Читать книгу "Счастье где-то рядом - Элен Алекс"

Сотрудники редакции были в шоке.

— Ну и кто мне объяснит, что тут происходит? — вопрошала всех миссис Ланг.

Две ее секретарши ничего не могли ей объяснить, я тоже пожимала плечами. Зато Майк, Джон и Джоуи встали грудью защищать это сообщение.

— Мы разобьем два сердца, если не выпустим это сообщение в свет, — говорили они.

— Подумаешь, — обиженно поправляла свою прическу миссис Ланг, — мое сердце с молодости разбито, и ничего.

Тем не менее сообщение было поставлено на полосу. Разве ж мы ничего не понимаем? Пусть молодые люди встречаются и разгадывают свои загадки, если поймут, как это сделать. И пусть их сердца не будут с молодости разбиты.

А всю редакцию газеты скрутил вопрос — а что такое запланированный звездопад? Больше всех расстраивалась миссис Ланг.

— Разве бывают запланированные звездопады? — вопрошала она.

— Очевидно, существует какой-то график, — отвечал наборщик текстов Майк.

— Какой график? — не понимала первая секретарша миссис Ланг.

— Обыкновенный график звездопадов, — пояснял верстальщик Джон.

— Разве так бывает? — удивлялась вторая секретарша.

— Все в природе запланировано, — настаивал Джоуи.

— Как это все в природе запланировано? — опять не понимала первая секретарша.

Словом, работа в редакции газеты весь день шла наперекосяк.

— Больше ни одного сообщения без обратной связи, ни одного, слышите? — строго говорила всем нам миссис Ланг.

Легкие светящиеся искорки электричества стали разряжаться во мне ближе к вечеру. Я старалась не обращать на них никакого внимания.

Сейчас закончу работу, а потом мы с Джессикой обсудим великое множество вещей и помечтаем о своей дальнейшей судьбе. А закончим нашу насыщенную беседу построением планов не только на ближайшие дни, но и на неопределенное будущее.

Очнулась я напротив театра. Слава богу, в своей машине. Так что еще было не поздно повернуть обратно.

Сейчас так и сделаю, сказала я себе, выходя из машины, захлопывая дверцу и направляя свои стопы к большим массивным дверям.

С удивлением и интересом наблюдали за мной — и день, медленно уходящий на покой, и еще не такая яркая луна, какой она бывает по ночам, и солнце, уже скрывающееся за дальними домами.

Сейчас, вот-вот сейчас я уже поверну обратно и поеду домой, в теплую ванну и к телевизору, говорила я сама себе, наваливаясь на массивные двери. Двери поддались тут же. Я как всегда еле удержалась на ногах.

Выйти обратно — дело нескольких секунд, сейчас я так и сделаю, обещало мне мое сознание, когда я осторожно шла по мозаичному полу.

Театр с улыбкой наблюдал за мной. Как я, частица мироздания, не понимаю, что творю.

Идти через служебный вход не решилась, пошла наверняка — через зрительный зал. Чтобы хоть в очередном спектакле не участвовать, у меня от прошлого раза впечатления еще не ослабли, куда мне новые.

В театре как всегда было сумрачно и тихо. Лишь осторожное эхо моих шагов тревожило эту тишину. В зрительном зале было пусто. Уютные кресла плотными рядами приветствовали меня.

Шла мимо кресел и любовалась прекрасным замком вдали. Я опять была в сказке. Только из-за этого стоило сюда прийти. Где-то там за стенами здания была другая жизнь, бытовые проблемы и земные страсти.

Тут было все по-другому. Тут можно было написать свою жизнь и свои мечты и поверить, что они исполнятся. И они действительно исполнятся.

Я осторожно ступила на ступеньки, ведущие на сцену. Сердце мягко билось у меня в груди, и я уже вся была сплошное электричество.

Я поднялась на сцену. И увидела перед собой платье. Белоснежно-серебристое платье висело на старинной вешалке.

Я остановилась как вкопанная. Где-то я уже видела это платье, но пока не могла вспомнить где. Тем не менее я поняла, что мне надо сделать.

И я сделала это. Я сняла джемпер и юбку и надела на себя это платье. Если бы все это видела Джессика, или мама, или даже бабушка Урсула, они бы безмерно удивились моему поступку.

А я бы никак не смогла объяснить им, почему я это сделала. Потому что какое-то незримое и еле ощутимое чувство где-то внутри меня нашептало мне, что это платье ждало здесь меня, только меня и никого другого.

Итак, я надела это прекрасное платье и стала оглядываться в поисках какого-нибудь зеркала. Чтобы убедиться в том, как платье мне идет.

Но через мгновение я уже забыла обо всех своих проблемах, потому что услышала чьи-то тихие шаги. Я замерла и прислушалась. Звуки шли со стороны замка.

Я повернулась к воротам замка и стала ждать.

В детстве человек принимает мир таким, какой он есть. Все кажется ему прекрасным и удивительным. Яркое солнце, зеленая трава, ослепительные облака, лужи после дождя, безмерные ковры снега, все, что бы ни происходило, впечатляет, радует и несет с собой праздник.

Когда человек взрослеет, его опутывают дела и проблемы, планы и условности. Ему надо намечать и планировать, учитывать и анализировать, советоваться и принимать решения.

И когда он спешит на работу, или на деловую встречу, или в магазин, ему просто некогда остановиться и обратить внимание. Обратить внимание на то, что мир вокруг все так же прекрасен, как и всегда.

И что солнце сияет не потому, что сегодня можно не класть в сумку зонтик и дождевик или не поднимать верх у машины. А потому, что так было с Сотворения мира и будет тогда, когда растворятся во времени все наши проблемы.

Или дождь идет не потому что сегодня и так весь день дела наперекосяк и вот теперь к тому же еще и дождь. Нет. Дождь идет, потому что еще с начала времен и до рождения всех цивилизаций он омывал нашу планету и он просто уже в силу столь древней привычки не может прекратить это делать.

И дело не в том, что с возрастом человек забывает обратить внимание на красоты мира вокруг, нет. Человек их видит и понимает. Дело в том, что с возрастом теряется ощущение счастья от всех этим самых элементарных вещей, которые будут окружать нас всегда. Ну если эти вещи можно назвать элементарными.

Я к чему все это говорю. К тому, что в театре все дела и проблемы, планы и правила уходят на второй план. В театре ты остаешься наедине с самим собой и понимаешь, как нелепы все условности, которые придумали себе люди.

И только в театре ты открываешь дверь к самому себе и делаешь то, что истинно хочешь делать. Только здесь ты можешь выпить из пузырька, на котором написано «Выпей меня», и съесть пирожок, на котором написано «Съешь меня». И надеть платье, которое будет висеть на старинной вешалке на твоем пути.

А потом — услышать чьи-то шаги — и понять, что эти шаги предназначены только для тебя и ни для кого больше. Так что ты спокойно можешь ждать дальнейших событий и не волноваться, что ты надел чужое платье.