Читать книгу "Спящий - Павел Корнев"

Но я с места так и не сдвинулся, вместо этого потребовал объяснений:

– Чего вам надо?

Лейтенант лейб-гвардии промолчал, позволяя высказаться своей спутнице.

– Вы дали слово! – ледяным тоном объявила та. – И заблуждаетесь, полагая, будто сможете безнаказанно нарушить его!

Дал слово? Какого черта?!

Я ровным счетом ничего не понимал.

Тем временем взбалмошная дамочка, полагавшая возможным отдавать приказы лейтенанту лейб-гвардии, обратила свое внимание на замершую у стены экономку.

– Милочка, есть в этом доме свободная комната? – спросила она.

– Вы можете пройти в кабинет, – сообщила миссис Харди, которая была ни жива ни мертва из-за появления в доме вооруженных до зубов людей.

– Ну? – уставилась на меня незнакомка и язвительно добавила: – Или решили умереть от старости на этой лестнице?

Упоминание смерти неприятно резануло слух, и я послушно спустился на первый этаж. Слишком уж ненаигранным было изумление лейтенанта Грейса. Ожившего покойника в моем лице он повстречать здесь точно не ожидал, так на кой черт вообще сюда явился? И что за дамочка помыкает лейтенантом лейб-гвардии, словно собственным слугой?

– Ну что у вас за вид? У кого вы только стрижетесь? Смените цирюльника, а то выглядите как пугало! – с презрительным недоумением выдала стервочка и протянула руку: – Ваше оружие!

Я вынул из кармана халата «Веблей – Фосбери» и вложил его в затянутую черной кружевной перчаткой ладонь. Незнакомка взвесила в руке громоздкий револьвер, язвительно фыркнула:

– Компенсируете размер мужского достоинства? – и попросила экономку: – Ведите, милочка!

Миссис Харди засеменила по коридору, дама двинулась за ней элегантной, но слишком уж танцующей походкой, а когда экономка остановилась у двери кабинета, озадачила ее новым распоряжением:

– Кофе, сахар, сливки и булочки. Булочки непременно с корицей! И поспешите!

Выдав столь неожиданное распоряжение, незнакомка первой вошла в кабинет Альберта Брандта. Лейтенант жестом предложил проследовать за ней, и под его пристальным взглядом я переступил через порог просторной комнаты с заваленным черновиками столом и облокотился на высокую спинку гостевого кресла. Парни в дождевиках остались в коридоре, к нам присоединился лишь Уильям Грейс.

– Это Леопольд Орсо! – с ходу объявил он.

– Да хоть Захер-Мазох! – ответила дамочка, небрежным движением кинув мой револьвер на пустую тахту. После этого она сняла шляпку и без густой черной вуали оказалась брюнеткой средних лет с очень красивым худым лицом, благородные черты которого не мог скрыть даже слишком броский макияж и ярко-красная губная помада.

И еще она была сиятельной. В кабинете с задернутыми плотными шторами окнами царил полумрак, и я без труда различил мягкое свечение ее бесцветно-серых глаз.

Дама бесцеремонно водрузила свою шляпку прямо на черновики поэта, туда же убрала накидку и осталась в элегантном платье с открытыми плечами и глубоким декольте. После этого она уселась в кресло и расстегнула сумочку, но сразу отвлеклась от ее содержимого и вновь вперила в меня свой пристальный взгляд.

– Садитесь! – потребовала она, теребя нить жемчужных бус. – Вы такой длинный, у меня голова при взгляде на вас кругом идет!

Я оглянулся на оставшегося у двери лейтенанта и развернул кресло так, чтобы контролировать его движения хотя бы самым краешком глаза. А незнакомка все с тем же непрошибаемым спокойствием извлекла из сумочки стеклянный шприц, заткнутый резиновой пробкой пузырек и жгут. У меня при виде этих приготовлений чуть сердце из груди не выскочило!

Позволять накачивать себя наркотиками я не собирался, но прежде чем успел вскочить из кресла, дамочка стянула длинную черную перчатку и сноровисто перетянула жгутом собственное плечо.

– Я фрейлина ее императорского величества королевы-императрицы Виктории, ныне покойной, – сообщила собеседница, размеренно сжимая и разжимая кулак. – Здесь я представляю ее высочество кронпринцессу Анну. Предупреждаю заранее, чтобы избежать недопонимания.

Тут раздался осторожный стук в дверь, а когда она приоткрылась, в такт этому движению немедленно качнулась одна из портьер.

Сквозняк? Очень интересно…

– Принесли кофе! – сообщил заглянувший в кабинет охранник.

– Лейтенант!

Уильям Грейс принял поднос и отнес его на стол. Я перехватил его взгляд и непроизвольно поежился. Лейтенант смотрел на меня как на выходца из преисподней.

Дама тем временем проткнула длинной иглой резиновую пробку пузырька, наполнила шприц и ловко стравила оставшийся в стеклянном цилиндре воздух.

– В последние годы жизни старушке везде чудились заговоры, – не слишком-то почтительно отозвалась фрейлина о покойной императрице и пристально посмотрела на Грейса. – Лейтенант, что вы сопите, будто еж? Хотите что-то сказать? Так говорите! Прошу, не стесняйтесь!

Лейтенант предпочел промолчать.

Дамочка воткнула иглу в набухшую вену, ослабила жгут и утопила поршень.

– Старая карга разогнала всех сиятельных из своего окружения, но от меня избавиться не посмела, – слегка заплетающимся языком произнесла фрейлина, откидываясь на спинку кресла. – Без меня ей было не обойтись. Я оракул.

Глаза сиятельной закрылись, грудь начала вздыматься медленно и размеренно, словно она погрузилась в глубокий сон. Возникли даже сомнения, что в пузырьке был раствор морфия. Слишком уж сильно и необычно подействовал препарат.

Затылок нестерпимо ломило от пристального взгляда лейтенанта, но я заставил себя успокоиться и даже откинулся в кресле. В кабинете сильно пахло свежей выпечкой и кофе, и эти самые обычные ароматы еще больше подчеркивали абсурдность происходящего.

Легкими мурашками пробежалось по спине подозрение, будто я до сих пор валяюсь накачанный морфием в карцере психиатрической клиники и побег лишь привиделся мне в наркотическом бреду. Из-за этого сделалось окончательно не по себе; от паники удержало только ясное понимание того, что мои кошмары всегда были куда более прямолинейны и стремительны. Несдержанная на язык фрейлина-наркоманка в них нисколько не вписывалась.

Но вот Уильям Грейс вполне мог стать проблемой и во сне, и наяву, поэтому я незаметно вытянул из халата пояс и завязал узел на одном из его концов. Пусть поясу было далеко до румалей душителей Кали, свою роль мог сыграть и он.

Внезапно спина фрейлины выгнулась, женщина шумно выдохнула и судорожным движением руки разорвала жемчужную нить, но сразу обмякла и без движения развалилась в кресле. Перламутровые горошины срывались с нитки и падали на пол одна за другой.

Я засмотрелся на них и упустил момент, когда фрейлина открыла глаза. Только теперь это были уже не ее глаза, теперь они лучились ясным светом, который враз разогнал тени по углам кабинета.