Читать книгу "Упреждение. Лобное место-2 - Эдуард Тополь"

Но он отмахнулся:

– Уже майор, приказ будет не сегодня-завтра. Однако слушайте внимательно. Ваши репортажи с передовой слушала вся армия, а когда вы пропали, мы получили от солдат тысячи эсэмэсок и звонков с вопросом, живы вы или погибли. Поэтому я хочу, чтобы вы вышли в эфир с рассказом о своем боевом ранении и пребывании в госпитале…

– Товарищ генерал, простите, что перебиваю, но в меня стреляли с нашего вертолета.

– Вы уверены?

– К сожалению…

– Гм… Однако… – Он приподнял генеральскую фуражку и погладил себя по залысине на затылке. – Ладно, всё равно. Главное не это. Главное, нам нужно срочно организовать свою не военную, а гражданскую теле– и радиостанцию для местного населения. Я вас для этого и забрал из госпиталя…

– Боюсь, я не справлюсь…

– Справитесь! – вдруг сказал он жестко, но тут же смягчил тон. – Это не предложение, а назначение. Вы работали на «Мосфильме», и ваше имя знают по фильмам и книгам. Это важно. Все местные журналисты нам не подходят, и всякие Шустеры и Евгении Киселевы – тем более. Да они и сбежали. Поэтому «Перший» телеканал возглавит Соловьев, телеканал «Украина» – Толстой, а вы возьмете на себя «1+1». Главное, срочно выйти в эфир с самыми мирными программами, успокаивающими население. Хорошо бы прямо завтра.

Мы уже ехали по Крещатику, разбитому нашими бомбежками или взорванному укропами буквально до основания – и слева, и справа громоздились горы битого кирпича и кусков бетона от зданий, бывших прежде роскошными отелями, торговыми моллами и дворцами, а теперь превратившихся в руины с проломленными крышами и выбитыми оконными проемами. А посреди мостовой, разбитой танковыми гусеницами, валялись ошметки знаменитых киевских каштанов…

9

К сожалению, или, как любит говорить генерал Леонтьев, «однако», сапер, потерявший полчерепа, и безрукий пехотинец оказались правы, несмотря на то, что ни на какой Брюссель или даже Варшаву мы и не замахнулись. Просто буквально назавтра после подписанной Юлией Тимошенко капитуляции на остовах разрушенных киевских зданий и на стенах уцелевших домов появились надписи углем, спреем и даже красками:

КИIВ ЗДАВСЯ – УКРАIНА НИКОЛЫ!

То есть «Киев сдался, Украина никогда!». Остатки украинской армии, отступившие в Житомирскую и Винницкую области, объявили о том, что не подчиняются киевским предателям. Во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске и всех остальных городах и селах Западной Украины «самостийно» возник «усэнародний заклик в народне ополчення», всенародный призыв в народное ополчение, причем в это ополчение стали массово записываться даже женщины и подростки. Львовская радиостанция «Вiльна Украина» сообщила, что «рішенням Громадьского суду Незалежної Західної України зрадниця Тимошенко», то есть решением Народного суда Независимой Западной Украины предательница Тимошенко, подписавшая капитуляцию, приговорена к смерти и проклятию «на віки повіку». А в Полтавской, Сумской и Черниговской областях партизанские отряды имени Петлюры, Бендеры и Яценюка стали взрывать железнодорожные пути и вообще всё, что не успела взорвать отступающая украинская армия.

Такого ожесточенного противостояния мы от наших младших братьев, конечно, не ждали. Я даже не знаю, кто из украинцев смотрел теперь наши наспех сделанные пропагандистские передачи и выпуски теленовостей и смотрел ли их вообще хоть кто-нибудь, кроме Политуправления нашей армии. Да и там, по-моему, их смотрели только первые две недели, а потом перестали, и мы забивали эфир старыми фильмами – «Весна на Заречной улице», «Три тополя на Плющихе», «Зимний вечер в Гаграх» и т. п., религиозными сюжетами в честь православных праздников и повторами передач «Голос» и «Ледниковый период». Я написал «мы», но это «мы» нельзя понимать буквально, как определение полноценной и действенной телевизионной редакции. Во-первых, среди бывших профессиональных работников украинского телевидения почти не нашлось коллаборационистов, а (во-вторых) тех, кто сам приходил наниматься, я на работу не брал, боясь скрытого саботажа и/или откровенного вредительства. Поэтому я укомплектовал редакцию двумя чудом выжившими в Киеве русскими писательницами и тремя ВГИКовцами – украинцами московского разлива, отозванными из воинских частей с помощью генерала Леонтьева. ВГИКовцы оказались недоучившимися студентами, то есть призванными в армию из творческих мастерских Владимира Хотиненко, Сергея Соловьева и Вадима Абдрашитова. Пользуясь нашим полным вечерним бездельем (в результате нескольких партизанских терактов в Киеве был введен комендантский час, и после восьми вечера теперь не работали ни рестораны, ни кинотеатры), я вспомнил о заказе генерала Сафонова и решил из нашей и украинской кинохроник смонтировать фильм под названием «Упреждение 2024». Благо, теперь в моем распоряжении был весь богатейший архив телекомпании «1+1» – то есть огромный массив кинохроники, снятый украинскими киношниками в 3D-формате. И плюс к этому я мог заказать в Москве любую кинохронику, снятую нашими фронтовыми операторами.

ВГИКовцы мою идею восприняли на «ура», хотя для них я, конечно, сократил название будущего фильма до числа «2024» и не сказал, для кого мы делаем эту картину. Но их это и не интересовало, для них работа не над пропагандистской, как они говорили, «заляпухой», а над «настоящим» фильмом была просто даром божьим и спасением от тупого вечернего безделья и пьянства. А через несколько дней, узнав, чем мы занимаемся по вечерам, к нам присоединилась одна из писательниц, восьмидесятилетняя Валентина Ивановна Егорова – оказалось, что она тоже ВГИКовка, закончила сценарный факультет аж в 1965 году!

Короче говоря, теперь, круглосуточно находясь в здании телекомпании «1+1» на улице Фрунзе, 23, рядом с опустевшим торговым центром «Шекавицкий», мы днем лепили вечернюю развлекательную программу из шоу типа «Один в один» и какого-нибудь старого безобидного фильма («Только без партизан, бандитов и вообще без всякого насилия!» – приказал генерал Леонтьев), а вечером расходились по пустым редакционным кабинетам, заправляли в свои компьютеры DVD с кинохроникой, просматривали ее на студийных 3D-экранах и копировали те куски, которые нам казались подходящими для нашего будущего фильма. А часа через три сходились в моем кабинете и за чашкой трофейного кофе (в России из-за санкций, которые еще в 2019-м перешли в полную экономическую блокаду, кофе исчез уже пять лет назад) показывали друг другу свой улов и обсуждали, как он ляжет в будущий фильм.

Я не знаю, как великий Роман Кармен монтировал свои фильмы «Испания», «Великая Отечественная», «Пылающий континент» и другие и как Михаил Ромм монтировал свой шедевр «Обыкновенный фашизм», но уже в конце первой недели этих просмотров у меня даже во сне голова лопалась от взрывов, бомбежек, пожаров, танковых атак, крови и бесконечных трупов, снятых до ужаса крупно беспощадными цифровыми камерами. Особенно меня донимали злорадные сюжеты украинских телеканалов об экономическом кризисе в России, дефиците продуктов, карточной системе, ночных очередях за хлебом и национальных конфликтах на Кавказе, в Татарстане, Башкирии и даже в Якутии. Однажды, чтобы хоть как-то избавиться от гнетущего давления этих сюжетов, я отправился в Киево-Печерскую лавру. Великая церковь Успения Пресвятой Богородицы была закрыта, но в Крестовоздвиженском храме я обнаружил большое количество наших солдат и офицеров. Поскольку украинские священники отказались нам служить, службу вел наш армейский капеллан – иеромонах Петр, и военнослужащие, стоя у алтаря на утренней божественной литургии, молились, повторяя за капелланом слова молитвы. Я присоединился к ним, отстоял всю службу, а затем справа, на стене рядом с иконой Серафима Саровского увидел икону Николая Чудотворца. Я подошел к Нему и стал молиться о чуде, просить Его помочь мне найти сына.