Читать книгу "Сатана в предместье. Кошмары знаменитостей - Бертран Рассел"

И тут со стороны заходящего солнца к ним приблизилась на своих двоих шаткая фигура.

– Кто бы это мог быть? – осведомилась царица.

– Какой-то бродяга, ваше величество, – предположил великий визирь. – Очень вам советую держаться от него подальше.

Но облику незнакомца было присуще неуловимое благородство, указывавшее на то, что он не простой бродяга. Невзирая на возражения великого визиря, царица направила к нему своего осла.

– Кто ты такой? – спросила она.

Прозвучавший ответ мигом развеял подозрения великого визиря, ибо в нем слышалась безупречная манера, принятая при савском дворе.

– Ваше величество, – заговорил встречный, – мое имя, Вельзевул, вряд ли вам известно, ведь я редко удаляюсь от Ханаанской земли. Кто вы, я знаю. И не только кто вы, но и откуда возвращаетесь и чему посвящены ваши предзакатные раздумья. Мне известно, что вы побывали в гостях у мудрого царя, который, как ни трудно поверить словам одетого в такие лохмотья человека, много лет был моим закадычным другом. Уверен, он сказал вам о себе все, что счел нужным. Но, если мне позволено делать предположения, вам захочется узнать о нем больше того, что он сам счел подобающим вам сообщить, поэтому спрашивайте: от меня у него нет секретов.

– Ты сумел меня удивить, – молвила царица. – Вижу, наша беседа будет долгой, и негоже вести ее, когда ты идешь, а я еду. Мой великий визирь спешится, и ты сядешь на его осла.

Великий визирь неохотно повиновался.

– Полагаю, – продолжала царица, – темами твоих разговоров с Соломоном служили, главным образом, государственные заботы и различные мудрые мысли. Я, царица, тоже прославившаяся мудростью, беседовала с ним и об этом; но отчасти наш разговор, как я льщу себя надеждой, приоткрыл в нем нечто, известное мне лучше, чем тебе. Лучшее из всего этого он запечатлел в книге, которую вручил мне на прощание. В ней много прекрасного – например, чудесное описание весны…

– А говорит ли он там о голосе черепахи? – спросил Вельзевул.

– Представь, да! Как ты догадался?

– Он был горд, что замечал по весне говорящих черепах, и часто брал их с собой.

– Среди его похвал были такие, которые мне особенно польстили, – продолжала царица. – По пути в Иерусалим я практиковалась в иврите, но не уверена, что правильно его понимаю. Например, мне понравились его слова: «Уста твои любезны».

– Как мило с его стороны! – сказал Вельзевул. – А не отпустил ли он замечание о щеках вашего величества: «Ланиты твои под кудрями твоими – как половинки гранатового яблока»?

– Нет, это поразительно! – восхитилась царица. – Да, так он и сказал, я еще сочла это сравнение странным. Как ты догадался?

– Знаете, у всех мужчин свои причуды. У него особенное пристрастие к гранатам.

– Действительно, – покивала царица, – кое-какие его сравнения странноваты… Вот и мои очи он уподобил озерам Есевонским.

– Я слышал от него и не такие чудные сравнения. Не сравнивал ли он нос вашего величества с башней Ливанской?

– Ну, это уже слишком! – не выдержала царица. – Представь, сравнивал! Я все больше убеждаюсь, что твой источник сведений достовернее, чем я думала.

– Ваше величество, – промолвил Вельзевул, – боюсь, следующие мои слова вам будет больно слышать. Дело в том, что я дружил с некоторыми его женами. Так я познакомился с ним ближе.

– А как же эта любовная песнь?

– Видите ли, в молодости, еще при жизни отца, он натворил бед. Влюбился в добродетельную дочь одного крестьянина и при помощи своего поэтического дара преодолел ее сопротивление. А потом решил, что неумно зря растрачивать свое дарование, и стал дарить поэтический свиток каждой своей женщине. Он ведь коллекционер, вы не могли не заметить этого, осматривая его дом. Он научился внушать каждой из них по очереди, что она – владычица его души; вы, ваше величество, – самая свежая и яркая его победа.

– Бессовестный! – покачала она головой. – Чтобы я еще когда-нибудь поддалась мужскому коварству! Чтобы еще когда-нибудь ослепла от мужской лести! Подумать только: я, восхваляемая в своих владениях как мудрейшая из женщин, – и так обманулась!

– Выше голову, ваше величество! – призвал ее Вельзевул. – Соломон ведь не просто мудрейший в своих владениях, он – мудрейший из мудрых и прослывет таковым в веках. Вряд ли стоит испытывать стыд из-за того, что вас провел такой человек.

– Наверное, ты прав, – согласилась царица, – но потребуется время, чтобы зажила рана, нанесенная моей гордости.

– О, прекрасная царица Савская, как счастлив был бы я, если бы мог ускорить целительную работу времени! Я бы ни за что не стал повторять ухищрения этого коварного монарха, от меня вы слышали бы только простые слова, саму непосредственность, идущую от сердца. Вам, недосягаемая, несравненная, бесподобная драгоценность Юга, я преподнес бы – с вашего дозволения, конечно, – тот бальзам, которого достойна ваша прелесть!

– Слова твои целительны, – отвечала она, – но как тебе сравниться с его великолепием? Есть ли у тебя дворец, подобный его чертогам? Столько драгоценных камней, как у него? Такие наряды, пропитанные миррой и благовониями? А главное, равен ли ты ему в мудрости?

– Прекрасная царица Савская, на все это я могу ответить утвердительно. Мой дворец больше дворца Соломона. Драгоценных камней у меня гораздо больше, чем у него. Мантии мои бессчетны, как звезды в небе. А что до мудрости, то тут ему со мной и вовсе не сравниться. Соломон удивляется, что, хотя реки впадают в море, оно никак не наполнится. Я знаю, в чем причина, и как-нибудь долгим зимним вечером вам ее изложу. Но перейдем к более серьезному его изъяну: увидев вас, он сказал, что «нет ничего нового под солнцем». Можно ли сомневаться, что он мысленно сравнивал вас с крестьянской дочерью из своей юности и что сравнение вышло не в вашу пользу? И можно ли считать мудрецом человека, который, узрев вас, немедленно не увидел, что перед ним новое чудо красоты и величия? Нет, в соревновании мудрецов он мне не страшен!

С улыбкой, в которой было смирение перед прошлым и зарождающаяся надежда на счастливое будущее, она взглянула на Вельзевула и сказала:

– Твои слова – нестерпимый соблазн. Я предприняла далекое путешествие из моего царства в царство Соломона и думала, что повидала все, достойное внимания на этой земле. Но если ты говоришь правду, то твое царство, твой дворец, твоя мудрость заткнут за пояс самого Соломона. Могу я продолжить свой путь и побывать в твоих владениях?

Он ответил на ее улыбку своей, в которой видимость любви едва скрывала гордое торжество.

– Для меня нет удовольствия больше, чем ваше дозволение бросить мои ничтожные богатства к вашим ногам. Поторопимся, пока ночь еще не опустилась. Вот только путь темен и труден, кишит безжалостными разбойниками. Если хотите уцелеть, полностью доверьтесь мне.

– Я так и сделаю, – пообещала она. – Ты даровал мне надежду.