Читать книгу "Пока пройдет гнев твой - Оса Ларссон"

Тот пожал плечами в знак того, что ему все равно.

— Здравствуйте, — сказала Ребекка в трубку, выходя из комнаты. — Да, я посылала материалы вчера…

Хлопнула входная дверь, и ее голос стих.

Оставшись наедине с Крекула, Свен-Эрик виновато улыбнулся. Некоторое время оба молчали.

— Так, значит, Хьорлейфур Арнарсон погиб? — переспросил наконец Туре. — Что она имела в виду, когда сказала, что это был не несчастный случай?

— Да, еще одна кошмарная история, — кивнул Свен-Эрик. — Есть причины считать, что кто-то убил его ударом по голове. Собственно, я не могу вам сказать, что мы здесь делаем, это все затеи моего шефа и прокурора Мартинссон.

Он кивнул в сторону двери, в которую вышла Ребекка.

— А вы, похоже, разозлили мою начальницу, — продолжал он. — Я не знаю, насколько верны ее предположения, но она никогда не умела ладить с людьми.

Крекула молчал.

— Вы ведь наверняка слышали об инциденте в Регле? — спросил Стольнакке.

— Да, — кивнул Туре, — читал в газетах.

— И это целиком и полностью ее вина! — горячился Стольнакке. — Она рисковала нашими жизнями, не задумываясь. После того случая я ушел на больничный.

Полицейский замолчал, словно погрузившись в воспоминания.

— И сейчас она не хочет ждать, пока криминалисты сделают свою работу, — продолжил Стольнакке спустя некоторое время. — Ведь только они могут нам сказать, кто приходил к Арнарсону. Боже мой, им ведь достаточно найти один волосок! А уж в доме Хьорлейфура они каждый уголок обследуют с пинцетом в руках.

Туре Крекула пригладил на голове волосы. Он был из числа мужчин, чья шевелюра с возрастом не редеет.

— Хотя что они, собственно, могут доказать? — продолжал Стольнакке, будто забыв о Крекула. — То, что человек навещал убитого накануне его смерти, не означает, что он преступник.

В этот момент распахнулась дверь и на пороге показалась Ребекка Мартинссон.

— Простите, — сухо повторила она, обращаясь к Туре. — Итак, Хьорлейфур Арнарсон найден мертвым в своем доме. Заходили ли к нему в последнее время вы или ваш брат?

Туре Крекула хитро посмотрел на нее.

— Этого я не отрицаю, — ответил он спустя некоторое время. — Однако мы его не убивали. Мы просто хотели знать, что он, собственно, видел на озере. Ведь полиция совершенно нас не информирует, а моя тетка Анни как-никак приходится Вильме прабабушкой. Мы думали, что хотя бы она имеет право знать, что происходит.

— То есть вы были там, — повторила Ребекка. — И что же он вам сказал?

— Ничего, — развел руками Туре. — Он боялся, что вы будете ругаться, если он скажет нам хоть что-нибудь. Пришлось уехать несолоно хлебавши.

Ребекка снова взглянула на телефон.

— Сейчас семнадцать часов пятьдесят шесть минут, — объявила она, — и я даю ордер на обыск в домах Туре и Яльмара Крекула как подозреваемых в убийстве Хьорлейфура Арнарсона. Разденьтесь, пожалуйста, — приказала она, подняв глаза на Туре. — Кальсоны можете не снимать. Одежду мы отнесем в вашу машину, которую тоже конфискуем.

И вот полицейские проводят обыск у Туре и Яльмара Крекула. Я сижу на крыльце дома Туре, рядом со мной приземлилась ворона. Могу поклясться, что она заметила меня. Птица наклоняет голову и пристально смотрит в мою сторону, как будто там можно что-то увидеть. Потом она делает шаг, приближаясь ко мне, и снова отходит. Во дворе мерзнет Лаура, жена Туре. Когда она вернулась из гаража, полиция уже была здесь. Лауру встретили блондинка с длинной косой и трое ее коллег в форме. Они не позволили фру Крекула войти в дом. Потом кто-то позвонил блондинке на мобильный. Та ответила «о’кей» и поднялась на крыльцо.

Сейчас они забирают с собой одежду Туре. Я понимаю, они надеются найти на ней кровь Хьорлейфура.

И вот появляется хозяин дома. Он хочет поймать взгляд блондинки с косой, но та постоянно отводит глаза. Тогда он спрашивает ее коллег, нагло улыбаясь, не желают ли они заодно проверить и его мусорные баки? Именно это они и собираются сделать. Супруга Туре нема как рыба. Она не решается спросить, что они ищут. Хорошо усвоила, что Туре нельзя раздражать.

Ворон то издает гортанные звуки, словно ворчит, то щелкает клювом. Такое впечатление, что он пробует найти со мной общий язык. Но я не могу ему ответить. Тогда он замолкает и улетает прочь, в сторону дома Яльмара. Он опускается на старую березу и что-то кричит мне оттуда. И вот через несколько секунд я сижу на ветке рядом с ним.

Яльмар сразу открыл позвонившим в дверь полицейским. Он выглядит сонным или пьяным. Волосы напоминают сухую траву, торчащую зимой из-под снега. Борода словно черная тень на щеках. Живот под огромного размера футболкой круглый, как у перекормленного поросенка. Когда Яльмара просят выйти из дома, он оказывается на улице в одних трусах. Самый старший из полицейских, мужчина с пышными усами, проявляя сострадание, предлагает Крекула подождать в машине.

Я сажусь на голову прокурора. Теперь я совсем как ворона и могу вцепиться когтями в ее темные пряди. И вот я поворачиваю ее голову в сторону Яльмара. Она видит, как он греется в полицейском автомобиле, и моргает. Она представляет себе, как открывает дверцу машины и заговаривает с ним. Я стучу ей по голове. Я хочу разбудить ее.

Фред Ульссон, Томми Рантакюро и Свен-Эрик Стольнакке выносили одежду из дома Яльмара Крекула и искали в гараже то, что могло бы послужить орудием убийства. После полутора часов работы они объявили, что закончили.

Ребекка Мартинссон смотрела на Яльмара, прислонившегося к окну автомобиля. Крекула прикрыл глаза, казалось, вот-вот готовый уснуть. Потом он медленно поднял голову, вдруг начиная чувствовать ее присутствие, и уставился в окно.

Ей показалось, его глаза сверкнули как молния. Словно щука неосторожно сомкнула челюсти, заглотнув наживку. Ответный взгляд Ребекки был цепкий, пронизывающий. Словно острый крючок вцепился щуке в глотку.

Вмиг она представила себе, как все было на самом деле.

До этого толстяка никогда никому не было дела. И весь этот жир не что иное, как материализовавшаяся боль. Он все время заедал свою муку и теперь, очевидно, силы его на исходе.

«Я помогу тебе», — подумала Ребекка. Собственно говоря, это была не мысль, а инстинктивное желание. Ребекке представилась картина: она стоит босая на высушенной солнцем земле. Яльмар рядом, совсем молодой, может, пятнадцатилетний. Она берет его под мышки и подбрасывает вверх, к солнцу. А потом он засыпает у нее на плече. Кем он приходится ей в этом видении? Младшим братом или сыном?

Ее сердце готово было разорваться от жалости. Захотелось приложить руку к окну, чтобы сквозь стекло почувствовать тепло его ладони.

— Я сказал, что мы готовы, — прозвучал за спиной голос Фреда Ульссона.

Следуя за взглядом Ребекки, он тоже посмотрел на Яльмара и пробурчал: