Читать книгу "По прозвищу Адмирал - Владимир Поселягин"

— Этот скот — командир лагеря для военнопленных. То-то он так изворачивался, чтобы не сообщать, кто он. Не дурак. И оружие его забери, обыщи. Я подержу на прицеле.

— Гнида. — Юра пнул в бок офицера, отчего тот взвизгнул, видимо, в рану отдало, которую он зажимал.

Юра разоружил его и, не церемонясь, снял всё ценное.

— Мотоциклы! — вдруг рявкнул он и указал на дорогу, по которой мы приехали.

— Прячем немца и тела, — сразу сориентировался я.

Мы подхватили гауптмана, Юра ему уже жгут на ногу наложил, и оттащили за машину. Два тела — в кусты, а одного посадили у бывшего костра, будто он кашеварил. Юра облокотился о мотоцикл, а я спрятался за машину, держа офицера на прицеле. Это оказался патруль, и та картинка, которую они увидели, их не заинтересовала. Мне показалось, что машина им была знакома, так как с одного мотоцикла приветливо просигналили.

— Пронесло. Дуракам везёт, — пробормотал я и крикнул: — Юр, заканчивай с трофеями! Грузи в машину так, чтобы только водительское место свободное осталось. А тела — в воду.

Пока он возился, я допрашивал гауптмана. Брать штурмом укреплённый лагерь нам вдвоём — глупость, причём опасная. Однако есть у немцев порядок — привлекать к работам на себя пленных. Немец сообщил, куда сегодня отправили четыре группы пленных из его лагеря. Вечером должны вернуться, недалеко работали. Если куда подальше отвозили, то те на месте ночевали, в каком-нибудь сарае под охраной. Заметив, что гауптман иногда отводит взгляд, так делают, когда врут или недоговаривают, ударил его прикладом своей винтовки по раненой ноге и ласковым тоном попросил рассказать всё, мол, пусть покается перед смертью. Ох, как его пробрало! Он не мог не понимать, что шансы выжить у него околонулевые, но ещё на что-то надеялся, а я прямо в лоб заявил, что не жить ему. Таких в плен не берут и в живых не оставляют. Отдать бы его тем, кого он охраняет, ни клочка не осталось бы, голыми руками порвали бы.

Закончив допрос, я достал из-за пазухи револьвер и добил немца.

— Чего он сказал? — подскочил ко мне напарник. — Почему ты ему по ране прикладом бил? Он так орал…

— За дело получил. Давай вяжи к нему груз.

Пока мы топили тела, я описал, что немец сообщил мне напоследок. В лагере у него был барак с военнослужащими РККА женского пола. То, что их охрана пользовала, это понятно. А вчера он передал двенадцать особо буйных, но красивых русских девушек и женщин из этого барака офицерам СС, их рота неподалёку временно встала. Офицеры отдарились русским оружием и ещё кое-чем. Только ожидать обратно девушек не советовали. Мол, после того, как те с ними повеселятся, и хоронить будет нечего. Так что капитан их уже списал, умерли от болезней, как по лагерным документам это всё проходило. Честно говоря, провернул это всё его зам, тот самый лейтенант, гауптман только гешефт снял, но добро дал именно он, это меня и взбеленило. Вот и стал методично бить по ране. Тот орал, терял сознание, приходил в себя и снова орал.

— Что делать дальше будем, наших девчат выручать? — спросил Юра.

— Не думаю, что кто-то жив ещё после проведённой ночи. Но проверить нужно, тут ты прав. Только осторожно, издалека. Целая рота солдат, подготовленная работать против партизан и наших разведгрупп — это очень серьёзный противник и схлестнутся мне с ними не хотелось бы. Из засады если только встретить и проредить по возможности.

— Посмотрим, вдруг какая идея придёт, — откликнулся Юра и кивнул на машину: — Её куда?

— Спрячем с другой стороны берега. Вон в тех кустах. Жди тут, мотоцикл на тропинку откати, чтобы с дороги не видно было.

Сев в машину, я запустил мотор и, развернувшись, на песке это было тяжело, чуть не застрял, выехал на дорогу. Проехал дамбу. К счастью, дорога была пуста, и я загнал машину на удобную полянку, прижав к кустам, и замаскировал её срезанными ветками. Обратно пробежал двухсотметровую дамбу и, добравшись до мотоцикла, завёл его, велев напарнику садиться.

Из трофеев с собой мы ничего не взяли. Я даже на снайперку не покусился, моя винтовка пристрелянная, с точным боем, в ней я уверен, а в той нет. Подарю её Ане, вот уж кто точно оценит такой подарок, так это профессиональный снайпер, счёт которого не меньше, чем у меня. В машине осталась канистра с бензином, с таким же, что у меня в баке мотоцикла… Хм, наверное, надо было её вытащить и спрятать в кустарнике на случай обнаружения машины. Бензин всегда пригодится. Ладно, уже уехали, поздно спохватился.

До расположения эсэсовцев доехали мы благополучно. На картах фельджандармов этого подразделения не было, значит, недавно передислоцировали. Немцев на дороге было полно, носились как наскипидаренные. Нас, видимо, за курьеров принимали, посыльных, и особо не обращали внимания. Я видел нескольких мотоциклистов в таких же чёрных комбезах, как у нас, или похожих, и стал понимать, что мы из-за этого сливались с ними.

Что мне не понравилось на подъезде к селу, где квартировала рота СС и несколько других тыловых подразделений вермахта, так это несколько тонких дымных столбов над ним. Пост на въезде был усиленным. Мы помахали рукой постовым и свернули к яблоневому саду, вплотную примыкающему к одной стороне села. Заехав в сад, я оставил в нём Юрку и побежал к селу. Вскоре мне встретился труп немецкого солдата в одних галифе, в сапогах на босу ногу, но с карабином, зажатым в руке. Перевернул с живота на спину и нашёл жетон. Вытащил карабин, с трудом разжав скрюченные пальцы, и побежал дальше. А когда стали видны плетни ближайших хат, я чутким своим слухом услышал щелчок взводимого курка и в броске с перекатом ушёл в сторону. Но выстрела не последовало, а был удивлённый, хриплый и приглушённый возглас:

— Александр?! Ты, что ли?

Я изумлённо приподнялся: у яблони сидел знакомый сержант в красноармейской форме. Даже пилотка за поясом была.

— Опа! Ты что тут делаешь? — так же негромко спросил я, подходя.

Тот опустил руку с зажатым в ней «люгером», на ногах лежал ещё автомат, немецкий. Только сил воспользоваться им, похоже, у солдата не осталось.

— Ранили меня. Вот, сюда уползти смог.

— Рассказывай, пока я рану осмотрю.

Этого сержанта я хорошо помню, именно ему, когда я освободил со старшиной колонну пленных, перестреляв конвой, велел командовать сборной ротой. Ефремов тогда опросил его, составляя личное дело, потом поговорил с парой бойцов из роты, в которой он служил и с которыми оказался в той колонне, и те охарактеризовали его очень хорошо. Помкомвзвода, не раз участвовал в боях, имел на счету с десяток уничтоженных противников и подбитый танк. Но что меня привлекало, он умел водить машину и мотоцикл. Водители нам нужны были.

Сержант был ранен в ногу, ниже колена. Жгут он сам наложил, потом немного кривую повязку. Срезав её, с просочившейся кровью, я начал накладывать чистую. Ещё дал напиться, фляжка у сержанта была давно пуста, и протянул трофейную шоколадку. Пока я возился с раной, сержант описал, что с ними было. Надо сказать, рассказ был занимательным.