Читать книгу "Российский бутерброд - Геннадий Смирнов"

Кто-то в зале то ли громко захрапел, то ли кашлянул, отчего Василь Васильич прервал чтение, записанных им на небольших листках линованной бумаги, тезисов, одновременно освободившись из плена грёз, и взглядом, полным разочарования, окинул опущенные головы. Почему-то ему показалось, что на их макушках сейчас было больше безразличия, нежели вины и скорби, что ещё раз укрепило его в мысли незамедлительно встретиться с Мамой.

Первоначально предложения, высказанные Василь Васильичем, вызвали у влиятельной Дамы и её приближённых негодующее непонимание. Они ничего не желали слышать о капитуляции своего ставленника, небезосновательно полагая, что такие его действия нанесут им не только моральный, но и материальный ущерб. Они наперебой говорили, а то и кричали о недопустимости этого непродуманного шага, который неизбежно приведёт к хаосу и сведёт на нет все их непосильные труды по стабилизации обстановки в стране. От многих исходили недвусмысленные угрозы. Однако всё это не только не пугало Василь Васильича, но радовало и успокаивало, потому что ему стало ясно, – ни в каком сговоре с Иван Иванычем они не состоят. Просто, как он и предполагал, промухали всё на свете, упиваясь своими богатствами и неприкасаемостью, которую большинству из них он, Василь Васильич, и обеспечил. Он смотрел на искажённые гримасами, якобы, праведного гнева, лица, а видел за ними элементарную паническую боязнь потерять если не всё, то, хотя бы, малую долю из имеющегося у них. Страх, что их мажорные детки не смогут вести, ставшей нормой, звёздно-гламурную жизнь и от горя окажутся пригвождёнными героиновым шприцом к стене в каком-нибудь грязном подвале. Глядя на это безумство, Василь Васильич понимал, что все его попытки хоть как-то вразумить присутствующих, убедить их в перспективности его плана, канут в вакуум. Но он, всё же, решил идти до конца. Дождавшись, когда страсти немного улеглись и сильные мира сего в масштабах, хоть и большой, но одной страны, восстановили способность воспринимать окружающее более менее адекватно, он начал излагать аргументы в пользу своего предложения. Как ни странно, со временем в помещении наступила полная тишина, и даже можно было заметить на лицах некоторых из присутствующих неподдельное внимание, выраженное в безмолвно открытых ртах. На этом, правда, всё и закончилось. Вердикт для Василь Васильича был неутешительным – идти на выборы, а дальше уже их забота. В отчаянии, он чуть было не обозвал всех собравшихся недальновидными мудаками, но сдержался и правильно сделал. Потому что они были далеко не мудаками и хорошо видели вдаль, но только со своей колокольни. Им не хотелось ждать, хотелось всё и сразу; для этого надо было действовать, а не мучиться в ожидании весьма отдалённых и сомнительных результатов. Выйдя из небожительского анабиоза, они быстренько прикинули, что к чему. Помимо оказания помощи Василь Васильичу со товарищи, необходимо было прощупать его оппонента не предмет лояльности или наоборот и, в случае необходимости, организовать против него компанию. Собственно дискредитирующая компания – это и будет помощь В.В. Но, если удастся договориться или припугнуть, тогда вообще всё становится на свои места. Или Василь Васильич остаётся, или Иван Иваныч заменяет его. И «не нужен нам берег турецкий, чужая земля не нужна»!

Посланный к Иван Иванычу переговорщик вернулся с весьма обтекаемым ответом. По сути, договориться не получилось. Ни посулы, ни угрозы не возымели желаемого действия. Вовсе не потому, что ему уж настолько были чужды эти люди или он вообще их не видел в упор, а потому, что связь с ними сейчас могла принести ему больше вреда, нежели пользы. Хотя он понимал, что таким решением он нажил очень сильного врага, бороться с которым придётся не только до выборов, но и неизвестно, сколько потом. И обещания маминого посланника не заставили себя долго ждать. Грязь полилась ото всюду, даже откуда не ждали и в таком количестве, и такого качества, что доходило до смешного. Вот уж воистину: если хочешь узнать о себе то, чего никогда не делал – или умри, или уйди в политику. Как миражи возникали многомиллионные дворцы с недвусмысленными вопросами – откуда? Опять всплыла история с двухсоттысячной, естественно, не в рублях, аудио системой, а к ней уже приплыла многомиллионная яхта за казённый счёт. Систематически появлялись «факты» небескорыстного лоббирования чьих-нибудь интересов, кто-то даже умудрился увязать дело «Арбат Престижа» с супругой, давшей команду уничтожить конкурента в пользу аналогичной компании «Иль де Боте». Ну, конечно же, не обошлось без еврейских корней, даже имя и фамилию опубликовали. Михал Михалыч тоже всю свою политическую жизнь провёл под псевдонимом Кац. Оказалось – нет. Наверняка, иудеи сильно разочаровались. Зато сейчас имеют шанс получить более маститого земляка. А уж оттуда сам Бог велел перекинуть мостик за океан, в центр сосредоточения еврейского капитала. И сразу же отпал вопрос, почему так дорог Иван Иванычу дядя Сэм. Другая крайность не могла не появиться на фоне распиаренного за рубежом юбилея дорогого Михал Сергеича, на Родине зачастую называемого её предателем. Можно бесконечно перечислять все методы и способы опускания или возвышения человека при помощи СМИ и других технологий, но такая задача не стоит, иначе не хватило бы ни бумаги, ни времени, ни сил.

XVIII

Иван Иваныч сидел в своём кабинете уже совершенно спокойный и уверенный в своём завтрашнем дне. Наслаждаясь свободным временем, образовавшимся благодаря, так называемому, дню молчания накануне голосования, он беззаботно шарился по интернету, при этом, не преследуя никаких иных целей, кроме отдыха душой и телом за любимым занятием. Он даже не пытался связаться со своим загадочным блоггером, опасаясь, что какие-нибудь виртуальные идеи или размышления собеседника могут не оставить его равнодушным и такое приятное вынужденное безделье просвистит мимо. Хотя, честно признаться, совсем недавно именно он, этот блоггер, обеспечил Иван Иванычу сегодняшние покой и уверенность в исходе дела, может быть даже, всей его жизни.

Именно тогда Иван Иваныч находился в состоянии прострации от обрушившегося на него грязевого потока, призванного оттолкнуть от него избирателей и сломать его политическую карьеру. Такого он ещё не испытывал. Да и когда было испытывать, если в той жизни он был первым патроном в обойме и все пути для него были смазаны свеженьким маслом. Досылайся в патронник и спокойно себе жди назначенного срока. Одна забота, чтобы кто-то по недоразумению или злому умыслу не нажал несанкционированно на спусковой крючок. Теперь же многое по-другому. Теперь все, в том числе и он – и в том немалая его заслуга – вместо обоймы автоматического пистолета перекочевали в барабан револьвера, где нет ни первых, ни последних. Как в песне поётся «… а у кольца начала нет и нет конца». И всё зависит от того кто и как провернёт это барабан. В некотором роде получается «русская рулетка». Справедливости ради надо сказать, что и обойму кто-то снаряжал, но технологически это можно сделать только в определённом порядке, а с барабаном по-другому, здесь ближе к теории вероятности, а может и к чему-нибудь посложнее. Как бы то ни было, эти грязевые ванны с непривычки очень плохо воспринимались незакалённым, пока, телом Иван Иваныча и очень расстраивали его ушу. С одной стороны, расстройство вызывала неприкрытая наглость, с которой неимоверные и откровенные вымыслы выдавались за чистую правду. С другой стороны, бывали случаи почти стопроцентного попадания, и тогда он расстраивался от того, что кто-то слил информацию. Близкие, как могли, успокаивали в присущей им манере и в соответствии с их менталитетом, приобретённым на нелёгкой государевой службе. Они убеждали шефа – и были совершенно правы, – что компромат, будь его хоть одиннадцать чемоданов, у нас не работает. Он соглашался, потому что сам об этом кое-что слышал, но окончательного успокоения не находил, поэтому обратился к своему виртуальному собеседнику, к советам которого, в последнее время, прислушивался всё чаще. Тот безоговорочно согласился с мнением помощников Иван Иваныча, приведя в их пользу несколько жизненных примеров, но главное было не это. Главное то, о чём забыли его советники, долгое время живущие в своём, особом мире и что совершенно не учли многочисленные западные политтехнологи, работающие на противоположную сторону – это наш особый менталитет, выражающийся в нелюбви и недоверии к конкретной власти. Эта особенность появилась у нас не потому, что все мы в душе анархисты и вообще отрицаем всякое государство с его управленческим аппаратом. Совсем наоборот, власть нам очень нужна, без неё мы не можем. Как только наступает её кризис в виде безвластия или, хотя бы, двоевластия – мы теряемся и начинаем делать глупости. В результате появляется новая власть, которая обещает все эти глупости и их последствия исправить, но только обещает. На самом деле, сменяя друг друга, десятилетиями нас обманывает. От этого у нас выработался условный рефлекс: если власть говорит, что будет хорошо, все ждут совершенно обратного, и ожидания, как ни странно, сбываются с завидным постоянством. Если предположить, что власть вдруг, под благовидным предлогом, решила бы раздать каждому по миллиону рублей, наверняка в этом мы заподозрили бы какой-то подвох. Ну, например, что деньги завтра поменяют на новые, а старые раздают, потому что их уничтожать государству дорого, пусть этим народ занимается. И многие бы не пошли получать. На эту тему, наверное, можно написать целую книгу, пополнив ей серию мифов о нашей незаурядной стране. Только это, к сожалению, не миф. Так вот, спокойствие и уверенность к Иван Иванычу пришли после того, как собирательный блоггер таким образом убедил его, что Партийное руководство принесло ему больше пользы, чем вреда. Вот, если бы Партия поддержала все его планы и начинания по реформированию общественно-политической жизни в стране, всячески восхваляла Иван Иваныча, как незаменимого, талантливого и гениального руководителя, или вообще забыла о его существовании, тогда бы результаты этой кампании были, наверняка, другие. Электорат бы растерялся – опять обман – и от отчаяния и безысходности плюнул бы на всё это мероприятие. Пусть решают сами, не впервой.