Читать книгу "Отчаянная девчонка - Мэг Кэбот"

«За него можно получить несколько тысяч долларов! – проявила она меркантильность. – Продают же люди куски Берлинской стены. А тут гипсовая повязка девочки, которая спасла свободный мир».

Я еще не решила, что буду делать с гипсом. В любом случае, снимать его еще очень нескоро. Но я прекрасно понимала, что волновало мистера Вайта: марлевая повязка истрепалась и с нее во все стороны торчали нитки.

– Может, твоя мама что–нибудь придумает. – Он просительно взглянул на меня. – Ну, какой–нибудь платок.

Увы, мистер Вайт ровным счетом ничего не смыслит в искусстве. Когда он закончил давать мне указания, было уже пять часов. Времени на поиски Дэвида не оставалось – я опять его упустила.

Настроение у меня было совсем не праздничное, даже несмотря на то, что на ближайшие четыре дня отменили немецкий. Если Дэвид не появится на Фестивале Детства, мы не увидимся пять дней, а звонить ему я не хотела.

* * *

Тереза пекла тыквенные оладьи, но не нам, а своим родственникам: мама не возражала, потому что в День Благодарения мы всегда уезжали к бабушке.

– Что с тобой? – спросила Тереза, когда я вошла на кухню и начала грызть крекеры, вместо того чтобы как обычно заныть: «Почему ты готовишь всякую вкуснятину, только когда приходит Джек!»

– Ничего. – Я сидела за столом и разглядывала обложку книги, которую читала Ребекка. Слава богу, это оказался не женский роман, а научная фантастика.

– Тогда перестань вздыхать, – проворчала Тереза. Она всегда была не в духе перед праздниками.

Я снова вздохнула, и Ребекка отложила книгу.

– Ты грустишь, потому что нет Джека, – констатировала она. – Не стоит. Они с Люси пошли в видеопрокат, чтобы взять папе фильмы на праздники, и скоро вернутся.

Я фыркнула:

– Почему это я должна грустить без Джека? – Ребекка закатила глаза, а я не унималась: – Он мне не нравится, Ребекка. Ты знаешь, о чем я.

– Конечно, не нравится, – без всякого энтузиазма подтвердила сестра, продолжая читать.

– Именно что нет. Он парень Люси!

– И что? – Ребекка медленно перевернула страницу.

– То, что он мне не нравится!!! – Я вышла из себя.

Боже, неужели мне придется всю оставшуюся жизнь скрывать свои чувства? В школе только и говорят, что о нас с Дэвидом, более того, даже в новостях показали небольшой сюжет, который начинался фразой: «В городе атмосфера не только праздника, но и юной любви».

Неудивительно, что Дэвид не появился у Сьюзен Бун. Вокруг студии снова толпились репортеры: «Сэм, расскажи, что у вас с Дэвидом?»

И тут я кое–что вспомнила:

– Кстати, если мне так нравится Джек, то о каком притяжении между мной и Дэвидом может идти речь? – ехидно спросила я.

– Просто ты не видишь очевидного, – мгновенно отреагировала Ребекка.

Что она имела в виду? Благодаря Сьюзен Бун я научилась видеть так, как не умела никогда раньше. В прошлый раз мы рисовали грейпфруты, и мои грейпфруты оказались самыми лучшими. Прямо–таки королями грейпфрутов. Даже Сьюзен сказала: «Сэм, ты делаешь невероятные успехи*.

Как человек, который ничего не видит, может делать невероятные успехи в живописи? Я спросила об этом Ребекку.

– Что ж, значит, кроме яиц и грейпфрутов, ты ничего не видишь, – не растерялась она.

Пришлось сказать ей то, что все старшие сестры говорят младшим, когда те разозлят их не на шутку. Люси до сих пор успешно практикует в отношении меня такие указывающие определенное направление слоганы.

Но мне всегда не везет. Тереза, услышав мою реплику, отправила меня в комнату и запретила выходить. Подумаешь! Будь на то моя воля, я бы вообще всю жизнь просидела в своей комнате и спускалась только затем, чтобы поесть или посмотреть «Баффи – истребительницу вампиров». И все. Каждый раз, когда я выхожу из комнаты, случается какая–нибудь неприятность. То я спасаю президента, то мне заявляют, что я не вижу очевидных вещей.

Итак, я остаюсь здесь навеки.

21

Меня все–таки заставили выйти и поехать к бабушке на праздничный обед.

Когда мы вернулись, я мигом взбежала по лестнице и хотела было снова закрыться, но мама сказала, что звонил мистер Байт. Если я не появлюсь на Фестивале в субботу, сказал он, разразится международный скандал.

Честно говоря, мне уже порядком надоело быть послом ООН. Даже больше, чем учить немецкий. При каждой встрече Джек спрашивал меня: «Ну что, я еду в Нью–Йорк?» Такой приз получал победитель конкурса, не считая славы и выгодных предложений продолжить работу.

Каждый раз мне приходилось глупо улыбаться и говорить: «Джек, мы еще не выбрали лучшую работу». На что он неизменно отвечал: «Но ведь лучшая – моя, разве нет?» «Посмотрим!» – обещала я, хотя точно знала, что Джек не займет первое место. У меня просто не хватало духу сказать ему об этом.

Итак, в субботу мне пришлось пойти на Фестиваль Детства, который оказался тошнотворным официальным приемом. Я была на нем единственным подростком.

Мистер Байт очень просил маму проследить, чтобы я оделась, как полагается. В итоге мне опять купили новое платье. Бархатное, хотя, к моей радости, черное. Ободранный гипс оказался не лучшим к нему аксессуаром. Мама обернула повязку своей шелковой шалью, которая постоянно развязывалась и мешала. Пришлось снять ее совсем.

Многие, наверное, думают, что это очень здорово: прием в Белом доме, на котором присутствуют не только президент с женой, но и премьер–министр Франции, и представители почти всех стран мира. На самом деле, все это ужасно скучно.

Официанты с подносами, уставленными бокалами шампанского, сновали среди гостей. Тем, кому еще не исполнилось двадцать один (то есть мне), подавали отвратительный фруктовый коктейль. Я сказала, что обычная газировка была бы более уместна для этого приема, но меня не поняли. Меня бы понял Дэвид, и когда я его заметила, то поперхнулась и чуть не выплюнула коктейль на посла Шри Ланки.

Посол посмотрел на меня неодобрительно, а Дэвид – как на муху, случайно залетевшую в тарелку. Его, как я поняла, тоже заставили одеться правильно: в черный костюм и галстук. Правда, Дэвиду это очень шло. Я бы даже сказала, что он выглядел… сексуально.

Я ужаснулась своим мыслям. Да, я всегда считала Дэвида милым и даже красивым, но сексуальным?! Мне стало ужасно жарко. Взглянув в зеркало, я поняла, что мои худшие предположения подтверждаются: я была красная, как помидор.

Если это все–таки притяжение, пусть Ребекка заберет его обратно!

Дэвид, конечно, был слишком хорошо воспитан, чтобы не подойти ко мне. Он вежливо улыбнулся:

– Привет, Сэм, как дела? «Отвратительно!» – Я так хотела сказать ему правду, но вовремя сдержалась:

– Хорошо, спасибо.