Читать книгу "Прошу руки вашей жены - Светлана Лубенец"

С трудом распрямляя затекшую спину, Даша выпросталась из маршрутки и поняла, что этой самой Верой она только пытается себя раззадорить, чтобы снова разозлиться на Митю. Получалось почему-то плохо. Она вдруг поняла, что красавица Вера никогда не могла значить для Архипова ничего серьезного. Если он даже и изменил Даше с Осипчук, то так только… от командировочной скуки, может быть, спьяну… Он всегда любил только ее. Даша это знала. Она это чувствовала… И что теперь? Она собралась тыкать ему в нос Верой, потому что сама… А что она сама? Что у нее осталось-то? Ванечка серьезно травмирован и не хочет вспоминать об их чудесном вечере и своих любовных клятвах. Элла Лукьянова сделает все от нее зависящее, чтобы не допустить до мужа Дашу. Да она и не станет влезать между ними. Верно говорят: на чужом несчастье своего счастья не построишь.

Ну и что же делать? Может быть, оставить все как есть. Вот если взять, к примеру, Григория Осипчука. Он сегодня наверняка очередной раз простит свою жену. По всему его поведению было понятно, что простит. Может быть, и им с Митей есть смысл, повинившись во всем, простить друг друга. Вот Юлька обрадуется, приехав из лагеря, если все в их семье опять станет как было. Конечно, то, что было, давно уже было не очень… Даша уже давно маялась рядом с мужем, но… В конце концов, можно не смотреть, как он пьет чай. Что такого, если он делает это не очень красиво?

А ходить по театрам и музеям вполне можно будет с Юлькой. Она подросла уже настолько, что ей впору интересоваться не только проделками Винни-Пуха. Даша представила, как водит дочку по Эрмитажу, показывая самые любимые залы, а не то, что положено на школьных экскурсиях, и настроение ее резко улучшилось. А что? Это выход! А потом Юлька еще подрастет, и они станут читать одни и те же книги и обсуждать их. Потом пойдут на концерт органной музыки. А Митя в это время вполне может поехать на рыбалку или пойти на футбол. Вот и установится в семье полная гармония. А что касается сексуальной жизни, то… не так уж все плохо у них с Митей было. Муж всегда старался подстроиться под нее, готов был работать над своими ошибками. Можно подумать, что у нее, Даши, их не было… Мите, может быть, хотелось, чтобы она была поактивнее… Терпел же он ее такой, какая есть…

Когда Даша подошла к подъезду собственного дома, она была уже почти счастлива от принятого решения. Они с Митей оба ошиблись, оба, что называется, сходили налево, а теперь пора взяться за ум и начать смолить треснувшую семейную лодку для новых плаваний по житейскому морю. Да! Только так, и никак иначе!

Почти уткнувшись бампером в дверь подъезда, стояла машина «Желтого такси». Обходя ее, Даше даже пришлось ступить одной ногой на газон с маргаритками. Вот ведь поставят же… Уроды… Она автоматически заглянула в салон, чтобы удостовериться: у таксиста наверняка редкостно дебильная морда, а потому ничего другого от него и ожидать нечего. Вместо дебильной морды ее взгляд наткнулся на очень приятную белокурую женщину, которая поглядывала в открытое окошко, нервно покусывая какую-то веточку, наверняка тоже сорванную с куста газона, который Даша обустраивала вместе с соседками. Она как раз собиралась поставить эту женщину вместе с таксистом на место, но тяжелая дверь подъезда, разразившись электронными переливами домофона, резко открылась, чуть не шмякнув Дашу по лбу. Так мог выходить из дома только Митя. Именно он и вышел.

– Митя! – обрадовалась Даша. Как хорошо, что он не успел уйти. Сейчас они поговорят с ним по душам и снова заживут тихой, мирной жизнью. Как все вокруг… Вовсе не обязательно гореть сумасшедшей страстью! Важно уважать друг друга. Конечно же, все наладится…

– Даша? – Лицо Архипова выразило такое удивление, будто они встретились не у подъезда собственного дома, а на механическом участке завода, где он служил сменным мастером.

– Митя! Не уходи! Давай поговорим! – зачастила Даша. Для нее было так важно – поговорить именно сегодня. Она ведь себя знала. Завтра все ей может показаться в другом свете. Но если они сегодня договорятся, завтра она будет в точности исполнять договорные обязательства.

Архипов смотрел на нее со странным выражением досады и нетерпения.

– Говори, – сказал он, а сам посмотрел куда-то за ее спину.

– Нет, давай вернемся в квартиру…

– Если ты о разводе, то мы и так договорились, – слишком громко прервал ее он. – Меня смогут отпустить с работы в четверг. Сходим в ЗАГС. Все?

Как же Даше не понравилось это «все?» В разборках с неприятными людьми это слово, сказанное именно с такой интонацией, обычно обозначало: я все сказал – идите вон. И зачем он говорил так громко. Наверняка все слышали – водитель такси и женщина с веткой. Развлеклись, конечно… Скучно так сидеть без дела…

– Митя… я о другом… – с большим терпением опять начала Даша.

– О чем? – Он снова перебил ее, но совершенно незаинтересованно. И смотрел при этом опять ей за спину. За спиной что-то клацнуло. Даша невольно обернулась. Женщина с веткой вышла из такси и захлопнула дверцу. Зачем же она вышла? Это неприлично так явно прислушиваться к чужим разговорам… Где ее только воспитывали…

– О нас, Митя… только умоляю, пойдем домой!

– Нет! У меня на сегодня запланированы другие дела! – все так же резко и громко ответил Архипов, бесцеремонно отодвинул Дашу с дороги, как неживой предмет, и подошел к желтой машине. Только в этот момент Даша заметила, что у него на плече висит объемистая дорожная сумка. Митя засунул ее в багажник такси, бесцеремонно запихнул белокурую женщину обратно в салон, сел рядом с ней, безразличным голосом сказал Даше: – В общем, до четверга… – и с силой захлопнул дверцу. В тот же момент такси заурчало, запыхтело и отъехало от подъезда, безбожно смяв пяток белых маргариток.

Еще не очень понимая, что случилось, Даша присела перед цветами, пытаясь как-то их реанимировать. Занятие было бесперспективным по причине сломанных цветоножек. Даша взяла в руки один растерзанный грязно-белый венчик. Вот и все… Нет цветка… Ничего нет… Все кончилось… «Желтое такси» раздавило своими колесами Дашину надежду. Но… так оно, наверное, и должно было произойти. Митя вовсе не обязан был дожидаться, пока жена одумается. Он интересный мужчина, а потому сразу нашлась женщина, которая… Да что там говорить… Женщины всегда бросали на Митю заинтересованные взгляды. А Даша всегда гордилась привлекательностью Архипова и тем, что он любил только ее. Конечно, теперь выяснилось, что, кроме жены, у него были еще всяческие Веры… И все же… Даша готова была не вспоминать посторонних Вер никогда, но опоздала… И что же ей теперь делать? Ждать четверга и разводиться? Не она ли сама недавно предложила развод? Митя только выполняет ее желания… Эх ты, Митя…

Иван Андреевич Лукьянов томился. Физически он уже чувствовал себя вполне прилично и даже самостоятельно совершал прогулки вдоль озерца, которое соорудили из строительного карьера неподалеку от его дома. Даже волосы отросли, и почти ничего не напоминало о полученной травме. Он еще был на больничном, но чувствовал себя уже почти полноценным человеком, если бы не странный провал в памяти. Каждый день, гуляя у этого озерца, Лукьянов пытался вспомнить, каким образом он умудрился так травмироваться – и… не мог… Последним событием, которое Иван помнил, был зачет у второкурсников. Все сдавали неплохо. Староста одной из групп пытался всунуть ему подарочную бутылочку коньяка, а он ни в какую не хотел брать, а потом – все… Будто опускался занавес, тяжелый, темный и недвижимый… И сразу начинало ломить в висках, будто то, что случилось после, вспоминать нельзя. И кто же это распорядился?