Читать книгу "Академия воровского дозора - Евгений Сухов"

– Где тут свет включается? Ага, нашел…

Гончаров взял первый паспорт.

– Ага, Корсунь Иван Петрович. Паспорт подлинный. – Потом поднял водительское удостоверение Корсуня и внимательно просмотрел. Не похоже, что поддельное. Сунул в карман. – А кто у нас второй? Так… Рахимов Тимур Рустамович.

– Он самый, гражданин начальник. Так в чем дело?

– Отбывал в заключении?

– С чего ты взял?

– Почему тогда «гражданином начальником» величаешь?

– А так важнее, – ощерился в кривой улыбке Рахимов.

– Где стволы, гражданин Рахимов?

– Какие стволы?

– Которыми вы торгуете. – Майор спрятал документы в накладной карман.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, начальник, – снова улыбнулся Рахимов, и на губе четко проявился аккуратно заштопанный шрам.

– Товарищ майор, – подошел лейтенант, – стволы нашли. Пятнадцать коробок. Пистолеты Макарова, видимо, те самые… Все в смазке!

– Где они были?

– Десять коробок в подвале, остальные – на чердаке.

– Стаскивайте все сюда!

В каждой из пятнадцати картонных коробок лежало по нескольку пистолетов. Здесь же обертки с маркировкой полицейской академии. Сомнений не оставалось, это были те самые «макаровы», украденные несколько дней назад.

– Снимите пальчики, – велел Гончаров.

– Уже, – отозвался пятидесятилетний эксперт из дальней комнаты, которого все без исключения величали «Петрович». В подобном обращении панибратства не было, более того, присутствовала дань уважения его экспертно-криминалистскому таланту. – Наверняка что-то должно остаться на пистолетах. – Еще через несколько секунд послышался торжествующий возглас: – Кажется, нашел! Теперь он никуда от нас не денется.

– Слышали? – посмотрел майор на Корсуня. – Это те самые стволы, что вы взяли в Красногорской академии.

– Красногорской? – поморщился Корсунь, будто пытаясь вспомнить нечто забытое. – Это где же такой город? На Урале, что ли? Я, гражданин начальник, там только на этапе бывал, в Екатеринбурге… Пройтись по улицам у меня возможности не было. Хочу тебе сказать, что пересылка там гнилая, чуть не угробили меня… Напрасно ты дело шьешь, ничего у тебя не выйдет.

– Хм… На Урале, может быть, ты и не бывал, но вот Красногорск находится не на Урале, а севернее Москвы.

– Это Сибирь, что ли? – хмыкнул Корсунь. – Намотался я в свое время по Сибири, так что меня туда теперь даже калачом не заманишь. Горбатого, начальник, лепишь. Я здесь не при делах! Чего мне на себя чужие «косяки» брать.

– С географией, Корсунь, у тебя слабовато. Как пистолеты оказались в твоем доме?

– А хрен его знает, гражданин начальник. Снял я хату, как и положено, отдохнуть хотел от всей этой паскудной жизни, на природе побыть, вольным воздухом подышать. Только кто знал, что здесь стволы хранятся.

– Как давно ты здесь живешь?

– Думаешь, я считаю? Мне хорошо, и ладно…

– А точнее?

– Ну, дней десять.

– И за эти десять дней ты даже не увидел, что здесь стволы лежат? Что-то не верится.

– Начальник, я по чужим чердакам не шарю. Можешь в мое дело заглянуть… Не мое, я и не трогаю. Это добро от прежнего постояльца осталось.

– А ты что скажешь, Рахимов? – повернулся майор ко второму задержанному.

– Я не при делах, первый раз вижу эти стволы, – охотно ответил Рахимов.

– Видно, душевной беседы у нас не получится. Давайте грузим их, – распорядился Гончаров, – попробуем по-другому разговорить.

Глава 8

Казенный дом, или Знакомая фамилия

С левой стороны стола в небольшой синей папке лежало заключение криминалиста – всего-то пять листочков, распечатанных на принтере. Петрович, с присущей ему педантичностью, описал все найденные предметы. Особое место уделил отпечатку на пистолете, принадлежавшем Рахимову Тимуру Рустамовичу, с «погонялом» Башка. Несмотря на молодость, тот оказался четырежды судимым матерым рецидивистом с одиннадцатилетним стажем. Причем последние пять лет «пропарился» на строгом режиме. Столь почтительное отношение заслужил потому, что пырнул сокамерника заточкой, которому, несмотря на серьезное ранение в печень, удалось выжить.

Что еще можно о нем сказать?

От администрации колонии, где он отбывал последний срок, пришла на него исчерпывающая негативная характеристика: «Дерзкий… с волевым характером. Умеет подчинять… Примыкал к отрицательно настроенной группе заключенных», и так далее, и в том же духе на целых две страницы. Так что на его откровенное признание рассчитывать особо не приходилось.

Следовало придумать что-нибудь похитрее.

Последние годы Рахимов состоял в люберецкой группировке и входил в число наиболее авторитетных ее членов. По оперативным данным, отвечал за хранение оружия. Обыски в его квартире и на даче оружия не выявили, следовательно, стволы спрятаны где-то в более укромном месте.

Существовала еще одна тонкость – по всем оперативным данным он проходил как Тимур Баширов. Женившись на миловидной татарке, взял фамилию супруги (уж слишком громко в последние годы звучала его собственная). Прожил в браке четыре года, настрогав при этом двух детей – мальчика и девочку. После развода исправно помогал им деньгами – пересылал их почтовым переводом из разных регионов России. Судя по суммам, дела у него продвигались весьма прилично. Можно даже сказать, что бойко. Вот только вряд ли он будет стоять у какого-нибудь токарного станка или с отбойным молотком где-нибудь в забое шахты. Люди меняются редко, только в силу жестких жизненных обстоятельств, а потому он занимался тем, что для него было привычнее всего – криминальным промыслом. А вот каким именно, предстояло выяснить при более обстоятельной беседе.

Вызвав дежурного, Гончаров распорядился:

– Вот что, приведи ко мне Баширова. Он там не безобразничает?

– С нами не забалуешь, товарищ майор.

– Все правильно.

Сержант, прогромыхав тяжелыми каблуками, вышел из кабинета.

Майор открыл личное дело Баширова, начинавшееся снимком – момент его задержания сотрудниками полиции во время грабежа. С фотографии на Гончарова смотрели дерзкие, сверкающие злобой глаза. В то время он был еще совсем юнцом, не знавшим даже вкуса жизни. А вот от встречи с ним на даче остались довольно сложные ощущения. Даже одного взгляда было достаточно, чтобы уяснить: это заматеревший преступник, хитрый, осторожный, умный. Такие люди стараются держаться в тени, но от этого не становятся менее опасными.

Корсунь и Рахимов – довольно странное сочетание: оба ярко выраженные лидеры, независимые, не терпящие командного голоса, и оставалось только гадать, по какой причине они ввязались в одну упряжь.