Читать книгу "Непреодолимая сила - Галина Маркус"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Костя подошел к дивану, упал на колени, ткнувшись лицом в старую бархатную обивку, и замер, без мыслей, без чувств, без всего, с одной только болью. Он даже видел, как выглядит эта боль – белая, вытянутая, гладкая и блестящая, с острым концом, она пронзала его с ног до головы, и расширялась, расширялась внутри, мучительно разрывая сердце.
Вбежала Ленка и испуганно бросилась к нему:
– Константин Викторович, Костя! Что вы?
На помощь пришла мать, но только проговорила:
– Леночка, идите домой, уже поздно.
– Подожди, – Костя медленно поднялся. – Сейчас, Лен.
Он взял принесенные Леной деньги, отсчитал половину и протянул ей. Она со страхом смотрела на его полные слез глаза.
– Иди домой. Спасибо. Ну, иди же, что тебе сказано!
Лена понуро взяла деньги, сказала «до свидания» и ушла. Костя молча запер за ней дверь.
* * *
У подъезда ждал Сережа. Увидев сестру, облегченно вздохнул, но, вглядевшись, все понял. Прижал к себе и стал гладить по голове, сам чуть не плача от жалости. Они стояли на крыльце, как двое влюбленных.
– Я была у него, да, была, и ничего мне не говори.
– И что? – только вымолвил он.
– И всё! Я ее видела. У них полная идиллия. Я вернула ему кольцо. Пусть Лена носит! Он даже ничего не опровергал, так что… Все замечательно, – и Таня истерически всхлипнула.
– Видела? – удивленно протянул брат, и Таня непонимающе подняла на него глаза:
– А ты что, еще сомневался?
Сережа был в недоумении. Странно… Неужели Костя его обманул или наполовину обманул? Как удобно! Нашел причину и завел более легкие отношения. Лена? Ах да, Лена, девочка, которая работала у него в салоне. Так это небось давно уже продолжается! Почему-то в свете Таниного рассказа Костины беды стали казаться ему чепухой. Разумеется, Лебедев выкрутится, а вот запудрил мозги-то, артист! И ведь Серега поверил, что ему тяжело расставаться с Татьяной. Дурак, дурак, знал же, с какой легкостью все это у Костика происходит. Ну, все к лучшему. Пусть теперь сам со своими проблемами и разбирается. Так обидел его девочку, мразь…
– У тебя все будет хорошо, Танька, – ласково произнес он. – Ты такая красивая, на тебя все парни заглядываются. Выбирай – не хочу.
– Я все жду, когда ты скажешь: «Я же говорил», а ты все молчишь и молчишь…
– Ну, пожалуйста: я же говорил! Легче тебе?
Она засмеялась сквозь слезы.
– Все, пошли домой, Катюха волнуется, – Сережа совсем уже успокоился. – Кстати, сегодня старый Новый год, забыла?
Совесть его теперь была полностью чиста. Лебедев не нуждается ни в какой помощи, раз успевает крутить романы, да Сережа ему после такого ничем и не обязан. Таня почти успокоилась, пройдет неделька – и все забудется. А работу он найдет, вот уже сегодня звонил старый приятель по институту. Нет, все будет просто отлично! Или хотя бы хорошо…
* * *
Когда она выбежала, убежала оттуда, наступила разрядка. Может быть, помогли слезы, или то, что брат отнесся к ней так трогательно. На какое-то мгновение стало легче. Но, когда Таня осталась в комнате одна, то поняла, что все только начинается. Рыдать при всех она позволить себе не могла, а хотелось рыдать, рыдать и умереть. А что ей еще оставалось? Никто из окружающих не сможет понять… Она не просто грубо брошена и оскорблена. Она продолжает любить его, любить безумно и страшно ревновать. Никакой речи о том, чтобы когда-нибудь простить такое, и быть не могло, даже если случится чудо, и Костя вернется. Здесь мама права – не так воспитывали. Но как жить дальше?
Все теперь относились к ней, как к больной, оберегали и разговаривали тихим голосом, и от этого еще больше хотелось сбежать куда подальше. Сережа сам взял на себя переговоры с матерью, и Таня не услышала ни упреков, ни сетований. Общее резюме было таким: «Таня – наивная девочка, Костя – опытный подлец, никто бы на ее месте не устоял, вот и хорошо, что все быстро закончилось». Но сама-то Таня, увы, в этом уверена не была. Если бы так, все было б гораздо проще. А она вспоминала, думала, и не могла понять: «Ни с того, ни с сего… Почему?» Давала себе стандартные ответы и сама не верила в них. Не верила, что человек может так играть, не верила, что она сама такая дурочка, не верила, что могут ошибаться собственные глаза и сердце. Но альтернативного варианта разум подсказать не мог, и приходилось принимать обычную, пошлую, снисходительную версию.
А главное, она вдруг ощутила необычную пустоту вокруг себя. Когда тебе хорошо, ты особенно над этим не задумываешься, но когда плохо… Все сознание и душа человека рвется к кому-то спросить – за что? Вымолить помощь или моральную поддержку. К кому-то, кто единственный может понять, потому что знает про тебя все. Она впервые пожалела, что убежденная атеистка. Но даже если Он есть – о чем она может просить? Чтобы Костя вернулся? Нет, этого ей не надо. Забыть его? И этого, оказалось, она не в силах желать. Но хотя бы облегчить боль, посочувствовать, что ли…
Подруга, не Светка, а та, которая подсовывала Тане для чтения Евангелие, как-то давно приводила ее в церковь, недалеко от метро. Дней через десять после разрыва с Лебедевым ноги сами принесли Таню туда. Она вошла и встала в сторонке, прислушиваясь к необычному хоровому пению – что-то про херувимов и серафимов. Напротив висела икона – Божья Матерь нежно обнимала младенца, и глаза у Нее были настолько сочувственными, все понимающими и готовыми принять на себя чужую боль, что слезы сами потекли у Тани из глаз. Ей стало так жалко себя, и она видела, что Богородица тоже ее жалеет. В другой стороне стояло распятие, на нем страдал Христос, и в голове кольнуло: «ему ведь больнее, в сто тысяч раз больнее». Таня никогда не вникала в христианские постулаты, но сейчас постигала их каким-то подсознательным способом. Впервые она подумала, что, должно быть, и сама в чем-то провинилась перед Ним, и осознала, что невольно обращалась к Нему все это время, но обращалась исключительно с упреками. Никаких молитв Таня не знала. И мысленно перед иконой просила только одно, единственное, что могла попросить:
«Пожалуйста, пусть только он будет жив и здоров. Он и все мои близкие».
Она вышла из церкви, впервые за это время испытав облегчение и непривычное для души просветление. Но снаружи ее поджидала неприятная встреча.
* * *
Лариса Дмитриевна, скрепя сердцем, уехала на другой день, и одному Богу известно, каких усилий ей стоило вести себя спокойно, не добавляя Косте неприятностей. Должно быть, мысль о том, увидит ли она сына живым и здоровым, мучила ее, но ей, по крайней мере, было, кому доверить свое чадо и кого попросить о помощи – перед отъездом она долго молилась у себя в комнате, стоя на коленях.
Костя каждый день ждал «гостей». До него доходили всякие слухи. Зарезанным в собственной квартире нашли его соседа по зданию – кооператор занимал весь второй этаж. В начале недели Косте позвонили из милиции и попросили зайти – велось разбирательство по поводу убийства и поджога. Костя не стал даже вникать, написал заявление, что ничего не знает. Он ни раз слышал, как «наказывали» говорливых предпринимателей за жалобы на рэкет.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Непреодолимая сила - Галина Маркус», после закрытия браузера.