Читать книгу "Эмигрантка. История преодоления - Екатерина Мириманова"

Моя предыдущая «зима» была чересчур длинной, и накануне поездки в Лондон я все еще зализывала раны. Но во время прогулок я ощущала душевный подъем. Я твердо верила, что дверь в новую жизнь не раз распахнется передо мной, хотя окунаться в омут с головой не торопилась, а просто наслаждалась внутренней гармонией.

В Лондоне мне повсюду виделись знаки – вещие фразы, появлявшиеся в самых неожиданных местах. К примеру, на памятнике неподалеку от Букингемского дворца было написано: «It all starts with a little faith» («Все начинается с маленькой искры веры»), а на огромном рекламном экране на площади Пикадилли я прочла: «Your future is better than your past» («Твое будущее лучше, чем прошлое»).

Я словно сбросила тяжкий груз всех прожитых лет. Я восхищалась каждым кирпичиком, каждым лучом солнца. А ведь я думала, что навсегда застряну в той фазе жизни, когда Париж или Венеция становятся всего-навсего городами, когда один день сменяется другим, оставляя за собой лишь горькое послевкусие. Но я ошибалась. Просто рядом со мной был человек, чей пессимизм заставил меня забыть, кто же я на самом деле.

Утром 14 февраля Давид написал поздравительную эсэмэску, очень милую и трогательную. Я набрала его номер, но не дозвонилась. Бесцельные блуждания по городу вывели меня к Лондонской национальной галерее, и я, повинуясь порыву, купила билет. Я переходила от картины к картине, как вдруг у меня перехватило дыхание: передо мной висела одна из версий «Подсолнухов» Ван Гога. Никогда прежде я не видела оригиналов его картин, но теперь поняла, почему они стоят таких денег. Я села на банкетку и любовалась «Подсолнухами» с полчаса, наслаждаясь игрой света, текстурой и волшебной энергетикой. Когда я встала, зазвонил телефон. Это был Давид.

Иногда в тридцать четыре года жизнь только начинается, а все, что было раньше, оказывается подготовкой к будущему. Я плыла на кораблике, плавно скользившем по Темзе, и меня переполняло счастье. Под звуки песни Габриэль «Sunshine through my window» я подняла бокал с шампанским и чокнулась с солнцем. Я не сомневалась, что стою на пороге новых серьезных отношений. Это и радовало, и вселяло некоторое беспокойство.

Я задумалась над тем, что делать дальше. Бывают ситуации, когда ты точно знаешь, чего хочешь, но чувствуешь, что время перемен еще не пришло, и тогда весь мир будто сопротивляется любым твоим попыткам что-то предпринять. Но я считаю, что даже в такие моменты лучше действовать. Пусть не очень настойчиво, пусть не совсем в том направлении, но нельзя просто смириться и опустить руки.

Передо мной висела одна из версий «Подсолнухов» Ван Гога. Никогда прежде я не видела оригиналов его картин, но теперь поняла, почему они стоят таких денег.

Наша жизнь подобна желе. Если слегка надавить на него, оно лишь едва заметно прогнется на несколько мгновений. Однако если не отнимать палец достаточно долго, упругая масса растает и превратится в липкую жидкость. В такие минуты ощущаешь себя почти волшебником, алхимиком, способным изменить суть субстанции. Так же и с переменами в жизни. Сначала осторожно делаешь шаги то в одном, то в другом направлении, словно проверяешь, куда тебе позволено идти. Но чем настойчивее попытки, тем больше открывается возможностей и тем сильнее меняется жизнь. А затем наступает миг, когда она уже не может остаться прежней. И одним прекрасным утром ты просыпаешься и понимаешь, что под твоими пальцами – сладкая цветная жидкость, с помощью которой можно нарисовать любое будущее. Здесь очень важно не испугаться – не отдернуть руку, а смело посмотреть вперед и пожелать все, что заблагорассудится. В Лондоне я четко осознала: мое желе растаяло.

В тот же день позвонил друг и сказал, что нашел в Мадриде новых врачей: специалиста по иглоукалыванию и остеопата, которые пообещали помочь с рукой. Что ж, если традиционная медицина бессильна, всегда можно обратиться к альтернативной.

Как только я вернулась в Испанию, Давид настоял на скорейшей встрече, после чего мы стали видеться каждые выходные. Мы гуляли, обедали, целовались, много говорили и смеялись, как безумные. Он вел себя учтиво, не стремился меня полапать и не заводил разговоров о сексе. Я чувствовала, будто мне снова семнадцать. Хотя к четвертому свиданию такая сдержанность начала настораживать (моя тетя предположила, что Давид может быть геем).

Однажды вечером я, немного устав, предложила зайти в кафе или бар и выпить чего-нибудь. Он согласился, но сказал, что сам выберет подходящее место. Мы свернули на «проститутскую улицу» – ответвление от центрального проспекта, где всегда полно девушек легкого поведения. Пройдя ее до половины, мы зашли в магазин… чемоданов. Заметив, что я озадачена, Давид улыбнулся:

– Ты, наверное, сейчас думаешь: «Какого черта он привел меня сюда?»

– Именно! – отозвалась я со смехом.

– Сейчас увидишь.

В лифте мы поднялись на третий этаж. Выйдя, я ахнула: мы оказались в настоящем саду, красиво подсвеченном.

– Ух ты, как красиво!

– Рад, что смог показать тебе что-то новое. – Давид просиял.

Мы сели у камина и заказали чай. Как обычно, время пролетело незаметно. Давид проводил меня до стоянки на площади Испании, где мы целовались еще минут пятнадцать.

– Так, поеду-ка я, иначе… – не стала продолжать я.

– Иначе мы процелуемся всю ночь, – закончил он за меня.

«Э-э-э, я не совсем это имела в виду», – подумала я, но не озвучила свою мысль.

После этого свидания мама тоже высказала предположение, что он гей. Мои подруги в один голос заявили, что, наверное, у него какие-то проблемы. Я рассмеялась:

– Вам не угодишь. Когда пытаются затащить в постель на первом свидании – плохо, когда не пытаются – тоже плохо.

На шестое свидание, которое должно было состояться в пятницу, Давид (программист по профессии, он в качестве хобби выступал с комедийными монологами) пригласил меня на концерт своих друзей. Я, в свою очередь, предложила ему в ту же субботу пообедать в русском стиле у меня дома, если его не смущает присутствие дочки и собаки. Он ответил, что, наоборот, мечтает познакомиться с Катей. Концерт был смешным; Давид постоянно следил за моей реакцией и радовался, как ребенок, видя, что мне нравится. Потом он проводил меня до машины. Полчаса мы целовались на тротуаре. Пошел снег.

– Черт, снег в конце февраля, – сказала я.

– Как романтично! – ответил он.

А мне вспомнился фильм «Бриджет Джонс» и заключительный поцелуй главной героини с Марком Дарси. Давид по-прежнему не делал никаких предложений. Я намекнула:

Я сказала:

– Знаешь, я боюсь влюбиться в тебя.

– Не знаю, как поеду в Эскориал в таком состоянии!

– И я тоже не знаю, как поеду домой, – отозвался он.

«Черт, ну же!» – мысленно подбодрила я его. Увы, он не умел читать мысли, и спустя еще минут десять я не выдержала:

– Ну и что мы будем делать? – Я призывно посмотрела на него.