Читать книгу "Свой, чужой, родной - Татьяна Полякова"

— На тебя варить?

— А то…

— Женщина у плиты! Какая идиллическая картина, — хмыкнул Глазков, явившись ей на смену.

— Людка назвала тебя гадом. Я с ней, в общем-то, согласна.

— Вам бы меня на руках носить, как-никак мужик в доме…

— Была бы еще польза от этого, — из-за его спины подала реплику Людка.

Мы устроились в общей гостиной, соседи набросились на пельмени, я сочла, что время самое подходящее, чтобы немного вправить им мозги.

— Обращаю ваше внимание: в среднем я готовлю в три раза чаще, чем вы. Места общего пользования убираю тоже я, а еще хожу в магазин с вашими дурацкими списками. Некоторые умудряются туда даже презервативы включить.

— Исключительно для того, чтобы возбудить в тебе интерес к моей личной жизни, — вскинулся Тимка.

— Да пофиг… — сказала я. — Итак, сограждане, я считаю все это несправедливым и требую компенсации.

— В выходные окна помою, лады? — предложила Людка.

— У себя я сама помою, а в прочих местах — ради бога.

— По-моему, мы на пороге грандиозного шантажа, — заметил Глазков.

— Я называю это восстановлением справедливости. Короче, так: я жду от вас реальной помощи.

— Я не могу мыть окна, я высоты боюсь, — влез Глазков, а Людка шикнула:

— Подумаешь, у нас всего второй этаж. Лично я могу взять на себя магазины…

— До тебя еще не дошло? — заметил Тимка. — Она ждет от нас помощи другого рода. Прав я, Валентина Алексеевна?

— Безусловно, Тимофей Николаевич.

— Она реально зациклилась на этом доме! — простонал он.

— Я готова помогать всемерно, днем и ночью, — сказала Людка, приглядываясь ко мне. — Исключительно из дружеских чувств.

— А ты? — повернулась я к Глазкову.

— А что я? Готов, конечно, но в разумных пределах.

— Какие еще пределы?

— Я же сказал: разумные. К примеру, это не должно повредить моей карьере.

— Он еще и карьерист, — скривилась Людка.

— Поведай нам, о, царица мест общего пользования! — заголосил Глазков. — Чего ты ждешь от нас?

— Сотрудничества на долговременной основе. В настоящий момент меня очень интересует адвокат по фамилии Дорин. Вы должны были о нем слышать, говорят, он не последний человек в этом городе. Желательно, чтобы Дорин не просто со мной встретился, это я и без вас могу, а ответил на мои вопросы.

— Ну, тут-то я тебе точно не помогу, — хмыкнул Глазков. — С Дориным я незнаком, уголовкой, насколько мне известно, он давно не занимается, и принудить его к сотрудничеству не в моих силах. Найди мне другое задание.

Только я собралась разочарованно вздохнуть, как Людка сказала:

— А что, я, пожалуй, смогу организовать вашу встречу.

Я ждала продолжения, Глазков поднял брови, вроде бы сомневаясь.

— Помните громкое дело, когда граждане коттеджного поселка «Вилково» судились со своей управляющей компанией, в прессе такую баталию развернули… Дорин представлял интересы компании и, между прочим, дело выиграл, хотя все были уверены, что шансов ноль, раз уж такой хай подняли.

— У нас правовое государство, — глумливо заметил Глазков. — Общественное мнение никоим образом не влияет на судей. Что на них действительно влияет, тоже широко известно.

— Да вы не лучше, — съязвила Людка, а я попросила:

— Не отвлекайся.

— Короче, я делала материал по этой теме и с Дориным несколько раз встречалась. Он на меня конкретно запал, свой мобильный оставил, предлагал встретиться и все такое.

Тимка закатил глаза, бормоча:

— Кто на нашу Петровну только не западал.

Она подхватила диванную подушку и запустила в Глазкова.

— Ты можешь ему позвонить? — спросила я.

— Могу, — пожала плечами она.

— Боюсь, за это время появилось с десяток желающих развлечь дяденьку, и тебя он может просто не вспомнить, — не удержался Тимофей.

Людка поискала взглядом еще одну подушку, не нашла и ограничилась демонстрацией среднего пальца.

— Может, сразу и проверим? — предложила я.

Подруга взглянула укоризненно, но с дивана поднялась.

— Пойду за мобильным.

Разговаривать с Дориным она предпочла без свидетелей, как видно, стопроцентной уверенности, что он звонку обрадуется, у нее все же не было, а давать повод для Тимкиных шуток не хотелось.

Через десять минут она появилась из своей квартиры с сияющей улыбкой. Можно было не спрашивать: Дорин ее не только вспомнил, но и был готов встретиться.

— Завтра в 13.40, кафе «Горожанка». Я, кстати, там еще не была. Недавно открыли, говорят, круто.

— Ты предупредила, что будешь не одна?

— Сказала, приду с коллегой, но в детали вдаваться не стала. Так что приемлемую причину своего дикого интереса придумывай сама.

Я таки смогла усадить себя за работу, но особых свершений в тот вечер не было. Я то и дело поглядывала на часы, и когда до встречи с Валькой осталось минут сорок, отправилась переодеваться и вскоре уже шагала к парку. Как только впереди показался дом с колоннами, меня вдруг потянуло на другую сторону улицы, неужто я в самом деле считаю, что дом каким-то образом может влиять на людей? Да что за глупость! Однако я поспешно свернула в Петропавловский переулок, найдя для этого вполне разумное объяснение: до встречи еще двадцать пять минут, чем ждать возле входа в парк, лучше встретить Вальку возле его подъезда, ну или по дороге, если он тоже отправился раньше.

Желание под благовидным предлогом не проходить мимо дома с колоннами сыграло со мной злую шутку. Хотя как посмотреть… В общем, до Валькиного дома оставалось метров сто, когда он появился из калитки с высокой шатенкой. Меня точно ветром сдуло к ближайшей подворотне, откуда я и наблюдала, как он провожает ее к ярко-красному «Фольксвагену», стоящему под окнами. Поцеловал на прощание, помог сесть в машину и помахал рукой, лишь только она тронулась с места.

Удивительно, какое это произвело впечатление. Я всерьез испугалась, что рухну на асфальт от потери чувств, точно какая-нибудь барышня в кринолине при виде паука в своей тарелке. Поцелуй был вполне дружеским — тут же предложил свои услуги изворотливый ум. Они же не взасос целовались! В конце концов, я с Глазковым тоже при встрече целуюсь. До меня у Вальки была своя жизнь… Почему была? Есть. И в этой жизни могли быть девушки. Тем более что мы, по сути, просто приятели, которые иногда проводят вместе время. Все вроде так, но душа моя колотилась головой о стенку и громко вопила: «Предатель! Как он мог целовать эту стерву?! Какого лешего она к нему притащилась? И чем они занимались в его квартире? Может, она у него частая гостья? Со мной он в парке бегает и загадки разгадывает, а с ней спит. А я-то губы раскатала…»