Читать книгу "Птица-лира - Сесилия Ахерн"

– Все хорошо, мама, спасибо. А вы так по домам и не разошлись? – пошутил он, заливая хлопья молоком.

– Разошлись, поспали и вернулись на второй раунд. Гонг! – Джим, живший по соседству, расхохотался и приподнял «Кровавую Мэри», словно чокаясь. – Слайнте!

Соседи болтали весело, но спокойно, перебирая события вчерашнего вечера.

– Эта твоя Лирохвост – сокровище, да и только, – сказал только что провозгласивший тост сосед.

– Откуда вы знаете прозвище?

– Сама сказала. Мол, ты так ее окрестил. Что за птица-лира, не знаю, видать, сказочная. Но уж девушка-то и вовсе сказочная. А горлышко у нее – что твой орга́н.

– Прекрасный о́рган, – подхватил Рори, внезапно выныривая в кухне. Он все еще сонно зевал и скреб затылок.

– Она пошла на пляж, – сообщила Мари, внимательно присматриваясь к Соломону, и попыталась скрыть понимающую улыбку, когда он вдруг принялся метать в рот ложку за ложкой, спеша покончить с завтраком и присоединиться к Лоре.

– Ты не против, если я… – Он поднялся и поставил пустую тарелку в раковину.

– Иди, – улыбнулась мама. – Только не забудь, вы с отцом собирались сегодня пострелять.

Лора стояла у кромки воды. На ней был другой наряд, но столь же своеобычный – похоже, она взяла мужскую рубашку (возможно, Тома), но сумела сделать из нее платье, добавив внизу контрастного цвета ткань. Вокруг талии кожаный пояс, длинные изящные ноги выигрышно смотрелись в черных мартенсах с шерстяными носками почти до колен. На плечах джинсовая куртка. В моде Соломон не очень-то разбирался, но эта девушка явно не следовала никаким трендам – и все равно выглядела лучше всех. С такой женщиной он бы охотно разговорился в баре, такая женщина могла бы вскружить ему голову. Сердце могла бы заворожить.

Лоре казалось, она готова целую вечность простоять тут, на берегу. Слишком много лет прошло с тех пор, как она в последний раз была у моря, ездила с бабушкой и мамой в Дингл. Она могла бы остаться здесь надолго, но так уж Лора устроена – она где угодно могла остаться надолго, если ей там было хорошо. Целые дни проводила в лесу, прислонившись к дереву, глазея сквозь листву на облака. Дни напролет – погрузившись в свои воспоминания, в свои мысли, сны наяву. Но больше так нельзя, ей пора с этим покончить, меняться вместе с меняющимся миром, двинуться в новом направлении.

Прикрыв глаза, она внимала вкрадчивому плеску волн и слегка покачивалась, чувствуя, как расслабляется. Над головой кричали чайки, минута была прекрасной, идеальной. И стала еще прекраснее, когда явился он. Она почуяла его запах раньше, чем услышала шаги.

– Привет, Соломон, – сказала она, не оборачиваясь, прежде чем он успел ее окликнуть.

– Привет, – рассмеялся он. – Ты еще и экстрасенс?

– То есть умею заглядывать в будущее? – переспросила она и повернулась к нему наконец. – Хотела бы я это уметь.

Он был в синей хлопчатобумажной рубахе с длинными рукавами, расстегнутой под горлом, выглядывало несколько темных волосков. По бокам волосы короткие, подбриты, а основная масса черных локонов собрана в высокий хвост. Никогда прежде она не видела мужчин с длинными хвостами, но ей нравится. Нисколько не убавляет мужественности. Даже похож на древнего воина, такая прическа открывает лицо, высокие скулы, сильный подбородок, на нем уже пробивается щетина. Ей захотелось провести рукой по этой щетине, как делает он сам, когда призадумается, – такой у него при этом сосредоточенный и немного потерянный вид.

– Что это? – нахмурился он.

– Ты о чем?

– Этот звук?

А она даже не заметила, как у нее вышло, но именно этот звук она представляла себе, когда он, размышляя, поскребывает пальцами свою щетину. Ей это нравится.

– Ты правда хотела бы заглянуть в будущее? – спросил он, встав рядом с ней и глядя на море.

– Иногда меня больше волнует прошлое, – призналась она. – Я перебираю разговоры, которые слышала или подслушала, и даже думаю о том, чего совсем не знаю, – пытаюсь себе представить, как это могло бы произойти, что было бы дальше.

– Например?

– Например, про маму и Тома. Их тайный роман – я пытаюсь вообразить подробности. Не все, конечно, ты понимаешь, но…

– Да, я понимаю, – кивнул он, ему хотелось, чтобы она продолжала.

– Наверное, в этом-то моя беда. Из-за этого я так и осталась на горе. Все время думала о прошлом и не позаботилась спланировать будущее.

Она почувствовала его взгляд, но отвернулась, не готова была встретиться с ним глазами.

– А ты? – спросила она.

– Что я? Мы о чем сейчас говорим? – Он не посмеивался. Он действительно был сбит с толку – нервничал.

– Больше думаешь о будущем или о прошлом?

– О будущем, – уверенно ответил он. – С раннего детства проигрывал все в голове. Мечтал стать рок-звездой. Всегда думал о будущем, как вырасту, закончу школу и покорю весь мир своей музыкой.

Она засмеялась:

– И в этом была твоя беда?

– Нет. – Он снова поглядел на нее, у Лоры екнуло сердце. – Думаю, беда у нас с тобой общая.

– Какая?

– Мы оба упускаем настоящее.

Стоило ему это сказать – и все вокруг замерло в настоящем. Словно заклятие обрушилось на обоих. Лора почувствовала, как дрожь пронзает все тело, от макушки до кончиков пальцев, никогда она не была такой живой, такой хрупкой. Никто не вызывал у нее таких чувств, и, как ни мал был ее опыт общения с людьми, она знала – это не норма. Это что-то совсем особенное.

Он отвернулся, колдовство рассеялось. Лора попыталась скрыть разочарование.

– Прошлой ночью ты покорила всех, – сказал он почти деловито, констатируя. Она вновь утратила с ним связь – он ушел в какие-то свои мысли, опять у него сделался вид напряженный и вместе с тем отчужденный. – Им показалось, будто ты с другой планеты прибыла. Никогда никто не видел подобного таланта.

Лора улыбнулась благодарно:

– Талант – это у твоей мамы.

Ей вспомнилось, как Мари сидела за арфой – ее красивая, очень прямая фигура, – услышала вновь ее музыку и не сразу поняла, что эту музыку она сама же и воспроизводит.

– Тебе понравилось на сцене? – спросил он все так же задумчиво.

Она видела: что-то у него на уме. Прошлой ночью он рассердился, потому что застал ее со своим братом, и это она тоже сразу поняла. Хотя прежде не видела, чтобы человек так много переживал и держал в себе, не высказывая. Все отражается только в глазах да хмурится лоб. Мысли как будто формируются и начинают двигаться под черепом, завязываются узлами. Лучше бы вырвались на волю, чтобы она увидела, о чем он думает. Ей хотелось приложить обе ладони к его лбу и попросить его: «Перестань!» Разгладить морщины, успокоить его. Еще лучше – прижаться к этим морщинам губами. Ему не по себе, что-то его все время беспокоит, за доли секунды он переходит от расслабленного покоя к угрюмости.