Читать книгу "Курортный роман - Эмма Радфорд"

– Конечно…

Николь была уверена, что сейчас-то он точно отпустит ее руку, и, когда этого не произошло, так и осталась стоять на месте, не решаясь шевельнуться. Все внутри нее ликовало, тепло его ладони вызвало в ней двоякое ощущение блаженной радости и вместе с тем горечи и боли, оттого что счастье так хрупко и мимолетно.

– Ты где-то здесь работаешь или заехал сюда к друзьям? – спросила она, когда они уже вышли с кладбища и шли по дороге к городу.

– Ни то и ни другое…

Они встретились глазами и долго неотрывно смотрели друг на друга. На мгновение сердце ее замерло, а потом, словно вспомнив о своем назначении, бешено забилось, как бы набирая ход.

– Я приехал к тебе. Мэгги дала мне твой адрес, правда, не сразу… – Он криво ухмыльнулся и озорно подмигнул. – Но я уговорил ее.

Николь представила, какому давлению со стороны Мартина подверглась ее сестра, если уступила. Знала бы Мэгги, как она благодарна ей за такой подарок, подумала Николь. За последние шесть недель ей удалось восстановить в себе некий покой – способность если не принять, то хотя бы сжиться с утратой человека, которого она так пылко и нежно любила. А теперь, увидев Мартина, даже несмотря на причиненную им боль, она, утопая в его взгляде, улыбке, звуке голоса, не смогла воспротивиться вновь воспылавшему чувству.

– А заодно, на всякий случай, я попросил у нее адрес твоих родителей. Сначала я заехал в твой центр досуга, потом к тебе домой и, не найдя тебя, решил потревожить стариков.

Значит, он искал меня, обрадовалась Николь, и сердце ее снова забилось. Но зачем? Что ему от нее надо?

– У меня сегодня выходной, – сухо ответила Николь, боясь многословием выдать совершенно сумасбродную надежду, что он тоже тосковал по ней, поэтому не выдержал и приехал. Ни к чему обольщать себя пустыми фантазиями. В те два последних дня на острове Мартин ясно дал понять, что у него к ней ничего нет – то ослепляющее страстное желание, видимо, перегорело, оставив пустое остывшее пепелище.

– Я что-нибудь забыла… в отеле?

Ей вдруг пришло на ум, может, она оставила что-то у него в номере. Она ощутила дрожь от воспоминания их последней встречи у него в номере и той страсти, разгоревшейся тогда между ними.

– Нет, – резко и уверенно отрезал он.

– Тогда… что?

– Послушай, Николь, неужели ты считаешь возможным вот так все взять и бросить?.. Я имею в виду исключительно себя.

От его слов ей стало совсем не по себе. Она забеспокоилась, не зная, что и думать, и вконец разволновалась, увидя впереди свой дом. Подойдя к двери, Николь уже так нервничала, что ей не сразу удалось открыть ее. И только когда они вошли в небольшую, но очень уютную гостиную, она почувствовала себя уверенней и набралась духу заглянуть Мартину в глаза.

– Что бросить? – порывисто спросила Николь, уже абсолютно не заботясь о своих эмоциях. – Что ты здесь делаешь? Зачем?..

– Ты как-то задала мне вопрос, – перебил ее Мартин тихим голосом.

Она замерла.

– Я? – переспросила она, судорожно перебирая в памяти их разговоры и еще не понимая, о чем идет речь.

Мартин слегка наклонил голову, протянул, словно предлагая, ей руку, но, помедлив, видимо, передумал и нервно пробежался по волосам, взъерошив их. Увидев, как они упали ему на лоб, Николь ужасно захотелось поправить их, но она тут же мысленно одернула себя.

– В день Святой Пятницы… после процессии… ты спросила меня, любил ли я кого-нибудь.

Да, сколько раз, вспоминая, она ругала себя. Ведь не случись этой нелепости, все могло бы быть по-другому, может… Николь отогнала от себя свои дурацкие фантазии.

– А, ты об этом, – нарочито рассеянно проговорила Николь. Не зная, как отреагировать, она на всякий случай решила изобразить равнодушие.

У нее в голове появился такой сумбур, что ей трудно было удерживать нить разговора. Все ее мысли крутились только вокруг одного – Мартин здесь, рядом с ней, и это не сон. Он казался еще более высоким, мощным, импозантным и неотразимым. Но какое это имело отношение к ней?

– Я не смог тогда ответить тебе… но с тех пор твой вопрос не давал мне покоя.

Что за чушь, подумала Николь, или она что-то не так расслышала? Она попыталась не смотреть на красивое очертание его губ, а заодно отключиться от мучительных воспоминаний об их нежности и чувственности и сосредоточиться на разговоре.

– Я признался, что не знаю, что такое любовь. Думаю, что честнее было бы сказать тогда, что знаю, но еще не уверен. Но теперь все встало на свои места…

– Неужели? – спросила Николь без всякого умысла, просто чтобы заполнить паузу. Хотя от его слов у нее стало очень нехорошо на душе: может, он встретил женщину, которая сумела разбудить в нем настоящие чувства? Боже, неужели у него хватит ума обсуждать с ней это?

Мартин кивнул.

– Да. Любовь – это когда ты не можешь жить без кого-то… когда все вокруг кажется пустым и безликим, потому что этого кого-то нет рядом… когда ты вспоминаешь о нем с пробуждением и, засыпая, мечтаешь увидеть его в своих грезах… когда он заслоняет все в твоих мыслях…

Николь невольно кивала ему в знак полного согласия. Она понимала его – боже, как ей это было понятно! Мартин описывал то, с чем она жила изо дня в день.

– Но настоящая любовь заключается в другом – это я точно уяснил. Настоящая любовь не может быть эгоистичной, собственнической. Она заставляет ценить чувства другого намного выше своих. Когда ты рассказала мне о Дэвиде, я был взбешен, меня страшно возмутило его поведение. Нельзя шантажом и угрозами добиться чьей-то взаимности. Если ты действительно любишь человека, тебе хочется, чтобы ему было хорошо… даже если ради его счастья тебе придется расстаться с ним…

Николь, замерев, слушала. Как он смог докопаться до всего этого? Откуда такая прозорливость? Боже праведный, неужели и до него дошло?

– Дэвид ради собственного «эго» доставил тебе много горьких минут, – продолжал он, – сделал твою жизнь невыносимой, и меня обуяла дикая ненависть к нему… но потом ко мне пришло прозрение, я понял, что и сам недалеко ушел от него и поступаю точно так же.

– Ты?.. – чуть слышно переспросила она.

– Я всеми путями старался добиться тебя, а ты не…

На его лице снова появилась застенчивая, стыдливая усмешка, и этот вид напроказившего мальчишки тронул ее до глубины души. Словно завороженная, Николь молча слушала, боясь даже подумать, что Мартин имеет в виду.

– Пытался удержать, хотя бы как пленницу, – продолжал он, – потому что мне было страшно потерять тебя, но ты, судя по всему, не хотела ничего, кроме свободы. К моему великому стыду, я даже пошел на шантаж… Я не имел права хотя бы намеком дать тебе понять, что если ты откажешь мне, то от этого как-то пострадают Мэгги и Стив. Но отчаяние толкнуло меня на это. Я испугался, что ты опять сбежишь, и схватился за твою невольную подсказку, как утопающий за соломинку.