Читать книгу "Сердцу не прикажешь - Мари-Бернадетт Дюпюи"

Глава 8

Возможное будущее

Элен медленно склонила голову к одному плечу, потом к другому, покачала ею из стороны в сторону, словно от чего-то отказываясь, и наконец открыла глаза. И сразу отвела взгляд от окна, из которого бил слишком яркий свет. Пробежала взглядом по белым стенам, стараясь ухватиться за узнаваемую деталь. Бесполезно… В безликом декоре сознание не находило опоры.

Кто-то сидит возле кровати… Два человека сидят и смотрят на нее, отмечая малейшее движение. Два силуэта, освещенные сзади, из-за чего она никак не может рассмотреть лиц…

Она не хочет ни о чем думать. Она слишком устала. Глаза закрываются сами собой…

Бернар первым нарушил тишину в палате:

– Еще слишком рано для разговоров. Ей нужно отдохнуть, прийти в себя. Сейчас нам лучше уйти и вернуться вечером. Думаю, она выкарабкалась и ничего страшного уже не произойдет. Мои коллеги проведут все необходимые процедуры, и через несколько дней вы сможете забрать ее домой.

Александр не проронил ни звука. В горле стоял ком невысказанных извинений.

Вспомнилось все – горе, разочарование, ощущение, что отныне все потеряно, приступ депрессии, желание покончить с жизнью.

Теперь Элен страшно злилась на себя за то, что поступила так легкомысленно и даже не подумала о дочери, которой необходима и которая ей дороже всего на свете…

Чувство вины сменилось решимостью сохранить то, что имеет. Она станет самой ответственной и заботливой матерью, и их с дочкой жизнь будет светлой и счастливой!

Самочувствие молодой женщины быстро улучшалось. Она изображала слабость только для того, чтобы не разговаривать с Александром, которого теперь ненавидела всеми фибрами души.

Да и что она могла ему сказать? Она хотела бы забыть этого человека и все, что когда-либо было с ним связано.

Но теперь игнорировать его было трудно: он постоянно был рядом, навязывал ей свое присутствие, следовал за нею, как тень. И вызывал брезгливую жалость своей печальной физиономией и исполненными раскаяния речами.

В машине скорой помощи, на которой Элен должны были отвезти домой, он сел с ней рядом, и она не стала возражать.

– Я побуду с тобой еще день или два, – сказал он. – На случай, если что-то понадобится. Потом, когда силы к тебе вернутся, мы сможем обо всем поговорить. И, если ты велишь мне уйти, я уйду.

Элен ничего на это не ответила. Она смотрела куда-то мимо него. Быть может, в будущее?

На третий день пребывания дома, под сенью старых и узловатых, усеянных плодами яблонь, Элен решила наконец заговорить с Александром. До этого момента она пряталась за стеной молчания, хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что только усугубляет ситуацию, которую так или иначе придется разрешить.

Александр помог ей устроиться в шезлонге. На улице было тепло, через нежно-зеленую канву листьев пробивались солнечные лучи, и Элен могла сколько угодно любоваться яблоками – пусть маленькими, зато многочисленными и радующими глаз.

А ведь она могла и не попробовать сидр нового урожая… Эта мысль ужаснула Элен.

И виноват во всем вот этот мужчина, сидящий сейчас на траве у ее ног!

В голове возникла ассоциация: Александр сейчас похож на бродячего пса, который признал в ком-то хозяина, и у этого кого-то рука не поднимается его прогнать – настолько он жалок.

– Александр, я тебя ненавижу!

Мужчина вздрагивает…

– Да, я тебя ненавижу! Как только мне станет лучше, я сама подам на развод!

Он смотрит на нее, и в его черных глазах стоят слезы.

– Элен, послушай… Мы можем все начать сначала.

– Не думаю, что…

– Нет, не перебивай… Это я согрешил, и мой грех – эгоизм, гордыня, но хуже всего то, что я потерял надежду. Надежда есть всегда.

Элен долго не сводила с него глаз. Пыталась казаться надменной, отстраненной, однако в голосе ее все равно слышался трепет неуверенности:

– Ты сам сказал, что никогда не сможешь меня простить.

– Нельзя было выражаться так категорично, я был неправ. Когда я это говорил, у меня не было такой уверенности, какая есть сейчас. Я до сих пор презираю себя за то, что осудил тебя так эгоистично и так субъективно. Но у нас еще будет время об этом поговорить. А пока позволь мне за тобой поухаживать – сейчас это самое важное.

– Еще одно, Александр… Я думаю, ты вернулся только ради дочки!

– Вероника еще какое-то время побудет в доме своего крестного. Я ее до сих пор не видел…

Это была ложь. Когда в больнице Элен спала, он не смог устоять перед искушением прогуляться к дому Бернара и Сандрин.

И ему повезло: в саду он увидел очаровательную маленькую брюнетку трех лет от роду, занятую своими игрушками. Сердце едва не выпрыгнуло из его груди. Постояв с минуту у ограды, Александр пошел дальше.

Словно размышляя вслух, он проговорил:

– Но, конечно… Конечно – что? Теперь я не смогу жить так, как раньше. Даже если бы хотел.

Александр чувствовал, что готов на любые жертвы.

Проходили дни. Александр полностью посвятил себя уходу за Элен. Занимался домом, ездил за покупками. Его место – здесь, он это чувствовал.

Решение было принято – в Африку он больше не поедет. Даже если Элен не захочет больше с ним жить – и кто ее в этом упрекнет? – он все равно останется в Ульгате. По меньшей мере сможет видеть, как растет его ребенок…

Элен принимала знаки внимания с его стороны молча, безучастно. Хотя нет, временами у нее все же вырывалось:

– Я ненавижу тебя, Александр, что бы ты ни говорил и ни делал!

Он не отвечал. Принимал как должное и только горбился сильнее… Поздно вечером он стелил себе в коридоре матрас, чтобы услышать, если она позовет, чтобы не пропустить ни шороха…

Однажды ночью он внезапно проснулся и услышал, что Элен кричит в своей комнате. Вернее, это были разрозненные, приглушенные возгласы. Он подошел к двери, прислушался. Понять смысл ее слов оказалось нетрудно: «Останься… Нет! Останься… Вероника и я… Алекс… нужен мне…»

Он вошел в спальню.

Лежа поперек кровати, Элен металась под одеялом. Глаза закрыты, длинные пряди прилипли к мокрым от пота щекам… Было ясно, что в душе ее происходит мучительная борьба.

Растроганный ее очевидной уязвимостью, Александр подошел, обнял ее осторожно, нежно, и стал баюкать, стараясь при этом не разбудить. Прошептал ей на ухо: «Я с тобой навсегда! Я люблю тебя. Мы еще обязательно будем счастливы, я тебе обещаю».

«Я люблю тебя» он повторил много раз, чтобы смысл этих слов проник в затуманенное сознание его обожаемой Спящей красавицы. Лицо Элен постепенно прояснилось, она расслабилась, пальцы отпустили то порождение кошмара, которое, как ей казалось, она только что крепко сжимала.