Читать книгу "Фиг ли нам, красивым дамам! - Екатерина Вильмонт"

– А я видел ее в городе. Мы с ней даже обедали. Она сидела в кафе, а я ее увидел и подошел. Кстати, она пила фредочино! Это не ты ее надоумила?

– Нет. Папа, она… Ты правда раньше ее не знал?

Он не ответил.

– Папа!

– Знал, дочка, знал.

– Значит… это ты…

– Что я?

– Ты был ее мужем и бросил ее?

– Да. Все так. Был мужем. И бросил, потому что думал, что она может помешать…

– Чему, папа?

Алиса смотрела на него строго и требовательно.

– Знаешь, дочь, ты уже достаточно взрослая и умная, чтобы…

– Чтобы что?

– Чтобы узнать всю правду о своем отце.

– Папочка, ты… ты преступник?

Он с облегчением рассмеялся.

– Нет. Я не преступник. Я не хотел, чтобы ты знала… Но сейчас понимаю, что это было глупо. И встреча с Ариадной только первая ласточка… За ней могут последовать другие встречи с прошлым.

– Папа, пожалуйста, скажи мне… Что там такое в твоем прошлом и при чем здесь Ариадна?

– Видишь ли… Я хоть и окончил в свое время Московский строительный институт, но по специальности практически не работал, я был… известным в России рок-музыкантом.

– Рок-музыкантом? Ты?

– Я. И никакой я не Майкл Конрад, а Юрий Евгеньевич Кондратович, сценическое имя Кондрат.

– Папа, но зачем?

– Если тебе интересно, слушай!

И он рассказал дочери почти все, умолчав, разумеется, о своих мужских похождениях.

Девочка слушала очень серьезно и, как показалось отцу, с сочувствием.

– А мама?

– Что мама?

– Ты любил маму?

– Любил. Твоя мама была чудесной женщиной, настоящим другом, и ее смерть стала последним ударом. Я решил поменять все.

– А почему Майкл? Конрад – понятно. Кондрат. А Майкл почему? В честь Майкла Джексона?

– Нет, что ты! У меня был младший брат, Михаил, Мишка, он погиб, утонул, когда ему было пятнадцать. Я его очень любил…

– Знаешь, папа, это все ужасно глупо! – вынесла вердикт Алиса.

– Что глупо?

– Вся эта история. Ты же умный, папочка, неужели ты думал, что в наш век информации можно просто исчезнуть, а?

– Думал.

– Но тогда надо было делать пластическую операцию.

– Я думал об этом.

– Но испугался, что будешь не таким красивым?

– А я, по-твоему, красивый?

– Самый красивый!

– Нет, я об этом не думал, просто… побоялся операции. Решил, что эти два мира – рок-музыка и строительный бизнес – не пересекаются. И если бы не Ариадна… Ведь столько лет ни разу ни с кем нигде не пересекся.

– А Интернет?

– В Интернете есть только сведения о Кондрате, который перебрался в Америку. А дальше – ничего!

– И что теперь будет?

– Ничего. Все будет как раньше. Просто ты теперь знаешь о своем отце все. А жить будем по-прежнему.

– Пап, а если бы к тебе вернулся голос?

– Ну это вряд ли, столько лет прошло.

– А если бы вдруг случилось чудо?

– Да поздно уже… В пятьдесят не начинают певческую карьеру. Смешно.

– А ты хорошо пел, папа?

– Откуда я знаю?

– А у тебя не сохранились записи?

– Нет. Я все уничтожил.

– Жалко. Я бы хотела послушать… Может, в Интернете что-то найдется.

– Пожалуйста, не нужно ничего искать. Я не хочу. Пожалуйста!

– Хорошо, папа. Скажи, а Ариадна?

– Что Ариадна?

– Ты теперь опять на ней женишься?

– Что за бред? С какого перепугу? У нас все в прошлом. У нее молодой… друг… И своя жизнь. А у нас своя. Я попросил у нее прощения за прошлое.

– Она простила?

– Сказала, что простила уже давно. И ты меня прости за такую ложь во спасение.

– Папа, а в твоем прошлом было много плохого?

– Было. Много. Но я не преступник. Поверь мне.

– Да я понимаю. И прощаю. Но мне жалко тебя, папочка!

– Вот жалеть меня не нужно! У меня все хорошо. У меня есть чудесная дочка, умная, красивая, у меня есть мое дело, которое я делаю с удовольствием, оно приносит мне средства, чтобы жить так, как я считаю правильным. И я наконец получил отпущение главного моего греха… Чего еще можно желать? – улыбнулся он дочери. Правда, улыбка вышла грустная.

Алиса обняла отца, поцеловала, потерлась носом о его подбородок.

– Ты молодец, папочка, что все рассказал мне! Я ужасно тебя люблю, и никто нам больше не нужен, да?

– Да!

…А Ариадне некогда было предаваться воспоминаниям. Микис родил, на взгляд Ариадны и Маши, совершенно безумную идею.

– Я хочу, чтобы мои артисты передвигались по сцене на пружинах…

– На каких пружинах?

– Я вот читал и видел в кино, что в России после революции были такие бандиты на пружинах, как их…

– Попрыгунчики? – догадалась Ариадна.

– Да-да!

– Ты сошел с ума! – вскричала Маша. – Никто не согласится! И зачем этот бред?

– Как ты не понимаешь, это же будет музыкальная шкатулка, и я хочу, чтобы они двигались, как фигурки в старинной шкатулке. Ада сделает такие костюмы, чтоб была полная иллюзия такой шкатулки. Как ты думаешь, Ада?

– Микис, извини, но петь большой спектакль на пружинах попросту опасно, артисты могут ноги переломать, и к тому же им будет уже не до пения, лишь бы шею не свернуть!

– Вы серьезно так думаете?

– Конечно! – разом ответили женщины.

– Как жалко! – страшно расстроился Микис.

– Ничего, переживешь! Сколько у тебя бывает завиральных идей, ничего, благополучно отказываешься от них. Нельзя так издеваться над певцами. Они и голос потерять могут…

– Я знаю, что делать! – воскликнула Ариадна. – Певцов так мучить нельзя.

– А кого можно? – насторожился Микис.

– Что, если во время увертюры открыть шкатулку, а там цирковые артисты на пружинах изобразят пантомиму в костюмах героев… И это же всего несколько минут… а эффект будет полным!

Микис уставился на нее, словно осмысляя услышанное, и вдруг упал перед ней на колени.

– Богиня! Чудо! Ты гений! Это будет… это будет…

– Это будет класс! – воскликнула Маша. – Такой пролог… Все с ума сойдут! Ну, Адка, у тебя и голова!