Читать книгу "Иной путь - Влад Вегашин"

Тот стоял рядом, внимательно изучая юношу.

– Заходи, когда определишься с выбором.

Холодный ветер бросал в лицо пригоршни мелкого, колкого снега. На набережной Невы это было почти нестерпимо, на Ланском шоссе стало проще, а когда Стас зашел в Удельный Парк, злые поцелуи снежинок стали почти неощутимы.

Он бродил по заснеженным аллеям до самого рассвета. Снегопад стих, небо над головой очистилось, яркая синева бледнела с каждой минутой. Когда горизонт на востоке окрасился в золотисто-алый, юноша покинул парк.

Через час он уже был в Свободном городе. Снег и солнце преобразили даже трущобы, обрядив их в белый-белый атлас с синими и розовыми всполохами. Зимнее покрывало окутало развалины и покосившиеся дома, скрыло покореженный асфальт и ржавого цвета крышки старых канализационных люков. Некрасивым осталось только одно – жители. Люди, населявшие Свободный город, остались такими же и снаружи, и изнутри.

"Им не от чего и некуда меняться, – подумал Стас. – Они такие навсегда. Воры, убийцы, насильники, грабители… и почти что все алкоголики, и через одного – наркоманы. Это мое будущее. Я сдохну от передозировки нитаспана в сточной канаве или меня зарежут в пьяной драке, или возьмет полиция – и я загнусь в камере от ломки. Я конченый человек. У меня нет будущего. Мне пятнадцать лет".

Стасу стало страшно. Так страшно, что он бросился прочь, не разбирая дороги. Он бежал со всех ног, едва не угодил под гравицикл, несколько раз поскальзывался и падал, но продолжал бежать прочь из этого мертвого города, прочь от гниющих заживо, прочь от своей скорой смерти. Он бежал, пока силы не оставили его полностью, и он не рухнул в свежий, чистый, холодный снег.

Едва вновь приобретя возможность дышать более-менее ровно, юноша поднял голову и огляделся. Поняв, где находится – присвистнул: это же надо было случайно выбраться из трущоб и мало того, что не заметить этого, так еще и не привлечь внимания полицейских!

В паре сотен метров от сугроба, в который он свалился, возвышался дом Ниндзи. Не задумываясь, зачем он это делает, Стас направился к нему. Нашел нужный подъезд, выбрал удобную скамейку, смел с нее снег, сел. Закурил, приготовившись к долгому ожиданию.

Она появилась только когда начало темнеть. К тому моменту Стас отморозил себе все, что только можно было отморозить, и всерьез задумался о благоразумности своей затеи. И когда изящная фигурка в коротенькой шубке появилась, наконец, у парадной, он даже не стал подходить. Издали понаблюдал, как девушка прощается с двумя приятельницами, как они весело смеются над какой-то шуткой, как задорно блестят глаза Нины – и вспомнил, какой она была. Худенькая, с потухшим взором, почти не умеющая смеяться и только улыбающаяся грустно каким-то своим мыслям.

Переночевать он решил на старом чердаке. Вряд ли новая облава может произойти так скоро, да и повода вызывать полицию у жителей подъезда не должно было быть.

В своих расчетах Стек не ошибся. На чердаке было темно, но тепло. Старые одеяла, сваленные в углу, так и не убрали, и он устроился почти с комфортом. Достал из рюкзака книгу, купленный по дороге недорогой фонарик и погрузился в чтение.

Где-то через час буквы начали прыгать и смазываться, строчки расплываться, а когда юноша понял, что он в упор не помнит, что было написано на предыдущей странице, он выключил фонарь, сунул книгу под матрас, натянул одеяло на голову и почти мгновенно уснул.

Утро оказалось кошмарным. От неудобства позы затекли все мышцы, голова болела словно бы с похмелья, страшно хотелось есть и курить… и только последнее было поправимо. Глубоко затягиваясь, Стас выкурил три сигареты подряд. Никотин заглушил чувство голода, зато проснулась другая жажда…

Четыре. Четыре дозы. Четыре восхитительных, ни с чем не сравнимых долгих мгновения счастья. Четыре прыжка в мир, где все желания становятся реальностью, где страхи и опасности отступают, где есть только то, чего хочешь ты сам. Полминуты – и можно перенестись в эту страну грез, где есть все, абсолютно все…

…кроме реальности.

И все это – в кармане джинсов. В небольшом внутреннем кармашке, который так сложно обнаружить, если не знать, что именно искать.

Закусив губу, Стас посмотрел на подготовленную дорожку. Если не начиналась ломка, перед тем, как принять джамп он всегда загадывал, чего хочет больше всего на свете. Сейчас такая возможность была.

Если бы кто-нибудь увидел эту картину, он был бы поражен. На корточках у отопительной пластины сидел молодой паренек и внимательно смотрел на готовый к употреблению джамп. На несколько секунд он закрыл глаза, губы неслышно что-то прошептали – и юноша резко вскочил на ноги, отшвырнув от себя плотную картонку с заманчивым сиреневым порошком. Несколько секунд он смотрел на пропавший наркотик, потом его губы медленно, словно бы через силу, разъехались в кривой улыбке. Он встал, на негнущихся ногах подошел к вороху одеял и рухнул ничком.

Со дня ухода Стаса прошло три дня. И если первые два Вениамин Андреевич каждую секунду ждал появления мальчишки, каждый миг верил, что вот сейчас он вернется, то к началу третьего дня его уверенность была поколеблена. Утром он вышел из дома на полчаса раньше, чем было нужно, и дважды обошел все окрестные дворы, но безрезультатно. На работу инженер отправился с тяжелым сердцем.

"Наверное, не стоило его отпускать. Можно было найти и другой способ! Он же сам в глубине души хотел избавиться от зависимости! Я не должен был прогонять его…"

В таких нерадостных мыслях прошел весь день.

Домой Вениамин Андреевич возвращался поздно. Он устал за день, и от метро шел медленно, опустив голову и глядя только под ноги. Лишь подходя к парадной, он поднял взгляд – и сразу же заметил сидящую на корточках знакомую фигуру.

При виде Ветровского Стас поднял голову. Подождал, пока инженер подойдет, посмотрел на него снизу вверх – взгляд юноши был спокоен и тверд. Потом поднялся на ноги, сунул руку в карман.

– Я выбрал.

На раскрытой ладони лежал свернутый пакетик из фольги. Стас развернул его – внутри предсказуемо оказался светло-сиреневый порошок.

Стек поймал взгляд Вениамина Андреевича и перевернул ладонь. Легкий порошок, подхваченный слабым ветерком, разлетелся тончайшей пылью по истоптанному сапогами снегу.

Ни один наркоман не сможет добровольно выкинуть свой наркотик и улыбнуться этому. В этом Вениамин Андреевич был уверен.

– Я думал, не смогу. А потом…

– Что – потом?

– Перед тем, как принять джамп, я всегда представлял, чего хочу больше всего. И, как правило, видел именно это. А тогда… я увидел свою жизнь без зависимости. Это было страшно… Я представил, как буду принимать джамп для того, чтобы поверить, что я могу жить и без него. А потом приходить в себя, ненавидеть себя и весь мир, добывать очередную дозу – чтобы еще раз на мгновение поверить, что я могу без этого жить. Замкнутый круг. Мне стало страшно, – Стас на миг прервался, сделал большой глоток чая. – Я не хочу так. Мне пятнадцать лет, а я уже думал, что моя жизнь кончена и у меня нет будущего. Но ведь это не так?