Читать книгу "Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова"

— А? Кто? Чего надо? — осведомился мой недавний постоялец, зевая до хруста в челюсти.

Из одежды, кроме тапочки, на нем имелись коротенькая безрукавка, перстень и цепочка. Подтвердить отсутствие каких бы то ни было еще предметов туалета я могла бы даже под присягой.

— Не чего, а кого, — поправила я хозяина, стараясь смотреть ему только в глаза. — Я к тебе по делу.

Пашин взгляд мне не понравился. Опасаясь, как бы не пришлось ответить за его головную боль и несварение, я затараторила:

— Да это же я, Вика, и перестань на меня пялиться как Дракула. Говорю же, я по делу.

— А, это ты. — Паша посторонился. — Я тебя поначалу не признал.

Свое первое и, дает бог, последнее посещение этого «оазиса» я забуду не скоро. А уж здешним уборщицам он наверняка станет сниться всю жизнь.

Пол был усеян бутылками. Разумеется, пустыми. Если кому интересно, может поинтересоваться этикетками, а кто коллекционирует стеклотару, пусть смело подходит с мешком. Конечно, на окурки и объедки, занимающие ничуть не меньше места, охотников будет найти куда труднее.

— Паш, у вас что, не убираются? — испуганно поинтересовалась я. — Вы не впускаете обслугу?

— Это еще почему? — удивился вьюнош. — Убираются. Через день, что ли. Хотя могли бы и почаще. К нам бабы ходят, а тут такой бардак!

И ведь мальчики не прожили тут еще и двух недель! На что жилье станет похоже к концу их пребывания?!

Деликатно покашляв, я осведомилась, не побеспокоим ли мы его приятеля.

— Этого? — Он покосился на собрата, без задних ног почивающего на устрашающе измятом и заляпанном белье.

— А у тебя что, есть и другие? Ты им на балконе постелил?

— Вик, — взмолился Павел, — говори, чего пришла. Башка трещит, сил нет! И горючее закончилось.

Войдя в положение страдальца, я изложила свою настоятельную просьбу, и Паша позеленел еще сильнее.

— Да ты что?! Смерти моей хочешь?! Чтоб я копыта откинул?! Не пойду!

— Паш, ты, по-моему, чего-то недопонимаешь, — рассудительно заговорила я. — У тебя значительно больше шансов откинуть эти самые части организма, как раз если господа не получат вовремя требуемое. Ты ведь, кажется, с ними лично беседовал?

— Все равно не пойду! — Несостоявшийся кавалер был на грани истерики, но жалеть его я не торопилась. — Они же ждут тебя, я тут при чем?!

— Ни при чем, — кивнула я. — Вот только пристукнуть собирались кое-кого другого. Даже если я и соглашусь, что это в чем-то несправедливо.

— Да почему ты не можешь пойти?! — взвился парень. — Они тебе велели!

— Мало ли кто мне какую ерунду начнет приказывать. — Я пожала плечами. — Что же мне, всех слушать, что ли? — Видя, что Паша, того гляди, зарыдает, я сжалилась и шепотом пояснила: — Нежелательно, чтобы меня видели в моем теперешнем обличье. Я же не просто так замаскировалась! Хочу проследить за посылкой.

Мы еще попререкались минут десять, после чего я холодно заметила, что в принципе спешить ему уже некуда.

— Это почему? — насторожился упрямец.

— Так ведь времени-то сколько! Ты можешь гарантировать, что ребята нам попались терпеливые и согласятся ждать, пока ты удостоишь их своим вниманием?

Паша задергался:

— Но ведь они меня могут…

— Не мандражируй, — отмахнулась я. — Кто тебе что сделает средь бела дня и в людном месте? Не пристрелят же тебя, в конце концов?

По исказившемуся от ужаса лицу Паши я поняла, что он или регулярно читает российскую периодику, или — что вероятней его приверженности печатному слову — имеет личный опыт, вполне допускающий упомянутое действо.

— Ну ладно, дорогой. — Я поднялась и двинула на выход. — Храни тебя господь.

— Ты что?! — взвыл несчастный. — Уходишь?! А как же я?!

— А что ты? Человек сам творец своей судьбы. И кузнец своих несчастий, — добавила я, подумав.

Что уж стало последней каплей, не знаю, но Паша вдруг затрясся и повалился на кровать, где отходил от физических перегрузок и прочих издевательств над организмом его приятель. Раздался жуткий вопль, но побеспокоил отдыхающую общественность отнюдь не этот притомившийся «труженик».

— Ну, чего ты голосишь? — ласково спросила я. — Совсем ума лишился?

Оказалось, орал он от радости. Потому как задом наткнулся на бутылку. Не то припрятанную соратником на черный день, не то оставленную в качестве стратегического запаса на случай солнечных ожогов.

Заглотив стакан сорокоградусной ракии, Паша незамедлительно повеселел и выразил готовность немедленно отправиться в «Романию». Я его еле перехватила у двери.

— Так и пойдешь? — поинтересовалась я и скосила глаза на несомненные Пашины мужские достоинства, прикрыть которые безрукавка могла бы только в случае, если бы заканчивалась не у пупка, а сантиметров на двадцать — тридцать ниже. Правда, тогда это была бы уже не безрукавка, а мини-платье.

Остановила я расхрабрившегося героя и после того, как он опустошил бутылку и экипировался в заляпанные шорты.

— Теперь-то что не ладно? — недовольно осведомился Паша, изготовившийся к подвигам.

— Может, возьмешь? — Я протянула заклеенный конверт, в котором, кроме ключа, лежала записка с извинениями за опоздание.

Надеюсь, спящий побеспокоился о хотя бы двойной дозе «лекарства», прежде чем отрубиться. И по пробуждении не запамятует, где припрятал бутылку номер два. Иначе, боюсь, безопасность Паше сможет гарантировать разве что взвод хорошо обученных бойцов спецназа.

К тому моменту, как мой молодой соратник скрылся в дверях отеля, я уже несколько минут сидела в такси, нанятом на весь сегодняшний день. Велев шоферу припарковаться недалеко от входа, так чтобы обзор был максимально полным, я вглядывалась в людей, покидающих отель и, наоборот, входящих в вестибюль. Ничего и никого подозрительного я не заметила. Знакомых тоже.

Таксист, широкоплечий игривый мужичок лет сорока, сообщив, что его зовут Василием, счел начало беседы удовлетворительным и принялся развивать ее по всем направлениям. Ясное дело, моя маскировка была рассчитана только на тех, за кем я буду следовать на расстоянии и с кем мне не придется общаться. Я не обольщалась относительно своих талантов изъясняться басом или хотя бы баритоном и не пыталась ввести в заблуждение опытного ловеласа. А что такого? Если я не считаю такой прикид особо женственным и вырядиться в стиле унисекс меня заставили обстоятельства, это еще не означает, что того же мнения придерживаются и остальные представительницы моего пола. Мужик за рулем не первый год, на свете живет и того дольше, следовательно, можно предположить, что нечто подобное он уже видел. Хотя, понятное дело, совсем не обязательно одобряет. Так что все его авансы я объяснила не собственной неотразимостью даже в столь неприглядном одеянии, а исключительно вопиющей неразборчивостью и всеядностью водилы.