Читать книгу "Фрайди. Бездна - Роберт Хайнлайн"

Голос объяснил, что «Совет» не является правительством и не будет подменять собой какое-либо правительство, что он просто хранитель морали, коллективная совесть власть имущих. Те из них, кто выживет, так и останутся у власти, но они выживут лишь при условии, что будут творить справедливость. Их предупредили, чтобы они не пытались уйти в отставку.

– «Вы слушали голос Совета за выживание! Близится рай на земле!»

На этом запись обращения закончилась. Последовала длинная пауза, прежде чем на экране терминала появился живой диктор.

Первой нарушила молчание Жанет.

– Да, но… – начала она, но Жан резко переспросил:

– Что «но»?

– Нет сомнений, что в этом списке значатся самые влиятельные люди страны… Власть имущие. Представь, что ты – в этом списке и настолько труслив и глуп, что согласен сделать все, лишь бы уцелеть. Ну и что ты будешь делать? Что есть справедливость?

(«Что есть истина?» – спросил Понтий Пилат и… умыл руки. У меня ответов не было, поэтому я молчала.)

– Дорогая, это же очень просто, – ответил ей Джордж.

– Просто?!

– Конечно. Они все здорово упростили. Каждый шеф, босс или, допустим, тиран изначально знает, что он должен делать. Так, во всяком случае, предполагается – ведь это его работа. Если он делает то, что должен, что ему положено, все идет нормально. Если же его постигает неудача, ему предлагают прислушаться к… гражданскому сознанию общества. С помощью доктора Гильотена.

– Джордж, сейчас не до шуток!

– Никогда не говорил серьезнее, дорогая. Если лошадь не берет барьера, пристрели лошадь. Продолжай дальше в том же духе, и в конце концов ты найдешь лошадь, которая возьмет барьер. Если у тебя не кончатся лошади. Именно этот сорт правдоподобной на вид псевдологики большинство людей привносит в политические дела. Это заставляет задуматься, способно ли человечество нормально управлять собой с помощью хоть какой-нибудь системы управления.

– Править – всегда грязное дело, – буркнул Жан.

– Верно. Но убивать – еще грязнее.

Эта политическая дискуссия могла бы еще продолжаться, но тут снова загорелся терминал, – кстати, я давно заметила, что политические дебаты никогда не иссякают сами по себе, их всегда прекращает что-то извне. На экране появилась диктор прямого эфира.

– Запись, которую вы только что прослушали, – объявила она, – передали нам прямо на станцию. Канцелярия премьер-министра отказалась ее комментировать и потребовала, чтобы те станции, которые ее еще не транслировали, воздержались от трансляции – под угрозой применения Акта об общественной безопасности. То, что подобное распоряжение означает введение предварительной цензуры, а следовательно, идет вразрез с конституцией, – очевидно. «Голос Виннипега» будет и впредь держать вас в курсе всех событий. Призываем вас сохранять спокойствие и оставаться в домах, если вы не заняты в одной из основных коммунальных служб.

Далее последовало повторение тех новостей, которые мы уже слышали, поэтому Жанет отключила звук и вывела на экран бегущую строку.

– Жан, – сказала я, – предположим, я останусь здесь до тех пор, пока все не успокоится в империи…

– Это не предположение, а свершившийся факт.

– Слушаюсь, сэр. Но тогда мне нужно срочно связаться со своим работодателем. Могу я воспользоваться вашим терминалом? С моей кредитной карточкой, конечно.

– Только не с твоей. Я закажу разговор сам.

Я почувствовала, что начинаю злиться.

– Жан, я ценю то щедрое гостеприимство, которое ты – и все вы – мне оказываете. Но если вы собираетесь оплачивать даже то, за что любой гость может и должен платить сам, то вам лучше зарегистрировать меня как наложницу и объявить, что вы выплачиваете все мои долги.

– Резонно. Какое жалованье ты хочешь?

– Постой! – вмешался Джордж. – Я заплачу больше. Он жаден, как все шотландцы!

– Не слушай их обоих, – посоветовала Жанет. – Может, Джордж и заплатит побольше, но он заставит тебя позировать и потребует яичко – за ту же зарплату. Что касается меня, то я всегда мечтала о наложнице-рабыне. Малышка, из тебя выйдет роскошная одалиска, даже без бриллианта в пупке. Ты умеешь массировать спину? А как насчет пения? И наконец, главный вопрос: как ты относишься к женскому полу? Последнее можешь шепнуть мне на ухо.

– Послушайте, – сказала я, – давайте я выйду на минутку, потом вернусь, и мы начнем все сначала. Мне просто нужно сделать один звонок. Жан, я могу воспользоваться своей кредитной карточкой? У меня «Мастеркард», с кредитом «три-А».

– Где зарегистрирована?

– Имперский банк в Сент-Луисе.

– Делаю вывод, что ты сладко спала всю ночь и не слышала объявления. Ты хочешь, чтобы твоя карточка была уничтожена?

– Уничтожена?..

– Эхо, что ли, у нас в доме? Сеть кредитных банков Британской Канады объявила, что в связи с чрезвычайным положением карточки, зарегистрированные в империи и Квебеке, подлежат ликвидации. Так что прошу, вставляй ее в прорезь – и ты познаешь чудеса компьютерной эры, а также запах паленого пластика.

– Ох!..

– Ну-ну, продолжай. «Ох» у тебя отлично получилось.

– Ты прав, Жан, и я должна униженно просить прощения. Но после этого можно я позвоню Боссу за твой счет?

– Конечно-конечно… Если ты уладишь этот вопрос с Жанет. Она ведь ведет хозяйство.

– Жанет?

– Ты так и не ответила на мой главный вопрос, дорогая, просто шепни мне на ухо.

Я наклонилась к ней и прошептала ей на ухо несколько слов. Она широко открыла глаза.

– Ну и ну!.. Но сначала давай сделаем твой звонок.

Я продиктовала ей номер, и она набрала его для меня на терминале в своей комнате. Бегущая строка погасла, и на экране появилось системное сообщение:

«ПРЕДПИСАНИЕ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ – СВЯЗЬ С ЧИКАГСКОЙ ИМПЕРИЕЙ ЗАБЛОКИРОВАНА».

Буквы светились десять секунд. Когда они погасли, у меня с губ сорвалось довольно сильное словцо.

– Ай-яй-яй, – раздался за спиной голос Жана. – Хорошие девочки и воспитанные леди таких вещей не говорят.

– А я – ни то ни другое. И я очень-очень расстроена!

– Я знал, что ты будешь злиться. Я слышал объявление. Но я знал и то, что ты не поверишь мне на слово и захочешь сама попробовать.

– Да, я бы непременно попыталась, Жан. А теперь я не только расстроена, а… вообще на мели. У меня огромный кредит в Имперском банке Сент-Луиса, но я не могу взять оттуда ни пенни. Все, что у меня есть, – пара новозеландских долларов и какая-то мелочь. Да, еще пятьдесят имперских крон и заблокированная кредитка. Ты говорил что-то о наложнице? Можешь нанять меня за гроши – цены теперь диктуют покупатели.