Читать книгу "Проклятие Ведьмака - Джозеф Дилейни"

Когда она подбежала ко мне, я развернулся лицом к ней.

– Нет, Алиса. Я не принадлежу тебе. Я принадлежу свету, а ты теперь принадлежишь тьме!

Она выбросила вперед руку и вцепилась мне в левое предплечье. Очень сильно – я чувствовал, как ногти впиваются в тело. Я вздрогнул от боли, но не отвел взгляда.

– Ты не понимаешь, что натворила!

– Ох, Том, очень даже хорошо понимаю. Я точно знаю, что сделала, и когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это. Ты так переживаешь из-за своего драгоценного Лиха, но поверь мне, квизитор гораздо хуже. – С этими словами Алиса отпустила мою руку. – Я сделала то, что сделала, ради всех нас, ради тебя, ради меня и даже ради старика Грегори.

– Лихо убьет его. Это первое, что он сделает, оказавшись на свободе!

– Нет, ты ошибаешься, Том! Это не Лихо желает смерти старику Грегори, а квизитор. Теперь у Грегори одна надежда уцелеть – Лихо. И все благодаря мне.

Я стоял, не зная, что и сказать.

– Послушай, Том, пошли со мной и сам все увидишь.

Я покачал головой.

– Ну, пойдешь ты со мной или нет, я все равно это сделаю, – продолжала Алиса.

– Что сделаешь?

– Спасу пленников квизитора. Всех! И покажу ему, что это такое, когда тебя сжигают заживо!

Я сурово посмотрел на Алису, но она не дрогнула. В ее глазах полыхал гнев, и мне показалось, что сейчас она выдержала бы даже взгляд Ведьмака, на что обычно была неспособна. Алиса и вправду намеревалась сделать все, о чем говорила. Наверно, Лихо действительно станет повиноваться ей. В конце концов, они и впрямь заключили соглашение.

Если существует хоть крошечный шанс спасти Ведьмака, нужно идти туда и помочь ему оказаться в безопасности. То, что приходится полагаться на помощь такого порождения зла, как Лихо, мне совсем не нравилось, но разве у меня был выбор? Алиса свернула в сторону холма с маяком, и я медленно побрел следом.

Улицы были пустынны, и шли мы быстро.

– Мне, наверно, лучше избавиться от этого посоха, – сказал я Алисе. – Он может нас выдать.

Она кивнула в сторону полуразрушенного сарая.

– Спрячь позади него. Подберем на обратном пути.

На западе догорал закат. Алое зарево отражалось в реке, змеящейся меж холмов. Мой взгляд неудержимо притягивал холм с маяком. Нижняя часть его склонов заросла деревьями, с которых уже начали облетать листья, но у вершины были лишь трава и кустарник.

Оставив последние дома позади, мы влились в поток людей, пересекающих реку по узкому каменному мосту. Люди медленно брели, словно с трудом преодолевая сопротивление пропитанного влагой воздуха. Берега затянул туман, но он остался внизу, когда мы, оскальзываясь на мокрых гниющих листьях, стали взбираться по склону холма. Наверху уже собралась большая толпа, и люди с каждой минутой прибывали. Там были сложены три огромные груды хвороста, самая большая – в середине. Из этих погребальных костров торчали толстые деревянные столбы, к которым должны были привязать жертв.

Городские огни остались далеко внизу, и здесь было заметно холоднее. Освещение создавали факелы на верхушках высоких, тонких деревянных шестов, медленно покачивающихся под порывами ветра. Однако все равно оставалось множество островков густой тени, и мы юркнули в один из них, чтобы иметь возможность все видеть, оставаясь незамеченными.

Спиной к кострам стояли человек десять или больше – крупных, сильных мужчин в черных колпаках с прорезями для глаз и рта. В руках они держали дубинки и, похоже, страстно желали пустить их в ход. Это были палачи, которым предстояло помогать квизитору во время сожжения и, в случае необходимости, удерживать на расстоянии толпу.

У меня были большие сомнения насчет того, как поведет себя толпа. Можно рассчитывать на этих людей или нет? Конечно, тут наверняка присутствуют родственники и друзья осужденных, у которых, может, и возникнет желание спасти их, но осмелятся ли они? Брат Питер был прав, говоря, что есть множество людей, которым нравится смотреть, как сжигают людей. Для них это просто развлечение.

Только эта мысль промелькнула в моем сознании, как в отдалении послышался барабанный бой.

«Сжечь! Сжечь всех ведьм, сжечь!» – вот что, казалось, выбивали барабаны.

По толпе пробежал ропот, постепенно перешедший в рев и свист. На своем огромном белом жеребце приближался квизитор, а следом за ним грохотала открытая повозка с пленниками. Со всех сторон ее окружали всадники с мечами на бедрах. За ними важно вышагивали двенадцать барабанщиков, театральными жестами вскидывая и опуская барабанные палочки.

«Сжечь! Сжечь! Сжечь всех ведьм, сжечь!»

Внезапно у меня возникло ощущение полной безнадежности. Те в толпе, кто стоял впереди, начали забрасывать пленников гнилыми фруктами. Однако сопровождающие повозку охранники, видимо опасаясь, что по ошибке достанется и им, направили коней прямо на толпу, заставив ее отхлынуть обратно.

Повозка остановилась, и тут я в первый раз смог как следует разглядеть Ведьмака. Некоторые пленники стояли на коленях и молились, другие плакали и рвали на себе волосы, но мой учитель стоял, выпрямившись и глядя прямо перед собой. Лицо у него выглядело измученным, усталым, и в глазах было то же отсутствующее выражение, как будто он не понимал, что происходит. Над левым глазом появился новый синяк, нижняя губа треснула и распухла, из чего я сделал вывод, что его опять били.

Вперед вышел священник со свитком в правой руке, и ритм барабанного боя изменился. Теперь это был низкий, нарастающий по громкости рокот, внезапно оборвавшийся, когда священник начал зачитывать то, что было написано на пергаменте.

– Слушайте, жители Пристауна! Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями казни на костре двенадцати ведьм и одного колдуна, великих грешников, которых вы видите перед собой. Молитесь за их души! Молитесь, чтобы страдания помогли им осознать свои ошибки. Молитесь, чтобы, поняв это, они просили Господа о прощении и о спасении своей бессмертной души.

Снова зарокотали барабаны. Священник, однако, еще не закончил и, едва они смолкли, продолжил чтение.

– Наш лорд-протектор, верховный квизитор, желает, чтобы эта казнь послужила уроком тем, кто избрал путь тьмы. Смотрите, как будут гореть эти грешники! Смотрите, как затрещат их кости и плоть начнет оплывать, словно свеча. Слушайте их крики и все время помните, что это ничто по сравнению с пламенем ада! Ничто по сравнению с вечными муками, ожидающими тех, кто не заслуживает прощения!

После этих слов воцарилась гробовая тишина. Может, людей испугало напоминание об аде, однако, как мне показалось, тут было что-то еще. То, что самого меня страшило невероятно: стоять и смотреть на тот ужас, который вот-вот должен был произойти. Осознавать, что живая плоть и кровь преданы огню и терпят невыразимую боль.