Читать книгу "А что же случится со мной? - Джеймс Хедли Чейз"

— Поднимись выше, мы сильно снизились!

Сейчас мы летели на высоте двухсот футов над ковром джунглей.

С трудом прохрипев что-то, он потянул рычаг на себя. Самолет пошел вверх. Внизу проносились верхушки деревьев.

— Выше! Давай выше!

— Ради бога, Джек, оставь меня одного!

Все его поведение пугало меня, его застывшая напряженная поза, потные волосы и этот сдавленный голос.

Я выскочил в проход и затряс Гарри, но он не приходил в себя. Ворвавшись на кухню, я наполнил кувшин водой и, вернувшись к нему, вылил воду ему в лицо. Он не приходил в себя.

А она все так же стояла в дверях, наблюдая за происходящим.

— Сделайте что-нибудь! — заорал я на нее. — Олсон не сможет посадить самолет один! Поднимите его на ноги!

Она повернулась, вошла в комнату и захлопнула дверь. Послышался звук задвижки.

Мгновение я стоял, уставясь на Гарри, а потом рванулся в кабину. Сразу было заметно, что мы летим еще ниже, только сотня футов отделяла нас теперь от гущи джунглей.

— Берни, поднимите выше! — закричал я. Он сделал напрасную попытку потянуть рычаг и внезапно застонал, как от сильной боли.

— Берни! Что случилось? Вы плохо себя чувствуете? — Я присел в кресле второго пилота. — Берни!

— Сердце… я умираю… — и он рухнул вперед, прямо на рычаг управления.

Самолет резко пошел вниз. Через мгновение раздался треск ломаемых деревьев. Инстинктивно я выключил двигатели. И еще успел заметить, что глаза Берни закатились. Он был мертв. Удар протащил меня по кабине. Наступил полный мрак, и я потерял сознание.

Глава 8

Медленно я выплывал из темной глубины, чувствуя на своем лице потоки воды. Вода была теплая и, придя в себя, я понял, что это идет дождь.

— Вставайте! Вставайте! — Опять мне мерещился ее дивно знакомый голос. — Вы не ранены?

Я открыл глаза и увидел лучи вставшего солнца на верхушках деревьев. С трудом я принял сидячее положение. Голова трещала и в плечо все время что-то кололо. Но боль была терпимая.

— Джек!

— О'кей. Дай мне очухаться хоть минутку! Я вытер ладонью лицо, заморгал и, наконец, заметил ее, стоящую рядом со мной. Сейчас она выглядела как мокрая кошка, вся одежда облепила тело, волосы болтались мокрыми прядями, и следа не осталось от знаменитой красавицы миссис Виктории Эссекс.

Я огляделся по сторонам. Я сидел в жидкой грязи, вокруг валялись поваленные деревья. И шел непрерывный дождь. Духота была ужасная.

— Вставайте!

Я посмотрел на нее.

— Вы не пострадали?

— Нет. Где мы? Что случилось?

Шатаясь, я поднялся на ноги и прислонился к дереву, ища опоры.

— У Олсона случился сердечный приступ. — Я повернулся и глянул на разбитый самолет. Нам здорово повезло, что здесь не было крупных деревьев. Самолет прошелся, как коса, по верхушкам деревьев. Крылья, конечно, обломились, но фюзеляж казался целым. Хвоста не было вовсе.

— Здорово грохнулись, — сказал я. — Как я здесь оказался?

— Я вытащила вас.

Я с удивлением посмотрел на нее.

— Вы сильная женщина!

— Я думала, что самолет может загореться. И здесь я вспомнил Гарри.

— А как Эрскин?

— Я не знаю. — По ее тону я понял, что ей безразлична его участь. — Что мы будем делать?

— Я должен найти Гарри.

— Черт с ним! Нам надо укрыться где-то!

Оставив ее, я, покачиваясь, пошел к самолету. Пилотская кабина при ударе отвалилась от самолета. Можно было различить Берни, все еще сидящего в кресле пилота, уронив голову на грудь. Забравшись в кабину, я открыл кладовку и достал электрический фонарь. Зачем-то осветил мертвое лицо Берни, и двинулся внутрь самолета.

Гарри лежал там же, где я его оставил. Лужа крови обрамляла широким кругом его голову. Челюсть его отвисла, глаза были безжизненными.

Ужас охватил меня. Неужели я убил его, или он погиб при крушении? Ведь он вроде дышал, когда я оставил его! Пораженный, я стоял над ним.

— Вы убили его, не так ли?

Она в ужасе забралась вслед за мной в самолет.

— Я не знаю. Если это и случилось, то только из-за вас. Мы переглянулись, потом она оттолкнула меня и дернула дверь комнаты Эссекса, но дверь перекосило и она не поддавалась.

— Откройте ее! Мне надо сменить эту мокрую одежду!

— Нечего терять время. Нам надо быстро убираться отсюда. Вы все равно промокните.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Я хочу остаться здесь, пока нас не найдут!

— Мы продали этот самолет мексиканским революционерам. Если вы попадете им в руки, они будут счастливы на такую замену. Они потребуют за вас выкуп в два раза больше.

Она широко раскрыла глаза.

— Так что же нам делать?

— Мы не более, чем в пятнадцати милях от побережья. Только оттуда вы сможете позвонить мужу и он нас заберет. Это будет долгий и тяжелый путь, но нам надо идти. Подождите. — Я пролез дальше в самолет и нашел свой чемодан. Выкинув все из него, кроме сигарет, я прошел на кухню, взял несколько банок, три бутылки воды и консервный ключ. — Пойдем, — приказал я, помогая ей спуститься на землю.

Поставив чемодан на землю, я влез снова в кабину, достал автомат Томпсона и в одном из ящиков нашел ручной компас.

Мухи уже вились над головой Берни, мерзко было оставлять его так, но нам было некогда.

Я спустился к ней.

— Как я ненавижу этот дождь.

— Я тоже, — согласился я, закидывая за спину автомат. Взяв чемодан, я двинулся в джунгли.

Следующие два часа мы шли, как проклятые, и ей пришлось намного тяжелее, чем мне. По крайней мере у меня был опыт хождения по вьетнамским джунглям, и я знал, что меня ожидало. Хотя я и был механиком на аэродроме, но ходить пришлось и мне.

Нудный непрерывный дождь не давал нам ни минуты передышки. Я старался идти по компасу. Берег океана должен быть где-то на северо-востоке. Временами джунгли были так густы, что приходилось менять направление, обходя такие места, и без компаса мы уже давно бы сбились с пути.

Она шла за мной. Я старался идти размеренным шагом, зная, что впереди долгий путь. Наконец мы вышли на поляну. Я остановился на краю поляны.

Поглядев по сторонам, я прислушался. Слышен был только непрерывный звук дождя. Я повернулся и посмотрел на нее. Лицо ее посерело и опухло от укусов москитов. Сквозь промокшее платье можно было видеть соски ее грудей. Я взглянул на ноги. Легкие белые туфли были покрыты пятнами крови. Она продолжала идти, хотя до крови стерла ноги, но не вымолвила ни слова пощады.