Читать книгу "Я знаю, ты где-то есть - Тьерри Коэн"

– Но ни одно французское предприятие не выдержит конкуренции с азиатскими поставщиками! – с досадой возразил Ноам.

– Кризис смешал карты, не забывайте об этом. Необанкротившиеся производители-французы готовы на все.

– И вы хотите чтобы я их добил?

– Добил? Нет, вы меня решительно удивляете. Наше дело – создать такое соотношение сил, которое будет для нас выгодно. Так что я жду от вас одной вещи: вы должны показать, что способны довести это дело до ума, невзирая на проблемы. Ясно?

Ноам хотел было возразить, сказать, что не умеет пользоваться чужим несчастьем, объяснить, что ему всегда удавалось добиваться результатов, выстраивая взаимовыгодные отношения, но патрон уже истолковал его нерешительность как согласие, после чего объявил встречу оконченной.

* * *

Аврора позвонила ему, как только он вернулся. И сама предложила увидеться вечером, чтобы выпить по стаканчику.

– Я хочу знать все подробности, – сказала она.

Они встретились в пабе, и Ноам рассказал ей о встрече с Сарой и о визите к Вайнштейнам. Журналистка слушала его с интересом и удивлением.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил он, закончив свой рассказ.

Аврора сделала круглые глаза, надула губы и потрясла рукой, как делают дети, чтобы показать свое удивление.

– Что я думаю? Фантастика в чистом виде.

– А если серьезно?

– Я отвечу тебе, но мне хотелось бы, чтобы сначала ты сказал, как ты сам расцениваешь эту… это приключение. Ты-то сам веришь в теорию своей гуру?

– Ну… на самом деле меня раздирают сомнения. Моменты глубокого скептицизма чередуются у меня с такой же глубокой верой. Там, у Сары, я был убежден, что она не лжет.

– Да, но ты находился в самом волшебном, самом дестабилизирующем городе мира. Знаешь, каждый год в психиатрическую больницу Кфар Шауль попадают десятки человек, потому что у них перегорают пробки. Эти люди совершенно нормальные, в здравом уме и твердой памяти, оказавшись в абсолютно непривычной обстановке, более того, в городе, буквально напичканном историей, мифами, теряют ориентиры, впадают в панику, а некоторые доходят до того, что начинают считать себя новым мессией. Это так и называется – «иерусалимский синдром».

– Я не отрицаю этой мистической силы. Но когда Сара общалась со мной, у меня сложилось впечатление, что она говорит правду или по меньшей мере то, что считает правдой. И потом, с чего бы ей лгать? Она меня не знает, живет в своем внутреннем непорочном мире.

– Да не в том дело, что она убеждена, что говорит правду. Сумасшедшие тоже уверены, что обладают истиной.

– Мне кажется, ты стала больше сомневаться, чем раньше.

– Я просто пытаюсь сохранить критический подход. И еще, пока тебя не было, я присмотрелась к этой Линетт Маркюс.

Ноам застыл от удивления. Значит, Авроре захотелось узнать больше… Он был тронут, что ей небезразлична его история, но в то же время сделанные ею открытия беспокоили его.

– Ну, что ты так на меня смотришь? У меня это почти рефлекс – отыскивать информацию, копаться в ней, сопоставлять факты. Так вот знай, что методы этой твоей врачихи – женщины странной, которая испытывает на пациентах приемы, почерпнутые из оккультных наук, – опровергаются многими из ее коллег.

– Она говорила мне это.

– Да, только аргументы ее оппоненты приводят очень убедительные. Но еще бо́льшие сомнения вызывает у меня то, что я узнала об облегченной коммуникации. Эта методика была отвергнута почти всем научным сообществом. Исследования показали, что продемонстрированные аутистами знания на самом деле принадлежали их помощникам.

– Да, это правда, были издержки. Но в некоторых случаях аутисты превосходили тех, кто помогал им изъясняться.

– А это ничем не подтверждено.

– Значит, ты считаешь, что все это – одно сплошное надувательство.

– Давай откровенно, Ноам. Предложение твоей Линетт Маркюс начать поиски истины разожгло мое любопытство. Я поддержала тебя в твоем желании отправиться в эту поездку, потому что тебе это было необходимо. Но ничего из того, что я узнала сама или что рассказал мне ты, не внушает мне ни малейшей веры в этот предприятие.

– Ты советуешь мне бросить?

– Я сейчас даже убеждена, что все это бесполезно, что ответы, даже если ты их получишь, не разрешат твоих экзистенциальных сомнений, поскольку проблема в другом. И я удивляюсь, что такой прославленный врач, как Арета Лоран, отправила тебя к такой сомнительной фигуре, как Линетт Маркюс. Ей бы следовало направить тебя к такому своему коллеге, который помог бы тебе вернуться к истокам болезни, чтобы устранить затем их последствия.

– Если она посоветовала мне встретиться с Линетт Маркюс, это означает, что в моем случае она считает ее методы более эффективными, чем методы традиционного психоаналитика или психотерапевта.

Аврора отвергла этот довод, покачав головой.

– И все равно мне кажется удивительным, что такой специалист толкнул тебя на путь мистики для решения чисто психологической проблемы.

– В любом случае рассуждать о намерениях доктора Лоран сейчас уже совершенно бесполезно. Я добровольно ввязался в эту историю и, как мне кажется, вполне осознаю грани и риски, так что могу бросить эту авантюру, когда сочту нужным.

– На мой взгляд, тебе уже пора ее бросать. Встреча с этим младенцем ничего тебе не дала. Между вами не существует никакой связи.

– Во всяком случае, явной. Но Сара и не говорила, что такая связь существует. Она просто сказала, что мы умрем в один и тот же день.

– Жуть. В это невозможно поверить.

– Да, правда.

– И все же ты собираешься продолжать!

– Думаю, да.

– Тебе надо подумать прежде всего о своем здоровье! Ты выглядишь страшно измотанным.

– Такой я и есть. Впрочем, мне пора домой.

– Ну вот, теперь ты дуешься! Пойми меня правильно: я не против того, чтобы ты продолжил искать ответы там, где уже начал. Я просто хочу помочь тебе правильно сформулировать вопросы, чтобы ты не запутался окончательно.

– Я не дуюсь, Аврора. Я даже благодарен тебе за такой интерес к моей истории. Но у меня все больше и больше уверенности, что ответ ждет меня в конце этого приключения и что я должен до него добраться.

* * *

Вернувшись домой, Ноам оказался во власти противоречивых чувств. Поделившись с ним своим видением ситуации, Аврора не сказала ничего такого, чего бы он сам не знал. Но ее мнение, высказанное в ясной и доброжелательной форме, тронуло его. Что же все-таки движет им: убежденность, легковерие, слабость, невежество или страх? Наверно, тут есть всего понемногу, только вот в каких пропорциях?

Он взглянул на экран своего компьютера. Его ожидало множество сообщений. Просматривая темы писем, он прекрасно осознавал, что ищет одно-единственное, и вскоре нашел его.