Читать книгу "Корсары Мейна - Виталий Гладкий"

– Конечно, помню, – ответил юноша. – Рад, что вы живы и здоровы.

– А я как рад! – господин приятно улыбнулся. – Вы дали мне хороший совет, поэтому я до сих пор топчу землю и радуюсь жизни. Парни! – обратился он к шайке. – Этот юноша – свой человек. Поэтому возвращайтесь в таверну и продолжайте пирушку.

– Он ранил Готье и Люка! – злобно сказал разбойник, судя по акценту, валлон.

– Всего лишь ранил? Благодарите Всевышнего, что не убил. Он дерется, как сам дьявол. Кстати, перевяжите их. Между прочим, я появился здесь очень вовремя. Иначе мы недосчитались бы еще троих.

– Он должен сдохнуть! – завизжал сутенер. – Я за это заплатил! Мы договорились!

– И с кем же ты договаривался? – спокойно спросил предводитель разбойников.

– С Готье!

– Ну так с него и спрос. Но я думаю, что Готье сможет держать в руках шпагу не раньше чем через две недели.

– Тогда верните мне деньги!

Разбойники недовольно заворчали; похоже, у них не возникало желания расставаться с монетами, которые упали на них словно манна небесная и на которые можно было хорошо покутить. Предводитель разбойников мгновенно уловил общий настрой шайки; он сурово взглянул на сутенера и сказал:

– Паскаль, по-моему, ты чересчур назойлив. Из-за тебя получили ранения двое моих парней. А это стоит денег. Или тебе так не кажется?

– Не кажется! – завопил сутенер, совсем потеряв голову от злобы и жадности. – Двадцать экю псу под хвост! Отдайте деньги!

– Печально… – задумчиво сказал предводитель разбойников. – Печально, когда человек начисто лишен сострадания к ближнему. Что ж, коли так, ты свои сребреники получишь… на том свете!

Он молниеносно выхватил шпагу и хорошо поставленным ударом нанес укол точно в сердце сутенера. Тот упал как подкошенный и умер, не издав ни звука.

– Сик транзит глориа мунди; так проходит мирская слава, – щегольнул разбойник латынью, возвращая шпагу в ножны. – Его нельзя было оставлять в живых, – объяснил он своим товарищам, которых несколько смутил его поступок. – Сегодня или завтра он все равно донес бы на нас. Не хотел вам этого говорить до поры до времени, но теперь можно… Паскаль – полицейский стукач. Он не сдал нас полиции до сих пор лишь потому, что я хорошо ему платил. А Паскаль, в свою очередь, предупреждал меня о полицейских облавах и засадах.

Разбойники ушли, обчистив карманы сутенера, и во дворе остались только Мишель и предводитель шайки – если, конечно, не считать Паскаля, вернее, его бренной оболочки.

– Позвольте представиться – Филипп Бекель…

Предводитель разбойников церемонно поклонился.

– Мишель де Граммон, – ответил юноша, все еще пребывая в большом напряжении.

По всему было видно, что Филипп Бекель не страдает излишним человеколюбием, и кто знает, что скрывается за его изысканной любезностью.

– Мсье де Граммон, у меня есть предложение, – сказал Бекель. – Я приглашаю вас на небольшую пирушку по случаю нашей встречи. Второй встречи! И я чертовски рад этому. Поверьте, это не случайно, так распорядились высшие силы. К тому же я сильно проголодался, но идти в «Якорный ящик», в эту клоаку, у меня нет никакого желания. Да и вам не стоит там появляться. Поэтому мы отправимся в «Веселую каракатицу». Это недалеко. Вы не возражаете?

«Веселую каракатицу» посещали в основном состоятельные люди: капитаны и шкиперы, купцы и мещане, мелкие торговцы и офицеры гарнизона – в общем, все, у кого водились денежки. Простому люду эта таверна была не по карману.

– Извините, мсье, но составить вам компанию я не могу, – сказал Мишель де Граммон. – У меня в кошельке всего несколько экю. А мне завтра предстоит путешествие, и потребуются деньги на дорожные расходы.

– О чем речь?! Какие деньги? Я угощаю.

– Ну… – Мишель колебался. – Разве что так…

Удивительно, но этот разбойник вызывал у него симпатию. Так бывает, когда встречаются одинаковые натуры. Конечно, Филипп Бекель был старше Мишеля, но дух авантюризма, присущий разбойнику с большой дороги, в полной мере присутствовал и в юном парижанине.

Вскоре они вышагивали по узким улочкам Дьеппа, направляясь к таверне «Веселая каракатица», которая стояла на центральной площади города, ровно напротив церкви Святого Жака, построенной в X веке. Наверное, отцы-основатели Дьеппа обладали весьма практичным умом. Это же так удобно: сразу после обедни и святого причастия в церкви отправиться в кабак, благо он совсем рядом, не нужно ноги бить по скверно замощенным улицам.

Глава 10. Лазутчики

Посполитое рушение польской и литовской шляхты, пройдясь огнем и мечом по Украине, наделало много бед. Брацлавщина, Волынь и Галичина потеряли почти половину населения. Большинство православного люду бежало в Молдавию и Московское государство, а также на левый берег Днепра, где образовалась Слобожанщина. Многих пленили и продали в рабство крымчакам. Число ясыра было столь большим, что на невольничьих рынках неслыханно упали цены: татары меняли шляхтича на коня, а еврея – на щепотку табака. На ранее цветущей Украине наступил голод.

Шляхта утверждала, что бунты начались из-за лютой ненависти к полякам, польской власти, самой католической вере и людям шляхетского происхождения. Примерно так же говорили и восставшие: они убивали из-за ненависти к неволе, к власти польских панов, от невозможности более терпеть польское владычество, мстили за поругание православной веры.

Тимко Гармаш и Микита Дегтярь пробирались в Киев, где все еще стояли войска польного гетмана Януша Радзивилла. У них было очень ответственное задание, которое им поручил киевский полковник Антон Волочай-Жданович. За командира у бурсаков был старый запорожец из Пластуновского куреня Ничипор Галайда. Только благодаря его способностям бурсаки сумели миновать добрый десяток жолнерских постов, а засаду на кургане – уж неизвестно, на кого ее поставили, – в количестве четверых литвинов они вырезали так быстро и тихо, что жолнеры проснулись только на том свете.

Узнав о сдаче Киева, Хмельницкий рвал и метал; он послал киевскому полковнику строгий выговор за самовольство и угрожал войсковой карой у позорного столба. Получив от гетмана в помощь к своему полку еще два – белоцерковский и уманьский, – Волочай-Жданович решил освободить Киев от литовцев. По замыслу киевского полковника, его помощник, полковник Лукьян Мозырь, должен был зажечь литовские лодки; другого полковника, Филона Гаркушу, он отправил с войском в поход по правому берегу Днепра, чтобы тот ударил на старый город, а сам Жданович со своим полком предполагал подняться вверх по реке и пристать к берегу напротив Киева в тот момент, когда Гаркуша нападет на город с противоположной стороны.

Но в этом плане был еще один пункт – с началом сражения горожане, сочувствующие повстанцам Богдана Хмельницкого, должны были поджечь дома, где квартировали литовцы, чтобы увеличить смятение. И тут полковнику подвернулись под руку бурсаки, которых задержал казачий разъезд. Сначала их едва не зарубили, но потом все-таки разобрались, что они не польские шпионы, а вольные спудеи, бежавшие из Киева. Это как раз и заинтересовало Волочая-Ждановича, когда бурсаков привели к нему на допрос.