Читать книгу "Добро пожаловать в Некрополь - Сергей Бортников"

— Пошла купаться. Я предупредил её о вашем визите и велел убраться с глаз долой. Так, на всякий случай… Надеюсь, вы не станете докладывать наверх о моей распущенности в быту? Ведь в Москве меня ждёт семья: супруга, двое деток…

— Нет, ваша личная жизнь меня совершенно не волнует.

— Спасибо… Не стесняйтесь, спрашивайте, что ещё вы хотите узнать, — я, как видите, искренне стараюсь быть предельно полезным.

— Хорошо. Как вы сообщили коллективу о намечающейся встрече с де… полковником Ковальчуком?

— Обычно. На утренней планёрке объявил, что завтра к нам приедет знаменитый чекист, бывший партизан, воевавший в этих местах.

— И всё?

— Да.

— А Нелле что сказали? Только честно!

— Словно на духу… Как иначе, товарищ младший лейтенант? Я ведь всё прекрасно понимаю: утверждая меня на должность, начальство предупреждало, что враг может интересоваться нашими исследованиями! Я сказал… Я ей сказал…

— Прошу вас, максимально точно передайте мне содержание того разговора…

— А вы её в чём-то подозреваете? Да? Ну, это напрасно… Нелля Владимировна — святая… Сама благодетель… Я конечно же рассказал ей всё, что мне было известно на тот момент о вашем дедушке.

— А что вам было известно?

— Накануне секретарь райкома подробно поведал мне его историю. Мол, в войну именно товарищ Ковальчук, в ту пору капитан госбезопасности, опередил фашистов, намеревающихся открыть на Свитязе лабораторию по изучению свойств тяжёлой воды, и выкрал у них прямо из-под носа знаменитого советского учёного Селезнёва, согласившегося сотрудничать в этом вопросе с немецкой профессурой. Всё!

— Спасибо. Вы мне очень помогли.

— Не за что.

— Самой Пушновой о нашей беседе лучше не знать.

— Да-да, я понимаю…

— Кстати, вы купили в Шацке пять коробок «Птичьего молока»?

— Совершенно верно.

— Зачем?

— Такой дефицит нечасто встречается в наших магазинах. Одну мы съели сами, ещё две оставили дома на всякий случай.

— Вы можете показать их мне?

— Да-да, конечно!

Он потянул на себя створку шкафа и, недолго покопавшись в каком-то белье, извлёк оттуда две коробки. Всё было на месте: и контролька, и ярлык с ценой, и бирка с номером бригады, изготовившей продукт. Впрочем, в таком результате внешнего осмотра Ваня не сомневался ни на миг.

28

Круг сужался. Документы Пушновой снова и снова тщательно проверяли оперативники. В Москве, Киеве, Луцке. И пока не находили в них ничего странного, необычного, предосудительного. Родилась в Киеве в 1929 году, вместе с мамой пережила оккупацию. В 1950-м поступила в политехнический институт, через пять лет окончила его с отличием. Затем аспирантура, успешная защита диссертации, кандидатское звание. Сейчас работает над докторской. Тема: «Воздействие тяжёлой воды на разные виды млекопитающих».

Официально замужем Нелля никогда не была. Отца своего она не помнит, маму похоронила в прошлом 1966 году…

Чтобы убедиться в достоверности этих данных, младший лейтенант Ковальчук ранним утром в понедельник отбыл в командировку в родной Киев.

29

Ковальчук и Тур долго убеждали первого секретаря райкома партии в том, что сын их соратников по борьбе с фашизмом — не враг и не кулак. Кони для него — смысл жизни, а не средство наживы.

После долгих уговоров партиец согласился и даже пообещал открыть в Шацке школу верховой езды, в которой за Санькой будет закреплено место то ли тренера, то ли инструктора.

Сие радостное известие Туру не терпелось передать Валентине Никаноровне, и он стал «запрягать» в дорогу свою любимую «лайбу».

Путь к её дому пролегал мимо строящейся турбазы, и Ковальчук не упустил случая проведать Юрия Галаберду, с которым после пятничного выступления у него завязались весьма дружеские отношения.

— Иван Иванович, Владимир Михайлович, какими судьбами? — весело поприветствовал гостей начальник строительства, поочерёдно обнимая каждого из ветеранов.

— Да вот, собрались проведать боевую подругу — Валентину Никаноровну, она здесь неподалёку живёт. А у вас что нового?

— Ничего. Разве что прораб — Прокопчук — до сих пор так и не нашёлся.

— Вот те раз! Может, что-то случилось?

— Вряд ли. Хотя странно. Виктор Гаврилович всё время был рядом со своими шаромыжниками, но, как только я о нём вспомнил, схватился за живот — и в кусты!

— У вас есть его фото?

— Нет, конечно.

— Копия паспорта?

— Откуда?

— А трудовая книжка?

— Какая-то «левая» лежит в отделе кадров. Ему свою занятость афишировать незачем — человек на пенсии.

— Как же так, а, дорогой Юрий Абрамович?

— Ну, вы правильно меня поймите… Мои люди не успевают закончить строительство в срок, а начальство постоянно торопит: давай-давай, чтоб к следующему сезону объект был готов; вот я и вынужден пользоваться услугами шабашников. А с тех — что возьмёшь? Один паспорт на всех, одна трудовая, оформил по договору — и вперёд за орденами.

— Выходит, вы и двойной бухгалтерией не брезгуете, Юрий Абрамович?

— Есть такой грех, признаюсь честно. Только вы меня не сдавайте, ладно?

— Хорошо, если точно опишешь нам своего прораба.

— Сейчас, дорогие мои, сейчас… Позову Валенту, он вам его мигом нарисует.

— О! Правильно. Я и забыл, что у тебя под рукой есть свой собственный Микеланджело.

— Кстати, как вам его мазня?

— Очень хорошо. Ничего подобного я раньше не видел!

30

— Садись, Сашок, вот тебе альбом, вот карандаш. Нарисуй портрет нашего прораба, — предельно вежливым тоном распорядился Галаберда.

— Прокопчука?

— Так точно! — подтвердил Тур.

— Это я мигом…

Художник набросал по центру листа овал, затем принялся наращивать детали. Глаза, нос, рот, уши…

— Похож? — наконец спросил.

— Если честно, не очень, — признался Юрий Абрамович. — Брови не такие, лоб узковат… И морщин ему добавь, а то намалевал, понимаешь ли, сорокалетнего мужика, а ему — далеко за шестьдесят.

— Шестьдесят восемь, — уточнил Валента.

— А ну-ка, ну-ка, — что-то в образе Прокопчука зацепило Ивана Ивановича, и он принялся давать советы живописцу. — Не надо его старить. Оставь, как есть… А на другом листе — нарисуй новый портрет, более современный, что ли.

— Хорошо, — согласился Александр, которому явно льстило внимание старого чекиста, и принялся резво набрасывать штрихи хорошо заточенным карандашом.