Читать книгу "Расмус, Понтус и Растяпа - Астрид Линдгрен"

Но послушно вытянул руки и дал старшему комиссару надеть на себя наручники.

– Ну вот и настать время для старый добрый манжеты. – Он пожал плечами. – Ну, раз уж попался, так уж попался, так всегда говорить мой бедный мамочка.

– Не многому-то она тебя научила с тех пор, как ты пошёл в начальную школу, – пробормотал Расмус.

Альфредо бросил на него сердитый взгляд:

– Так, так. Ей бы научить меня сначала пристрелить всякий негодяй, который хочет посмотреть на меня одним глазом! – И он вытер лоб сразу двумя руками: – «Объединённый утиль»… Я погибнуть!

– Сам виноват, – сурово ответил Расмус. – Надо было отдать мне Растяпу, как обещали!

Воры глупые всё-таки, подумал Расмус. Сказать бы им, как всегда говорит господин Фрёберг: «Включите мозги, так-то лучше думается». Раз уж ты вор, так не беги, как баран, прямо в полицейский участок! А воры не думают, вот в чем их беда. Может, потому Альфредо и не волнует случившееся, что он никогда толком не думал, жил одним днём да злился, вот и всё. А сейчас взял и забыл обо всём, точно ребёнок! Даже противно, что взрослый толстый дядька ведёт себя как младенец. Господин Фрёберг часто говорит: «Много бед на земле происходит оттого, что взрослые ведут себя как дети, только сразу этого не заметишь». Верно, Альфредо он и имел в виду. Да ещё Эрнста. Он тоже как ребёнок, только другой. Вот поэтому он и стоит сейчас здесь, глядя в пол, дрожит и так расстраивается.

– Что-то ты притихнуть, Эрнст, – заметил Альфредо. – Небось манжеты тесный?

Эрнст рявкнул на него:

– Заткни пасть!

Впрочем, Альфредо с Эрнстом было ещё на что посмотреть. Из кабинета старшего комиссара выбежал маленький пёсик. Увидев хозяина, он залаял, начал месить хвостом воздух и всячески выражать восторг.

Альфредо ахнул:

– Эрнст, мы закрыть этот псина в погреб или не закрыть? Бедный мой мамочка, это собака-призрак!

Расмус подхватил собаку-призрака на руки, и тот облизал ему лицо.

– Патрик, – сказал старший комиссар, – допроси их, и можно будет посадить их к Берте.

Альфредо вздрогнул:

– Берта быть здесь? Вы сцапать малышка Берта?

Старший комиссар кивнул, и Альфредо решительно повернулся к нему:

– Иметь в виду, если вы посадить меня в одна камера с Берта, я пожаловаться в комиссия по жестокий обращение с заключённый.

– Не переживайте, – успокоил его старший комиссар, – у вас будет отдельная камера, обещаю.

Альфредо с благодарным видом позволил себя обыскать. Расмус вытянул шею, когда папа выворачивал Альфредовы карманы.

– Что это? – изумился папа Расмуса и показал старшему комиссару маленькую игрушечную мышь с ключиком в боку.

– Ах, это быть такой забавный штука, – сказал Альфредо. – Вчера, в дождь, Эрнст развлекаться с ней целый день. Боже правый, то-то злиться Берта!

Расмус с Понтусом переглянулись, и Понтус, вспомнив, как он уже смеялся над этой мышью, снова захихикал.

– Это моя, – сказал Расмус.

Альфредо кивнул:

– Так, так, отдать её маленький негодяй.

Расмус взял мышь и решил сохранить её на память о всемирно известном шпагоглотателе Альфредо.

Потом папа вытащил из нагрудного кармана Альфредо часы. Расмус и Понтус уже видели их. Это были старые серебряные часы с эмалевым циферблатом.

– Ах, мой часы, мой первый часы, боже правый, не отбирать их у меня! – умоляюще воскликнул Альфредо.

Расмус даже пожалел его, когда отец покачал головой и положил часы к остальным вещам.

– Придётся забрать, – ответил папа, – а что, это память о детстве?

Альфредо подмигнул ему:

– Так, это быть первый часы, который я стащить. Что поделаешь, люди быть сентиментальны, так, так.

Эрнст снова зло поглядел на него.

– Совсем заврался, – вполголоса проговорил он. – Вчера ты рассказывал, что это подарок дяди Константина.

Но Альфредо не слушал его, только дружелюбно улыбался полицейским и больше не считал себя погибшим. Теперь он был образцовым заключённым, готовым оказывать всяческую помощь полиции и охране, как только представится возможность.

Его быстро обыскали, составили список изъятого, и он бесцеремонно уселся на лавочку с Расмусом, Понтусом и Растяпой.

– А теперь я сидеть на лавочка и болтать с маленький негодяй, – заявил он. – А ну, подвинуться!

– Ты же только что хотел меня пристрелить, – заметил Расмус.

– Я пошутить. Подвинуться чуть-чуть, – повторил Альфредо.

Они сдвинулись так, что и для Альфредо нашлось на лавке местечко.

– Ну, рассказать мне что-нибудь, – потребовал он. Кажется, Альфредо считал, что их долг развлекать его, раз уж они привели его сюда, а все остальные в это время заняты другим делом.

– Альфредо, ты самый опытный старый ворюга, – начал Понтус, стараясь его утешить.

– Так, так, – согласно закивал Альфредо. – Вот потому я и получить такой манжеты!

Расмус сочувственно и печально посмотрел на его наручники:

– А что, быть вором и в самом деле интересно?

Альфредо покачал головой:

– Пока ты научиться быть профессионал, всяко бывать. Но начинать надо уже сейчас!

– Пф-ф, – фыркнул Расмус. – Ты что же, думаешь, будто я хочу стать вором?

– А то! Я подумать, что ты спрашивать совета. Но нет, Расмус и Понтус, из вас никогда не выйти воров! Только остерегайтесь булавки, – добавил он.

– Булавки? – не понял Расмус.

Альфредо кивнул:

– Не то из вас выйти вор или шпагоглотатель. Меня погубить булавки!

– Как это? – удивился Расмус.

– В детстве я любить глотать булавки, – объяснил Альфредо. – А где маленький бедный ребёнок взять булавки, кроме как украсть? И вы представлять, так оно и пошло, начинаться с булавок, закончиться серебром, так со мной и случиться!

Расмус глянул на часы. Почти пять… Вот это воскресное утро! Он зевнул, и тут к нему подошёл папа:

– Слушайте, ребята, вы своё дело сделали. По-моему, вам пора домой! – Он погладил Расмуса по взъерошенной макушке. – Забирай Растяпу, ступай домой и ложись спать, не то проспишь праздник весны.

– Какая странная быть жизнь, – философски заметил Альфредо. – Кто-то идти на праздник, а кто-то – в тюрьма.

– Это зависит от того, кто как себя вёл, – отозвался Расмус.

Альфредо дружелюбно улыбнулся папе.