Читать книгу "Любовница депутата (сборник) - Сергей Бакшеев"

Где-то рядом стоит Артурчик, он что-то лопочет, но ты его не замечаешь. Ты видишь лишь его брата десятиклассника. Он заслонил собой все и надвигается, надвигается …

4

Дверь в двадцатую палату приоткрылась, и, стуча костылями, в нее вошел невысокий рыжий паренек, левая пустая штанина его пижамы мотылялась по полу.

— Мужики, я газеты принес, сегодняшние, — сказал он.

— Какие мы тебе мужики, — за всех отозвался Мишка.

— А че?

— Калеки мы, инвалиды конченные. Вот мы кто.

— Чего там пропечатали? — приподнялся на кровати Серега и взял одну из газет. — Про Афган чего пишут?

— Все то же. «Ограниченный контингент советских войск продолжает оказывать помощь мирному населению страны, вставшей на путь социализма», — загнусил Мишка.

— Ни черта там про нас нет, брехня одна! — согласился рыжий паренек. — Там про балет фотки. Во, балерины.

— Ничего телки, — прокомментировал фотографии Серега. — Тощи больно, не зад, а четверть зада. А ноги, словно палки с моего плетня.

— Зато танцуют.

— А мы оттанцевались, — взгрустнул Генка. — Последняя шалава на такого не взглянет.

— Ишь, чего захотел! Только на фото и будешь теперь девчонок разглядывать. В жизни они тебя за километр обойдут, — сказал Мишка.

— С каким-нибудь бритым фраером под ручку, — добавил Генка и выругался: — Ух, если останусь цел, как я этим фраерам буду морды бить! Мы на смерть шли, а они сволочи, папенькины сынки, шмотки фирменные напялят и с бабами по кабакам да дискотекам.

— А у нас в деревне танцульки были, ого, закачаешься! — вспомнил Серега. — Один мой кореш кричал: «Самцы, к бою!», и мы девок тискали. А девки у нас не балеринки — грудастые. Визжат, но не убегают.

— И чё дальше?

— Да не чё. Не успел ни с одной, блин.

— Оттискался, — огрызнулся Мишка. — Теперь по ночам сам себя будешь тискать, а днем милостыню на дороге собирать, подачки в конторах выпрашивать.

— Чего? Я еще повкалывать могу! Могу даже на тракторе, если с ручным управлением. У нас мужики, знаешь, какие головастые, им трактор на ручник перевести — один день напрячься.

— Размечтался! Ты чего думаешь, приедешь в свою деревню, и все вокруг тебя на цыпочках будут ходить, в глазки тебе заглядывать: чего изволите, наш герой? — Мишка приподнялся, опершись на локоть.

— Да, а чего? У меня орден, медаль, — рассуждал Серега. — Я кровь за Родину поливал.

— За, какую Родину? Чью кровь! — вскричал Мишка. — Мы там, таких же как мы ребят мочили. Мы — их, а они — нас!

— Мы простому народу помогали от бандитов избавиться, — неуверенно возразил Сергей.

— Ты самый умный? Лучше знаешь, что тому народу надо? «Ребята, я половину из вас убью, а остальным скажу, как правильно жить». Так что ли? А-а, пустой это разговор. — Мишка устало плюхнулся на кровать и продолжил, глядя в потолок: — Нет нас, нет. Ни тебя нет, ни меня нет, ни его нет, ты это понимаешь? Герои и бравые генералы есть, а убитых и раненых нет. Ты посмотри телевизор, хоть одного такого как мы показали?! Хоть где-нибудь правду о нас писали? Нет нас с тобой! Тебе бросят подачку, чтоб отстал, и ты будешь спиваться в подворотне, байки травить про службу, а тебе мужики наливать за это будут. Ты вспомни, как живут у нас инвалиды. Кому-нибудь они нужны? Да плевать все на нас с тобой хотели. Наша жизнь, братаны, кончилась.

— Ни черта не кончилась, — после некоторого раздумья возразил Сергей. — Мы выжили — это главное. А жизнь, она долгая, что-нибудь придумаем.

— Да не в этом дело! — возмутился Мишка. — Ради чего, какого хрена, меня, молодого парня, сделали обрубком!? Я туда, дурак, сам напросился, думал: бац-бац, и в героях. А даже если в героях, за чей счет? Потому что других укокошил, а они меня нет. Сколько ребят полегло, а чего мы там хотим добиться, ни черта не понятно.

— А мы туда ехали, думали, во — теперь настоящая служба начнется, — в наступившей тишине вспомнил Генка. — Повоевать всем хотелось. Не успели и до части доехать, у нас в колоне машина подорвалась. Крытая была машина, с грузом. Ее основательно долбануло, а груз цел. Мы даже не поняли сначала, что цинковые ящики — это гробы. Зачем их с собой везем? Потом дошло, что для себя же и везем. Груз бросать нельзя, распихали по машинам. Так и ехали, мы по лавкам, а между нами наши будущие гробы. Водилу с той машины первым в него и собрали …

Ребята помолчали. Каждый вспомнил что-то свое.

— Яблоко дай, — осторожно подал голос четвертый, который по пьянке ноги отморозил.

Серега, продолжая о чем-то думать, ковырнул из посылки яблоко и молча бросил безногому. Тот звучно захрустел.

Неожиданно в палату будто вихрь ворвался. Это вошла, отбросив обе створки двери, врач Нина Петровна. За ней медсестра несла стопку новых сине-белых пижам.

— Быстренько, мальчики, переодевайтесь. К вам из военкомата едут. Свои пижамы в тумбочки сложите, а эти оденьте. Потом их санитарке вернете, — выпалила Нина Петровна, увидела рыженького паренька, принесшего газеты, и скомандовал: — А ты, что здесь застрял? Марш, в свою палату! Режим соблюдай.

5

Выстрелы, взрывы, огонь, крики, дети, бесконечная стрельба, жара, пыль, рев мотора, мальчик, и опять дети … Стоп! Откуда здесь дети? Маленькие, нарядные в большой светлой комнате.

Ты разве забыл? Это же вас в первый раз привели в школу. Вы сбились в кучку и разглядываете новый мир удивленными и немного испуганными глазами.

Испуганные глаза. У того мальчишки, который невесть откуда вынырнул из густой тяжелой пыли перед вашей БМП, тоже были удивленные глаза, но только одно мгновение. А потом в его зрачках пружиной взвился страх. В следующее мгновение глаз не стало, не стало и мальчишки. Он скрылся под многотонной БМП. Водитель инстинктивно затормозил, но командир рявкнул: «Вперед!», и вы рванули с места, чуть качнувшись словно на маленькой кочке.

Как потом кончился бой, ты помнишь смутно. Ты физически ощущал, как раздавил собой детское тельце. Ты не слышал суматошной стрельбы, ты слышал хруст тела. Пытаясь заглушить этот звук, ты ожесточенно стрелял по любой мелькнувшей фигуре, а если попадал, то старался подбежать и в упор добить упавшего длинной очередью, проклиная свою жертву за то, что ты здесь, что ты стреляешь в него, что в голове засел тихий хруст.

И тебе вспомнился подобный хруст, который ты уже слышал в детстве, на первом уроке в школе.

Ты устал слушать учительницу, смотрел в окно и мечтал, что мама сегодня купит торт и лимонад. Неожиданно за окном истошно взвизгнули тормоза автомобиля. Сразу вслед за этим раздались короткие прерывистые визгливые крики. Учительница и многие дети подбежали к окну. На дороге прямо перед школой застыла грузовая машина, а между ее передними и задними колесами лежала большая кошка. Задняя часть туловища кошки была раскатана по асфальту в кровавую лепешку. Передними лапами кошка судорожно пыталась сдвинуться и дико, захлебываясь криком, орала.