Читать книгу "Ермак - Руслан Скрынников"

Маметкул следил за каждым шагом Ермака и ждал, когда он разъединит свои силы. Татары передвигались столь скрытно, что о появлении их не знали ни Ермак, ни Брязга. То ли на подходе к Абалаку, то ли на льду озера казаки подверглись неожиданному нападению и были перебиты. Узнав о беде, Ермак бросился вслед за Маметкулом и в упорном бою разгромил его войско.

Дьяк Савва Есипов подчеркивал, что под Абалаком произошла не мелкая стычка, а «брань велия на мног час». Строгановский летописец также описывал столкновение как крупную битву, прекратившуюся лишь с наступлением ночной тьмы.

О масштабах сражения говорят потери, понесенные отрядом Ермака на Абалаке. В синодике можно прочесть следующую запись: «Той же зимы был бой с нечестивыми под Обалаком декабря в 5 день, и в том бою убиенным Сергею, Ивану, Андрею, Тимофею и с их дружиною вечная память средняя». Помимо названных лиц, на Абалаке погибли также Богдан Брязга, Окул, Иван и Карчига. Тобольские казаки припомнили имена едва ли десятой части сотоварищей, погибших в сибирском походе. Из названных ими 37 имен 8 были жертвами столкновений на Абалаке.

Важные сведения о битве на Абалаке можно почерпнуть из документов Посольского приказа, составленных после прибытия в Москву Черкаса Александрова и его товарищей. Под ударами казаков, значилось в наказе 1585 года, «сибирский царь Кучум убежал в поле», после чего Маметкул-царевич, собравшись с людьми, приходил в Сибирь «на государевы люди, и государевы люди тех всех татар, которые были с Маметкулом — больше десяти тысяч, — побили…».

В Москве основательно преувеличили сведения о численности войск Маметкула. Но сомневаться в том, что на стороне неприятеля был огромный численный перевес, не приходится.

Не по своей воле Кучум оттягивал время новой битвы. Его сын царевич Алей вернулся в Сибирь вскоре после того, как казаки засели в Кашлыке. Но отборные отряды, участвовавшие с царевичем в нападении на Пермь, понесли большие потери и были утомлены переходами. Кучум дал воинам отдохнуть, прежде чем послал их с Маметкулом против Ермака.

Уничтожение отряда Брязги на Абалаке подало Маметкулу надежду на полное изгнание русских из ханской столицы.

Кашлык располагался всего лишь в 15 верстах от Абалака. Городище имело сильные естественные укрепления. Но Ермак понимал, что победу ему может принести только наступление. Реки замерзли, и казаки лишены были возможности использовать свои подвижные струги для маневров. Им пришлось сражаться в пешем строю на суше среди бескрайних снежных полей.

Бой на Абалаке был куда более упорным, чем бой на Чувашевом мысу. Ни о пленении Маметкула, ни о панике в его войске на этот раз не было речи. Казакам предстояло либо победить, либо умереть. И они победили.

Победа горстки казаков над военными силами обширного Сибирского ханства труднообъяснима. Однако надо иметь в виду, что в первых столкновениях с войсками Кучума на Чусовой и под Кашлыком Ермак нанес противнику столь мощный удар, что психологически тот долго не мог от него оправиться. Моральный фактор имел исключительное значение в войнах того времени.

Не занятие Кашлыка, а победа под Абалаком окончательно определила успех сибирской экспедиции.

ПРИСОЕДИНЕНИЕ СИБИРИ

Когда казаки овладели «царствующим градом» Сибирского ханства и окончательно разгромили армию Кучума, им пришлось подумать над вопросом, как организовать управление завоеванным краем.

Долго шумели казаки, собравшись на думу в круг. Долго не утихали страсти. Наконец, положившись на Бога, атаман велел писать войсковой приговор: подвести «живущих ту иноязычных людей под государеву царьскую высокую руку» и всех их — татар, остяков и вогуличей — привести «к шерти по их верам на том, что им бысть под его царскою высокою рукою до веку, покамест Русская земля будет стояти», «и зла никакого на всяких русских людей не думать и во всем стоять в прямом постоянстве».

Так вольное товарищество казаков утвердило историческое решение о присоединении Сибири к России.

Ничто не мешало казакам учредить в Сибири порядки, отвечавшие вековечной мечте народа о воле. Никто не напоминал им о царской казне и ясаке. И все же Ермак стал управлять краем государевым именем и обложил местное население царским налогом — ясаком. Как объяснить столь неожиданный поворот событий?

Ермак и его атаманы имели большой военный опыт и понимали, что им не удержать Сибирь, если не получат они помощи — людей, запасы хлеба, свинца и пороха — из России.

Ермак и его сверстники принадлежали к тому поколению русских людей, которые основали свои поселения в глубине «дикого поля» и вынуждены были вести изнурительную, повседневную борьбу с кочевыми ордами. Они никогда не порывали связей с покинутой ими родной землей. Многолетний опыт подсказывал казакам, что только поддержка и опора государства может дать им силы и средства, чтобы выстоять в неравной борьбе.

Обращение в Москву за подмогой было для казаков вполне естественным шагом. Разбойный набег кончился. Ермак возвращался на государеву службу. Подобное решение далось без большого труда тем соратникам Ермака, которые служили в русских полках долгие годы. В ином положении оказались Иван Кольцо и его товарищи, поставленные царским указом вне закона. Обращение к Ивану IV круто перевернуло всю их жизнь.

В казачьих станицах искал прибежище всякого рода беглый люд: порвавшие со своими господами холопы и крестьяне, бывшие городские жители, стрельцы, разорившиеся мелкие помещики и другие служилые люди. Умонастроения всех этих обездоленных людей имели одну характерную особенность. Они винили во всех своих бедах своих притеснителей, лихих бояр и приказных, но не православного царябатюшку, стоявшего на недоступной взору высоте. Эти настроения не покидали народ ни в пору успехов, ни в пору бедствий, обрушившихся на страну в конце Ливонской войны.

Царь Иван IV пролил немало крови своих подданных. Он навлек на свою голову проклятия знати. Но ни казни, ни поражения не могли уничтожить популярность, приобретенную им в годы «Казанского взятия». В фольклоре Иван IV остался грозным, но справедливым государем. Не надо забывать, что Иван IV был последним царем, при котором масса народа — феодально-зависимые крестьяне — не утратила право выхода в Юрьев день и не превратилась в крепостных.

Решение ермаковцев обратиться в Москву свидетельствовало о популярности Ивана IV как среди служилых, так и в известной мере среди «воровских» казаков. Некоторые из объявленных вне закона атаманов рассчитывали покрыть «сибирской войной» свои прошлые «грехи».

Надо помнить также, что «воровские» казаки разделились уже на Яике. Самые непримиримые из них не желали служить ни царю, ни богатому купцу. Вместе со своим атаманом Богданом Барбошей они отказались идти за Ермаком. Иван Кольцо и его сотоварищи, раз подчинившись Ермаку, не выходили из подчинения товариществу на протяжении всей экспедиции.

Под какими знаменами пришли ермаковцы в Сибирь? Ответ на этот вопрос могут дать старые описи Оружейной палаты в Москве. В них упомянуто несколько знамен Ермака. Ветхие полотнища сохранились до наших дней, но, кажется, все они, за единственным исключением, сшиты были уже в XVII веке. Лишь одно, самое древнее, по всей видимости, проделало с отрядом Ермака долгий путь с берегов Яика до самого Иртыша. Знамя было синим с широкой кумачовой каймой. Кумач расшит затейливым узором, по углам знамени — розетки наподобие цветов. В самом же центре вшиты на синем поле две фигуры из белой холстины, расцвеченной чернилами. Эти фигуры — «инрог» и лев, стоящие на задних лапах друг против друга. Царь зверей лев воплощал в себе идею могущества. Мифическое существо «инрог» изображали в виде лошади с длинным и острым рогом на лбу. То был символ благоразумия, чистоты и строгости. Как видно, в Сибири казаки Ермака сражались под тем же знаменем, что и на западных границах в грозный час вторжения полчищ Батория. Казачье знамя было много беднее воеводских. Но символы оставались теми же. Они говорили о мощи Российского государства.