Читать книгу "Ренди. Жизнь вне времени - Марина Викторова"

– Хватит! – Я дал ему несильный подзатыльник. – Уходим немедленно!

С этими словами я потащил упирающегося Борю к двери.

– Уезжаете? – на входе нас встретила хозяйка.

– Да, – ответил я. – Благодарим за гостеприимство.

– Наконец-то! – сердито произнесла женщина. – Весь дом перевернули, все нервы вытрепали, ироды!

– Нам очень жаль. – Я изо всех сил тянул своего товарища к машине, пока никому не пришло в голову нас догонять.

Ехать ночью с нетрезвым водителем было занятием опасным, но я больше не хотел оставаться в этом театре пьяного абсурда.

– Джерри, ну ты и нытик. – Боря завел двигатель. – А вдруг менты?

– Лучше менты, чем алкашня, – строго возразил я.

– Ладно, смертник, поехали. – От большого количества спиртного фотограф стал более сговорчивым, но своего специфического чувства юмора не утратил.

– Довезу тебя до Москвы, – предупредил Боря, когда нам каким-то чудом удалось вырулить на шоссе. – Дальше сам, а то в городе менты.

Мой приступ адреналина постепенно стал уступать место усталости. Глаза закрывались, тело болело от синяков, а желудок – от некачественного алкоголя. Я не заметил, как мы въехали в какую-то промзону.

– Здесь до метро автобус ходит, – пояснил Боря.

– Где? – Я еле-еле разомкнул слипшиеся веки.

– Там, метров десять вправо. У меня здесь недалеко одна подружка живет – поеду к ней.

– Хорошо. – Я был рад выйти из машины на свежий воздух, так как меня сильно укачало.

Заметив автобус, я бегом кинулся к нему, но не успел.

– Вот же паразитство! – выругался я, пнув ногой бордюр. – Наверняка это был последний, время час ночи, транспорт не ходит. Придется вызывать такси за бешеные деньги.

Тут меня ждал еще один неприятный сюрприз. Порывшись в своей сумке, я обнаружил, что мобильный телефон разрядился, а кошелек и вовсе отсутствует. «Наверное, кто-то из деревенских вытащил», – догадался я.

Где-то залаяла собака. Я бессильно опустился на лавочку возле остановки. Вокруг не было ни души, мозг снова отказался думать, хотя мне грозила перспектива ночевать на улице. От общей усталости я замерз. Температура ночью решила упасть до совсем не летних градусов, а на мне были только тонкие брюки и тенниска. Я сидел посреди промзоны, обхватив себя руками, и вспоминал свою уютную постельку. Краем уха я услышал звук тормозящего автомобиля, но от усталости и стресса не смог даже поднять голову. И тут, как гром среди ясного неба, раздался знакомый голос:

– Как тебе деревенская жизнь?

– Ренди? – Я слегка приоткрыл правый глаз.

– Кто же еще, горе луковое?! – мягко переспросил он, помогая мне встать.

Оказавшись в его машине, я моментально отключился и снова пришел в себя, только когда почувствовал, что меня достают из автомобиля и ведут к подъезду. В квартире я на автомате плюхнулся на кровать. Последним ощущением было то, как Ренди осторожно убрал прядь моих волос со лба.

Проснулся я в пять вечера, проспав весь день. Полученные во время драки синяки болели, но настроение было превосходным, так как выспался я отлично. Одно за другим в голове стали всплывать события предыдущего дня. Стоя под душем, я вспоминал деревню, дорогу, остановку. «Действительно ли меня нашел Ренди? Или это Боря вернулся?» – думал я. Воображение рисовало неясные очертания того, как Ренди коснулся моего лица. В тот момент я понял, что, если он когда-нибудь захочет большего, я не стану возражать.

О разрядившемся мобильном я вспомнил только спустя час банных процедур. Взяв зарядное устройство, я подключил его к розетке. Едва экран снова зажегся, посыпались эмэсэмски «Абонент „Шеф“» звонил вам столько-то раз». Еще пришло несколько сообщений от Бори, в которых он интересовался моим самочувствием. Первым делом я перезвонил Владимиру Петровичу, извинился за отсутствие на работе и пообещал закончить статью до конца дня. Как ни странно, выяснилось, что Боря в тот день все же пришел на работу и отдал фотографии. Свою статью о деревне я назвал «Истина в самогоне», а потом в красках описал пьянство и драку. Владимир Петрович позже сказал, что у него создалось впечатление, будто я и Боря побывали в разных деревнях, а наш бравый фотограф, прочитав мой текст, был в шоке, так как, по его мнению, мы отлично развлеклись. На память о веселой крестьянской жизни мне достался синяк под глазом. Идя по улице, я читал в глазах окружающих немой вопрос: «С кем же он выяснял отношения?»

В распределении выходных я старался придерживаться цикла «к маме – к папе – день для себя любимого». В субботу у меня по плану был визит к маме, знавшей обо мне то, о чем другие и не подозревали. В детстве я боялся ее как огня, но когда повзрослел, мы стали лучшими друзьями. Это был взаимный процесс: с одной стороны, я с возрастом стал более самостоятельным и последовательным в своих действиях, с другой стороны, мама обрела желанную свободу. После развода с отцом она совершенно преобразилась, стала гораздо рассудительнее, терпеливее, занялась танцами, начала работать репетитором по русском языку и литературе, а еще пошла учиться по специальности «Детская психология». «Хороший развод украшает!» – понял я, наблюдая за изменениями в характере мамы.

В два часа дня я в отличном настроении уверенно шел по подземному переходу в московском метро. На мой взгляд, данной инфраструктурой город может гордиться; я путешествовал по Европе и Америке, но самое функциональное метро ждало меня в родной Москве: уютные станции, на каждом шагу указатели, всегда тепло, бомжи и алкаши почти не встречаются, а самое главное, нет бродячих животных. Метро с его жизнеутверждающей понятностью всегда меня успокаивает. Там можно погреться зимой, когда лютует мороз, и не замерзнуть летом, когда в остальных помещениях свирепствуют кондиционеры. А еще это было единственное место, где толпа людей меня совершенно не раздражала, поскольку в метро действия людского потока по большей части предсказуемы.

До маминого дома нужно было ехать еще и на автобусе, но плюс его месторасположения состоял в том, что от метро до нужной остановки ходили несколько маршрутов, а сам дом располагался близко к дороге.

– Привет! – Мама встретила меня с улыбкой и, проводив на кухню, налила чай.

– Прелесть! – Я оценил горячий травяной напиток.

– Я звонила тебе в среду, но ты не брал трубку.

– Да, там было целое деревенское приключение. – Я кратко пересказал события, опустив неприглядные подробности.

– Я волновалась.

– Волноваться надо, когда я звоню. Раз не звоню – значит, справляюсь сам, – с иронией ответил я. – Тут нужно гордиться.

По поводу звонков и позднего возвращения между мной и мамой со школы шло негласное противостояние. Я считаю, что, если человек попал в неприятность, ему со стороны близких нужна либо помощь, либо нейтралитет. Беспокойный голос в трубке, когда и так все идет плохо, только усугубляет ситуацию, а если все хорошо и ты продолжаешь, скажем, веселиться на вечеринке, тем более не хочется оправдываться за то, что забыл предупредить. Когда я жил с мамой и ей случалось возвращаться поздно, я никогда не дожидался ее для «разбора полетов», а спокойно ложился спать. Начав жить отдельно, я всегда был рад выслушать маму, но отчетов о своем времяпрепровождении не давал, так как не хотелось жить с ощущением «ока Большого Брата».