Читать книгу "Лихое братство Тортуги и Ямайки - Виктор Губарев"

С наступлением темноты Мансфелт отдал приказ судам флотилии приблизиться к острову. За два часа до полуночи они стали на якорь с внешней стороны рифов и, дождавшись появления луны, стали грузиться в каноэ. Две или три дюжины матросов остались охранять суда, тогда как остальные — сотня англичан с Ямайки, 80 французов с Тортуги, некоторое количество голландцев и португальцев (включая несколько женщин, если верить испанским донесениям) — проникли на своих каноэ через проход в рифах в лагуну. Здесь они разделились на два отряда: один устремился к пляжу Лос-Наранхос, а второй — к Большому пляжу (Плая-Гранде), лежащему дальше к западу. «Как только люди высадились на двух пляжах, — рассказывает П. Эрл, — каноэ вернулись к кораблям — драматический жест, достойный более великого капитана и более великого подвига. Теперь никто не мог отступить назад. Они должны были либо захватить остров, либо умереть!»

Двигаясь тайными тропами, уходившими от пляжей вверх, на гору, обе группы вскоре встретились и объединились. Проводники сказали пиратам, что поблизости находится испанский сторожевой пост, но когда отряд приблизился к нему, оказалось, что в нем никого нет. Продвигаясь дальше по каменистой тропе с громким названием Ройял-Роуд (Королевская дорога), флибустьеры захватили несколько мелких ферм Один из пленников после соответствующей «обработки» согласился вести их дальше. Чтобы испанец не наделал глупостей, ему связали руки за спиной, а на шее затянули петлю. Проводник привел их к Агуада-Гранде — водному источнику на западном берегу, где одна из четырех речушек острова впадала в море. Здесь какой-то безрассудный испанец попытался вырвать мушкет из рук одного из пиратов, за что был немедленно застрелен. Этот несчастный, как замечает П. Эрл, оказался единственным защитником Санта-Каталины, который попытался оказать захватчикам сопротивление, и единственной их жертвой.

На рассвете 26-го часовые, дежурившие на Серро-де-ла-Эрмоса, продрали глаза и с ужасом обнаружили за цепочкой рифов стоявшие на якоре пиратские суда. Они тут же бросились к дому губернатора дона Эстевана де Окампо, подняв его с постели. Дон Эстеван немедленно отправил гонца к сержант-майору Диего Родригесу — коменданту форта Ла-Кортадура, — а сам быстро оделся и велел седлать лошадь. Но именно в это время, примерно в 8 часов утра, флибустьеры окружили его дом и ворвались внутрь. Губернатору пришлось сдаться.

Спустя короткое время четверо солдат прибежали к дому сержант-майора, сообщив ему о высадке пиратов и захвате ими губернатора острова Сеньор Родригес поспешил вместе с этими солдатами в форт. Канониру было велено зарядить пушки, но тут выяснилось, что нет пороха Солдаты долго искали его, наконец нашли один пороховой ящик, запертый на ключ, однако не нашли ключа Недоставало также ядер и инвентаря, необходимого для обслуживания пушек.

Пока комендант бегал вокруг батареи и кричал на своих нерадивых подчиненных, которых насчитывалось не более семи человек, отряд Мансфелта приблизился к форту на расстояние выстрела и приготовился к захвату недостроенного моста Родригес в отчаянии покинул батарею и, спустившись на берег, попытался собственноручно разрушить шаткую конструкцию. Увы, из этой затеи ничего не вышло, и сержант-майор несолоно хлебавши вернулся в форт. Флибустьеры стали кричать ему, чтобы он сдался, угрожая в противном случае перерезать всех пленных — их взяли в количестве 62 человек, — а затем убить и его самого. Диего Родригес не сомневался, что разбойники так и сделают. Поэтому, не открывая огня, предпочел вывесить белый флаг.

«Пираты разбили испанский гарнизон, — сообщает Эксквемелин, — и захватили все укрепления». Правильнее было бы сказать — пираты одолели худосочный испанский гарнизон без боя.

В восемь часов утра на судах флотилии услышали три пушечных выстрела и залп из ружей. Это был условный сигнал, означавший, что флибустьеры одержали победу и суда могут теперь спокойно войти в гавань.

О дальнейших событиях Эксквемелин сообщает весьма лаконично: «Часть укреплений Мансфельд приказал разрушить, а остальные усилить, и оставил на острове отряд в 100 человек, отдав им всех рабов, которые были захвачены у испанцев. Затем Мансфельд перешел на другой островок (совр. Санта-Каталина. — В. Г.), который лежал от большого острова (совр. Провиденсия. — В. Г.) так близко, что на него можно было перейти по мосту. Он приказал перетащить туда все пушки, снятые с фортов Санта-Каталины, а дома сжечь».

Спустя десять дней, оставив на острове гарнизон из 35 человек и 50 рабов, Мансфелт вышел в море. Прежде чем вернуться на Ямайку, он выполнил условия своего соглашения с испанцами и 1 (11) июня высадил губернатора Окампо и 170 пленных на панамском берегу возле Пунта-де-Брухас. Оттуда «генерал» повернул на север и 12 (22) июня прибыл в Порт-Ройял с двумя кораблями. Об отчете, который он представил, известно из письма губернатора Томаса Модифорда госсекретарю. В британском «Календаре государственных бумаг» содержится пересказ этого письма:

«Губернатор сэр Томас Модифорд секретарю лорду Арлингтону. 12-го текущего прибыл капитан Мансфилд и еще один корабль, и жаловался, что непослушание некоторых офицеров и солдат было причиной того, что они не взялись за исполнение плана по [захвату] Кюрасао. В то же время старина был полон решимости… никогда не представать пред мои очи, пока не послужит каким-либо образом Его Величеству, и поэтому всего лишь с 200 людьми, которые еще оставались с ним, из коих около 80 были французами, он решил напасть на остров Провиденс… Для выполнения задуманного он поднял паруса и, имея прекрасное каботажное судно… он ночью подошел на полмили к нему через проход между скалами… И рано утром они высадились, прошли четыре лиги и неожиданно захватили губернатора, который стал их пленником Солдат в форте было около 200 (явное преувеличение. — В. Г.), но они сдались при условии, что всех их высадят на материке. Там были обнаружены 27 пушек, сто бочонков пороха, дробь и все необходимые припасы; форт весьма крепкой постройки; они взяли, однако, очень мало добычи, только 150 негров; они привезли 100, оставив 35 человек и капитана Хаттселла хранителем склада…»

Данные англичан о том, что Мансфелт захватил на Санта-Каталине очень мало добычи, не подтверждаются испанскими источниками. Так, баск дон Антонио Хармендия, служивший бухгалтером на острове, утверждал, что кроме негров англичанам достались 5000 песо, принадлежавших королю, а также серебро, драгоценности и вещи жителей, оценивавшиеся примерно в 50 тыс песо. Если учесть, что африканский невольник в Вест-Индии стоил в то время 100 песо, то стоимость захваченной добычи возрастет до 70 тыс песо, или 17 500 ф. ст. Разделив эту сумму на 230 участников экспедиции, получим примерно по 75 ф. ст. на человека. Пусть не сказочный, но все же довольно приличный «заработок».

Модифорд решил взять остров Провиденс во владение, «учитывая его удобное расположение, благоприятное для осуществления каких-либо экспедиций на богатый материк». Стратегическое значение острова заключалось в том, что, находясь недалеко от устья реки Сан-Хуан, он мог служить удобной базой для проникновения к озеру Никарагуа и городу Гранаде. Чтобы не дать пиратам возможности использовать Провиденс в качестве обычного разбойничьего гнезда, ямайский губернатор 30 июня распорядился отправить туда отряд из трех десятков человек во главе с майором Сэмюэлом Смитом, сэром Томасом Уэтстоном и капитаном Стэнли. Майор Смит должен был исполнять обязанности губернатора острова.