Читать книгу "Проба пера - Иван Сербин"

Честно говоря, Дима плохо понимал, что значит «не давать валить себя понтами», но твердо решил не уходить, пока не получит своего. Уж если он отца сумел уломать дать деньги, то неведомого Эдуарда Александровича как-нибудь уговорит.

Приемная Эдуарда Александровича оказалась огромным залом с компьютерами, мощными итальянскими диванами чистой кожи, аквариумами в углу и миловидной секретаршей.

— Как вас представить? — спросила она, улыбаясь неживой кукольной улыбкой.

— Скажите, к нему от Миши пришли, — ответил Дима вполне корректно. — От режиссера.

Плохо начал, надо было фамилию у Мишани спросить. Не сообразил сразу.

Секретарша, развязно виляя бедрами, скрылась в кабинете.

— Во, коза конкретная, — не без восхищения заметил Борик. — Интересно, он ее парит?

— У него есть кого парить, — Дима поморщился. — Давай вопросы физиологии на потом оставим.

— Давай оставим, — согласился Борик. — Но я бы ей вдул.

Секретарша появилась минуты через две.

— Эдуард Александрович сейчас очень занят, а вы без звонка… Он просил подъехать завтра.

Дима посмотрел на Борика. Тот вздохнул, поднялся. Дима тоже поднялся. Он не очень отчетливо представлял себе, правильную ли линию поведения выбрал, но не сомневался: никаких неотложных дел у продюсера нет. Тот просто проверяет их на вшивость.

Дима отстранил секретаршу и вошел в кабинет. Борик, удовлетворенно тыкнув, подхватил девушку за плечи, повернул к себе:

— Слушай, красавица, а ты чем вечером занимаешься, а?

Кабинет у продюсера, вопреки ожиданиям Димы, оказался маленьким, даже тесным. Меблирован он был дорого, хотя и шаблонно, но роскошь мебели скрывали кипы бумаг, разложенные где ни попадя. Книги, статьи, сценарии, раскадровки, эскизы, документы — все это лежало грудой на столах, на подоконнике, на журнальном столике… Дима огляделся, подошел к креслу, смахнул с него бумаги и присел.

Эдуард Александрович разговаривал по телефону. Он оказался невысоким, полноватым и каким-то… нескладным. Коротенькие волосы не могли скрыть цветущую лысину. Короткая бородка несколько сглаживала отвисающие щеки.

— Минуту, — сказал продюсер в трубку и удивленно взглянул на вошедшего мальчишку. — В чем дело, товарищ?

— Вы закончите разговор, Эдуард Александрович, я подожду, — вежливо улыбнулся Дима.

Он догадался, что продюсер «пробивал» их.

— Эээээ… — подтверждая Димины догадки, промямлил в трубку тот. — Я попозже перезвоню. — Он отложил трубку, откинулся в кресле, явно стараясь изобразить превосходство. — Так что у вас за дело? — и тут же взглянул на часы. — Только у меня мало времени, юноша. Потрудитесь излагать свою просьбу коротко и ясно.

— Конечно. Я хочу, чтобы вы передали мне права на постановку «Гамлета».

— Что? — продюсер едва не поперхнулся от удивления. Он явно ожидал совсем другого разговора. Возможно, предъявы, возможно, наезда, но только не просьбы об уступке прав. — Права на «Гамлета»? А зачем они вам?

— А вас это касается?

— Да нет, я, собственно, так просто спросил. Интереса ради. — Эдуард Александрович начал старательно тереть веко. — Видите ли, молодой человек, мне этот фильм уже обошелся в довольно круглую сумму.

Он с любопытством посмотрел на Диму, ожидая его реакции.

— И какова же эта сумма?

— Около семисот тысяч долларов, — тут же ответил продюсер. — Учитывая, что проект убыточный, я бы мог уступить вам права… Скажем, за половину.

— То есть за триста пятьдесят тысяч?

— Именно.

Расчет его был прост, и не требовалось много ума, чтобы понять, в чем этот расчет заключается. Стоит только продюсеру щелкнуть пальцами, и на стол ему ляжет сотня сценариев. Запустить другой проект не составит большого труда. Продюсер просто выбрал довольно громоздкого «Гамлета» для отмывки денег, и, очевидно, денег очень больших, если он готов был потерять сотню-полторы тысяч на незаконченном фильме. Сейчас же пришел явный лох, пацан, который хочет купить права на заранее обреченную картину. Почему бы не выкачать из него эту самую сотню убытков, а заодно и пару сотен себе на покушать?

— Вы, Эдуард Александрович, похоже, держите меня за лоха, — улыбнулся Дима. — Не думаю, что названная вами сумма соответствует действительности. Полагаю, вы завысили ее раз этак в шесть-семь. Я прав? — Продюсер внимательно смотрел на Диму, а Дима, с легкой улыбкой, на него. — Реальные затраты на данный момент едва ли превысили сто пятьдесят тысяч долларов. Проект, как вы сами признали, убыточный. Деньги за декорации и аренду павильона вы переводить не спешите. К сожалению, производство фильмов во всем мире связано с некоторым риском. Но я готов, исключительно ради сохранения хороших отношений с вами, частично покрыть потери. Скажем… Сто тысяч.

Борик, стоя у самой двери, шептался о чем-то с секретаршей, но краем уха прислушивался к течению беседы.

— Да вы что, юноша, смеетесь надо мной? — нахмурился Эдуард Анатольевич. — О чем вы говорите?

— Я говорю о ста тысячах долларов, — спокойно ответил Дима. — И если для вас это — не деньги, значит, вы плохо ведете свое дело.

Эдуард Александрович закашлялся, вытер губы.

— Вы плохо знаете законы кинобизнеса, молодой человек.

— Зато я хорошо знаю другие «законы», — парировал Дима.

— Мне нужно посоветоваться с партнерами…

— Нет у вас никаких партнеров, Эдуард Александрович. Вы — полновластный владелец всего этого хозяйства. Думайте, но только здесь и сейчас. Я готов подождать.

Продюсер понял, что позвонить ему не дадут и перетереть вопрос с нужными людьми не удастся. Правда, он все равно оказывался не в убытке. Даже со сбереженной сотни он получит тысяч двадцать премии. Недурно.

— Только из сочувствия к вам… Полторы сотни, — наконец вздохнул продюсер.

— Сто двадцать, — ответил Дима. — И только из уважения.

— По рукам, — сдался тот.

— Составляйте бумагу. Вот наши реквизиты, — Дима протянул Эдуарду Александровичу заранее заготовленный бланк с юридическим адресом и расчетным счетом своей новой фирмы, а сам, открыв кейс, принялся пересчитывать деньги. У продюсера глаза на лоб полезли от изумления. Ему, конечно, приходилось видеть немалые суммы наличными, но такие — вряд ли.

— Пишите, Эдуард Александрович, пишите. У меня мало времени.

Продюсер заполнил бланк договора, поставил печать, пересчитал деньги.

Дима поднялся, пошел к двери. Остановился на пороге, спросил с интересом:

— Эдуард Александрович, а какой вы последний фильм смотрели?

— Ээээ… Я, молодой человек, вообще кино не смотрю. Не люблю.

— Вот поэтому у нас такой кинематограф, что его продюсируют люди, которые не любят кино. — Дима кивнул: — Всего доброго.