его светлости. Он с гордостью бы смог представить вас.

В этом доме еще никогда не было никого краше вас.

— О, Глэдис, ты мне льстишь! И не забывай, что моя свадьба — и вправду секрет. Ты не должна никому рассказывать о ней даже полсловечка, ты понимаешь?

— Да, миледи, нас уже инструктировали. Мистер Ньюман сказал, что первый, кто скажет об этом хоть слово вне стен этого дома, тут же окажется под забором. Он был ужасно строг на этот счет!

— Рада это слышать, — сказала Мелинда, — а теперь, Глэдис, пожалуй, я лягу спать.

Но было еще очень рано, и она никак не могла уснуть. Она лежала без сна, пытаясь разобраться в той путанице фантастических событий, которые произошли с ней с тех пор, как она сбежала из дома дяди.