Читать книгу "Удивительное прозрение - Кейт Проктор"

— Иду, — крикнула она, когда после небольшого перерыва стук возобновился.

Когда она подошла к двери, это был уже не стук, а сплошной шквал ударов. Не будь она еще во власти сна, она бы засомневалась, стоит ли вообще открывать дверь. Но она, не раздумывая, открыла.

— Ты бы уж лучше вышиб дверь…

— Это самое я уже и собирался сделать! — рявкнул Хайме, бесцеремонно проходя мимо нее. — Я чуть с ума не сошел… Звоню, звоню — и никакого ответа! — Он взглянул на телефон, а потом с укором на Бет. — Почему ты не брала трубку?

— Да потому, что я просто не слышала звонка, — ответила Бет, преодолев наконец оцепенение. — Я спала в саду. Слышала бы, так хоть избавилась бы от твоего вторжения. — «И демонстрации отвращения ко мне из-за прошлой ночи», — добавила она со злостью про себя.

— Ради Бога, Бет я…

— Что на тебя нашло? Ну, не слышала я телефонного звонка. Так ты помчался с одного конца острова на другой и начал дубасить в дверь!

— Утром к тебе приходил Франсиско Суарес раздраженно сказал он. — А потом он сразу поехал ко мне.

У Бет пересохло во рту.

— И что же?

— Что же? — возмущенно повторил он. — И это все, что ты можешь сказать?

— А что ты ожидал услышать?

— Бет, неужели ты не догадываешься, о чем он со мной говорил?

— Лучше бы он этого не делал! — с горечью воскликнула она. — Мне наплевать на тебя и твое мужское самолюбие, но хоть по крайней мере ты не будешь смотреть на Сиско зверем, если он, на свою голову, попадется тебе на глаза!

— Бет, ради Бога! — хрипло воскликнул Хайме и железными пальцами впился ей в плечи. — Шесть долгих лет мне пришлось жить с тем, что я узнал про тебя с Суаресом… Ты должна меня выслушать!

— Нет, это ты выслушай меня! — крикнула она. — Как бы ты ни был богат и влиятелен, — круто свернула она на другую тему под влиянием охватившего ее страха, — я никогда не позволю тебе отнять у меня Джейси!

— Ради всего святого, что ты такое говоришь, Бет! — побледнел Хайме. — Как ты могла подумать, что я способен на такую низость?

— Я тебе разрешила видеться с Джейси сколько ты захочешь, а ты все никак не оставишь меня в покое! — Она попыталась увернуться от его рук, но Хайме еще крепче сжал ее плечи. Бет дала волю сдерживаемой злости. — Почему ты не оставишь меня в покое?

— Потому что не могу, — тихо сказал он.

— Не можешь? — крикнула она. — Лицемер, ты сводишь со мной счеты! Почему хоть раз в жизни ты не можешь быть со мной честным? Почему не смог быть честным много лет назад и не избавил меня от этого нескончаемого кошмара? — с мукой воскликнула она. — Если ты так сильно любил, неужели ты не сумел понять, что я любила тебя так же, как ты любил ее?

— Бет, пожалуйста, успокойся, — тихо и удрученно сказал он. — Ты не права.

— Не права? — Она прямо задохнулась, не в силах остановиться. — Ты был моей жизнью… Неужели я не имела права рассчитывать на твою честность? — Она горько усмехнулась. — Ну конечно, не имела! Я отдала тебе всю свою любовь, однако, узнав о ребенке, родившемся от этой любви, первое, о чем ты подумал, что он сын Сиско, а не твой!

Бет умолкла, чтобы перевести дух, и Хайме, отпустив ее плечи, обнял ее.

Она бессильно упала ему на грудь. Поток горьких проклятий, прорвав последнюю преграду, выплеснулся вместе с рыданиями наружу.

Хайме поднял ее и понес в гостиную, но и это не остановило ее скорбных сетований.

Бет опомнилась только тогда, когда Хайме, усадив ее на диван, обхватил ее обеими руками и стал тихонько покачивать, как ребенка. С глухим возгласом протеста она отпрянула от него, осознав всю унизительность собственных слов, перемежающихся рыданиями.

— Ну все, хватит! — пробормотала она, уставившись заплаканными глазами на свои руки. А в голове все роились упреки, опровергая ее намерение. — По сравнению с тобой я могу считать себя счастливой. — Она судорожно вздохнула. — Когда я потеряла тебя, мне казалось, что моя жизнь кончена… Но потом я узнала, что у меня будет ребенок. Сначала я жила только ради него, а потом он просто стал моей жизнью. Материальные блага и известность, которой я добилась, для меня не значат ничего. Они не более чем средство обеспечения нормальной жизни для Джейси.

— Бет, я люблю тебя!

— Ну вот, сначала ты сделал предложение, а теперь еще и признание в любви! — в ужасе воскликнула она. — Это вот меня и пугает… Ты ни перед чем не остановишься, чтобы не потерять Джейси!

— Но как, скажи, заставить тебя выслушать меня? — взорвался Хайме. — При чем здесь Джейси? Я говорю, что люблю тебя, Бет. Ты — единственная женщина, которую я любил! — Он вскочил и подошел к камину. — Шесть последних лет я прожил в кошмаре, пока снова тебя не встретил… И теперь любовь к тебе поглотила меня целиком. — Он обернулся. Лицо его было искажено болью. — В этом безумии осталось неизменным только одно — я никогда не любил никого, кроме тебя.

— В безумии? — ошеломленно спросила Бет. Голова у нее шла кругом. Она пыталась понять смысл его слов. — А как же твоя невеста? — возразила она, выхватив из хаоса мыслей одну, наиболее вразумительную. — Ты же любил ее. А меня никогда не любил!

— Мариану? — Он вздохнул. — А, да… Мариану я любил… Но не так, как мужчина любит женщину. Она была нашей соседкой в Барселоне, и я любил ее как сестру.

— Но женщинам, которых любят как сестер, мужчины не делают предложений, — безжизненным тоном заметила Бет.

— Да, не делают, — медленно пробормотал Хайме, проведя рукой по волосам. — Когда мы были детьми, мы подшучивали над нашими матерями, которые надеялись, что мы когда-нибудь поженимся. Я понятия не имею, когда сестринские чувства Марианы изменились. Но когда я это понял… — Хайме замолк, устремив страдальческий взгляд на Бет. — Я узнал об истинной причине ее слабого здоровья, которым Мариана отличалась с детства, только когда приехал на несколько дней в Барселону, так неохотно расставшись с тобой. Если бы я мысленно вернулся в прошлое, то, опираясь на свои медицинские познания, я бы понял, чем она больна, задолго до того трагического дня, когда узнал, что ей осталось жить несколько недель… Но я этого не сделал. И когда отец сообщил мне эту новость, я был просто в шоке.

Бет, потрясенная болью, звучавшей в его словах, словно приросла к месту, не в состоянии ни сказать что-либо, ни поднять рук, чтобы его утешить.

— Мне казалось чудовищной несправедливостью, что жизнь подарила мне такое счастье в твоем лице, а бедной Мариане предстояло расстаться с самой жизнью.

Бет, не отдавая себе отчета в том, что делает, встала и подошла к Хайме. Молча взяла его за руку и повела обратно к дивану, усадив рядом с собой.

— Мариане так и не сказали, что она обречена… Некоторым людям лучше не сообщать о таких вещах. А она была такой удивительно юной в свои двадцать четыре года…