Читать книгу "Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы - Фредерик Лейн"

Его преемник, Орио Мастропьеро, также сложил с себя полномочия дожа до смерти – либо из-за слабого здоровья, либо потому, «что так хотели венецианцы», как пишет хронист, хотя его правление, пусть и не столь блестящее, как правление Себастьяно Дзиани, все же в целом можно назвать успешным.

В следующий раз выбор комитета пал на представителя одного из самых старинных семей, Энрико Дандоло, который, став дожем, возглавил Четвертый крестовый поход и получил для себя и своих преемников титул правителя 3/4 Романии. Методы его правления доказали: хотя дож Венеции не имел права поступать наперекор советникам, он мог быть таким же властным правителем, как любой король, особенно если лично возглавлял флот и приводил его к победе. Лидерские качества Энрико Дандоло проявились не только в военной области, но и в области экономики. Он отчеканил первые знаменитые венецианские монеты, большие серебряные пенни, или гроссо, из серебряных слитков, которыми с ним расплатились крестоносцы. Таким образом, он создал средство платежа за продукты и импортные товары с Востока. Поскольку гроссо не менял веса и пробы, он укрепил репутацию Венеции и способствовал росту бизнеса.

Завоевание крестоносцами Константинополя в 1204 году безмерно увеличило богатство и власть венецианской знати. Так как Византийскую империю можно было грабить всем, кому не лень, венецианцы очутились в выгодном положении и захватили доходные участки земли. Их владения подчинялись либо Венеции, либо императору Латинской империи Константинополя. Так, на Крите было пожаловано 200 поместий венецианским патрициям и простолюдинам. Более обширные владения получили те венецианцы, которые участвовали в завоевании островов в Эгейском море, а затем император Латинской империи оставил земли за ними. Первым из них стал Марко Сануто, зять Энрико Дандоло. Еще несколько венецианских семей, владевших островами в Эгейском море, считались вассалами Сануто. Рост престижа должности дожа, вызванный прекрасными поступками Энрико Дандоло, уравновешивался ростом престижа многих патрицианских семей.

В тот период важную роль сыграл и сын Энрико Дандоло, Раньери. Уходя в Крестовый поход во главе венецианского флота, дож убедил венецианцев в его отсутствие принять своего сына как вице-дожа. В должности заместителя дожа Раньери, вне всякого сомнения, был пустышкой; он отвечал за составление и улучшение свода венецианских законов. Но после смерти отца Раньери добровольно отошел в сторону и руководил выборами Пьетро Дзиани. Готовый занять второе место при новом доже, Раньери стал командующим флотом, и его отправили довершить захват Кипра. Раньери убили в сражении. Всю жизнь находившегося в тени своего отца Раньери Дандоло, как правило, не включали в перечень героев венецианской истории. Его имени нет в списке дожей, но его следует внести в число тех, кто поддерживал линию поведения, способствовавшего жизнеспособности венецианской политической системы. Люди, не ставшие дожами, но безропотно отошедшие на второй план, не менее важны, чем те, кто успешно исполнял обязанности первого лица государства.

Пьетро Дзиани успел значительно преумножить состояние, унаследованное от отца Себастьяно; он делал богатые подарки различным церквам и монастырям. Его щедрость способствовала росту его популярности, и в годы между смертью его отца в 1178 году и до его избрания в 1205 году он занимал много высоких постов. За свое двадцатичетырехлетнее пребывание на посту дожа он укрепил позиции Венецианской республики в Романии: урегулировал к взаимному удовлетворению отношения обширной венецианской колонии в Константинополе и самой Венеции, прочно утвердил позиции в Эвбее, захватил и колонизировал Крит, увеличил сбор урожая на Корфу, закрепил за Венецией Корон и Модон и подтвердил власть республики в Далмации. Его многочисленные успехи способствовали росту его престижа у современников, из многих стран к нему присылали посольства для переговоров о союзе с Венецией. Пьетро Дзиани обладал способностью выслушивать долгие речи с закрытыми глазами, но затем четко и ясно формулировал все, что было сказано. Подобно своему отцу, он не умер на службе; последние годы он провел в фамильном дворце.

Пьетро Дзиани избрали дожем почти единогласно, но при выборе его преемника в 1229 году голоса членов отборочного комитета, которых насчитывалось сорок, разделились поровну. Двадцать человек голосовали за Марино Дандоло, племянника Энрико Дандоло, который вместе с дядей принимал участие в завоевании Константинополя и затем стал правителем острова в Эгейском море, и еще двадцать выступали за Джакомо Тьеполо, захватившего Крит, а после служившего губернатором (bailo) константинопольской колонии. После того как бросили жребий, спор решился в пользу Тьеполо. Марино Дандоло согласился с таким результатом. Но когда новый дож приехал засвидетельствовать свое почтение старому Пьетро Дзиани, последний отказался его принять. Этот эпизод, о котором нам известно из сохранившейся семейной хроники, усилил раскол между партией, возглавляемой Тьеполо, и представителями старейших фамилий, объединившихся вокруг Дандоло.

Джакомо Тьеполо прославился тем, что систематизировал венецианские законы в пяти томах законодательных актов (Statuti). Кроме того, он издал отдельный свод морских законов, засвидетельствовавший высокий статус, которым обладали в то время моряки торгового флота.

И Пьетро Дзиани, и Джакомо Тьеполо воспользовались своим положением и заключили выгодные брачные союзы. Они породнились с правителями соседних стран, Сицилии и Рашки (средневекового сербского государства). Преемник Тьеполо, дож из семьи Морозини, по браку породнился с королем Венгрии. Подобные союзы обеспокоили советников, позже их запретили особой поправкой к присяге на верность дожа.

Невозможно было помешать удачливому дожу укрепить статус своей семьи, гревшейся в лучах его славы. И все же венецианцы пробовали ограничить возможность злоупотреблять своим положением как для личной выгоды, так и для выгоды своих родных. К присяге каждого нового дожа добавлялись все новые ограничения. Эти присяги (промиссиони) отражают неуклонное ограничение власти и свободы действий дожа. После смерти дожа назначался специальный комитет, в задачу которого входил пересмотр текста присяги перед вступлением в должность нового дожа. Позже назначали еще один комитет, который рассматривал достоинства и недостатки покойного дожа. Если тот незаслуженно принимал подарки, его наследникам приходилось платить компенсацию. Кроме того, наследники штрафовались за все злоупотребления своего покойного родственника, оговоренные в тексте присяги.

Подобные действия подчеркивали, что должность дожа утратила всю свою квазикоролевскую сущность. Дополнения к присяге дожа значительно ослабляли его власть. Некоторые выдающиеся венецианцы, избранные дожами после 1172 года, прославились тем, что смиренно соглашались с ограничениями. Кроме того, они мудро руководили государством; в ту эпоху дож как глава Венецианской республики еще сохранял за собой значительную власть.

Конституционная структура

В Венеции не было единого письменного документа, олицетворявшего бы собой, подобно конституции Соединенных Штатов, основной закон, которому должны были соответствовать все остальные законы. В древности ближе всего к такому документу была присяга дожа. Позже основные законы также можно найти в статутах, в верности которым клялись государственные сановники, в частности советники дожа. Наверное, о венецианской конституции можно говорить в том же смысле, как о британской конституции: хотя она не зафиксирована ни в одном документе, ее можно найти в отдельных законах и отчасти в традициях, которым следуют изначально. Обычаи и традиции играли не менее важную роль при определении властных полномочий различных органов власти в Венеции. Хотя эти властные полномочия менялись, процесс шел постепенно в течение приблизительно 600 лет. С несколькими дополнениями и одним исключением основные линии, четко различимые уже в XIII веке, сохранялись до 1797 года.