Читать книгу "Ведьмин крест - Татьяна Форш"

– Добрались! Добрались, мать вашу! Чего встали? Снимайте с нас тулупы, шапки, валенки! Не то потоп тут вам устроим!

– Добрались, Петр Иванович! Если бы не ты! Мимо бы проехали! Как ты в той пурге фонарь заметил, ума не приложу!

– Жить захочешь, еще не то увидишь, Дмитрий Николаевич!

Дмитрий? Софья, охнув, бросилась вниз по лестнице и, встретившись взглядом с возлюбленным, замерла на последней ступеньке, не зная, подойти к нему или остаться стоять. И не потому, что ее тревожили служанки. Все дело было в лысом толстяке, в котором она узнала свата, прибывшего в день ее знакомства вместе с Дмитрием и Ильей Николаевичем.

– Добрый день, Софья Алексеевна! – улыбнулся Петр Иванович, заметив хозяйку. Он как раз успел раздеться, отдав слугам заметенные снегом и покрытые изморозью тулуп, шапку и сапоги. Подошел к девушке и, галантно поклонившись, приложился к ручке в довольно затяжном поцелуе.

– Софья! Вы еще не спите, или мы разбудили вас? – Наконец и Дмитрий, отдав соболиную шубу слугам, подошел к ней. – Впрочем, мы вас надолго не побеспокоим. Илья Николаевич просил вам письмо передать.

У него в руках оказался сложенный вчетверо лист бумаги, скрепленный сургучной печатью.

– Благодарствую… – Софья дернула рукой, высвобождаясь из толстых пальчиков толстяка. Не глядя на письмо, взяла его и улыбнулась. – И что вас привело в нашу глушь, Дмитрий Николаевич?

– Дела. И, конечно же, встреча с вами, моя дорогая невестка! – Дмитрий улыбнулся, но на дне его глаз таилось такое, что Софья задохнулась от волнения, а когда он, как того требует обычай, коснулся губами ее руки, она почувствовала, как колени становятся ватными. От приятного волнения закружилась голова.

– А может, нас накормят, напоят и уже потом спать положат? – Петр Иванович подмигнул Софье как-то двусмысленно, и она, точно ожегшись, нехотя высвободила руку из желанного рукопожатия.

– Пойдемте. – И окликнула девок. – Чего стоите? Слышали? Ступайте на кухню и все что есть несите в обеденную залу! Вина, медовухи, водки! Быстро!

Девушки торопливо бросились исполнять ее приказание, а Дмитрий только покачал головой, пропуская ее вперед по коридору.

– Вижу, ты научила слуг с собой считаться…

– Выбора не было. – Она обернулась, и губ ее коснулась торжествующая улыбка. – Либо они меня, либо я их…

Вскоре стол в обеденной зале был накрыт. Подали щи из свежей капусты, к ним кулебяку, свиной окорок, утку под рыжиками. Принесли кувшины с вином, медовухой и бутыль водки. Какое-то время мужчины увлеченно работали челюстями, поглощая яства, смакуя утку и запивая все это добрым вином. Наконец пришло время и разговорам.

– А что муж мой в столице? Все ли у него хорошо? – Софья сидела, опершись локотками на стол, и с нежностью смотрела на любимого. За него ответил Петр Иванович.

– Все хорошо, Софьюшка. Торговля идет бойко. Вот за деньгами нас отправил. Хочет в Европу отбыть. Товаров накупить, чтобы опосля в столице распродать. Все для семьи радеет!

– А когда он обещал быть? – Софья взглянула на него.

– Думаю, что к Рождеству вернется, дабы свою ненаглядную женушку проведать. – Улыбнулся тот в усы. – Соскучилась, небось, по мужниным ласкам?

– Конечно! – Софья потупила взгляд, будто засмущавшись, пряча ликование. Значит, ненавистного не будет еще пару месяцев! – А вы как надолго погостить останетесь?

– Да как пурга утихнет, так и в дорогу будем собираться. – Дмитрий вытер усы тыльной стороной ладони, налил доверху стакан медовухи, выпил и поднялся. – Пойду я. Спать охота. Да и знобит с морозу.

– Конечно. – Софья вскочила вслед за ним. – Пойдемте, Дмитрий Николаевич. Я покажу вам вашу комнату. А то девки мои в спальнях для гостей не прибрались пока. Не ждали мы никого в такую непогоду! – И взглянула на сосредоточенно отрезающего окорок Петра Ивановича. – Позволите ли мне вас покинуть? Ешьте, пейте. А я после вернусь и провожу вас до опочивальни.

Толстяк только кивнул, уписывая за обе щеки копченый окорок, чавкая так, что Софья едва не передернулась. Решив не обращать на него внимания, поспешила за Дмитрием.

– Сюда. – Она провела его по темному коридору и начала подниматься по лестнице. Остановившись у пустовавшей спальни мужа, она распахнула дверь и взглянула на любимого. – Моя комната рядом.

Он шагнул в темноту, и уже мгновение спустя робкий огонек керосиновой лампы осветил оклеенные бордовыми обоями стены.

– Я так скучала! – Не выдержав, Софья бросилась ему на шею. Их губы встретились в долгом поцелуе.

– И я! Софьюшка, милая! Как же я рад был, что Петр Иванович упросил Илью отпустить меня с ним. Как же счастлив снова видеть тебя!

– Всё! Всё! – Она с тихим смехом вырвалась из его жарких объятий и отступила к двери. – Мне надо вернуться. Неловко оставлять гостя одного. Да еще и подумает чего вдруг… – И шепотом добавила: – Я приду к тебе.

– Я буду ждать, – так же шепотом ответил он.

Закрыв дверь, она неспешно спустилась по лестнице и вошла в обеденную залу.

– Не заскучали, Петр Иванович? – вежливо улыбнулась она, присаживаясь напротив.

– Заскучал! – Он снова отрезал ломоть мяса и с чавканьем начал его уплетать. – Как же без вас не заскучать?

– Может, вас тоже проводить до комнаты? Здесь недалеко. В левом крыле. Служанки уже и камин затопили.

– Проводите. Но чуть попозже. Изголодался я по хорошим застольям! – Он визгливо рассмеялся. – А уж по обществу прекрасных дам и подавно!

Софья коротко улыбнулась, стараясь не показать накатившее раздражение. Хотелось быстрее прильнуть к Дмитрию, а этот боров все никак не мог набить брюхо!

– Конечно! Отдыхайте. А я с вами посижу, чтобы не скучно было…

– С вами никогда не скучно! Завидую Илье, такую красотку отхватил! – Толстяк снова наполнил стакан, залпом его осушил и вперился в нее тяжелым взглядом. – А правда ли то, что Илья Николаевич мне по секрету поведал?

– Мне-то откуда знать его секреты? – Софья повела плечом, опустив глаза, чтобы не видеть его заплывшие свинячьи глазки и неприятные черты лица.

– Он сказал, что служанка застала тебя с его сводным братом. Якобы вы в беседке в саду прелюбодействовали. Он ей не поверил, но сомнения и боль его гнетут. Уж я знаю. Вот и решился у тебя спросить напрямую.

– Да как вы смеете? – Софья вскипела и ощутила, как нагрелся крест. В нем вновь пробуждалась таинственная сила. В такие моменты Софья чувствовала торжество живущего в нем зла, которое проливало кровь, вселяло ужас, забирая жизни. Вот только после смерти старухи заточенная в амулете душа не просыпалась ни разу. После слов знахаря, которым Софья поверила тут же, она была уверена, что та душа принадлежит женщине. – Если вы с моим мужем желаете верить сплетням прислуги, ваше право! Но я не дам порочить имя Дмитрия и свое!