Читать книгу "Все или ничего - Джудит Крэнц"

– У меня тут ранчо, милях в пяти южнее.

– Что вы выращиваете?

– Выращиваю? Я скотовод, – ответил он со сдержанной гордостью, представляя себя этой прелестной женщине. Уж слишком она владеет собой и слишком самоуверенна, чтобы принять ее за девушку. – Хотите посмотреть мое ранчо? Как-нибудь на днях? Со Свеном я договорюсь. Вы ездите верхом?

Он был взволнован, как мальчишка, впервые приглашающий девушку на серьезное свидание. Она хотя бы догадывается, насколько красива? Его поразило, как такая женщина могла задержаться в таком простоватом месте, могла заниматься таким непрестижным делом, но расспрашивать он не посмел, боясь показаться бестактным.

– Я очень люблю верховую езду. Вы можете достать для меня лошадь?

– Конечно.

– Завтра у меня выходной, – объявила Сильвия.

– Но завтра же суббота. Вы уверены, что не понадобитесь Свену?

– Может быть, и понадоблюсь, но меня не будет. Я поеду с вами верхом. Во Дворец Свободы.

Когда Сильвия смеялась, под глазами у нее возникали легкие морщинки, и эти выразительные лучики веселья внезапно меняли весь ее облик: былая серьезность куда-то пропадала, она становилась откровенно радостной.

– Быстро вы обучились обычаям этой страны.

– Мне говорили, что я способная.

– Я заеду за вами в любое удобное для вас время. Возьмем с собой немного еды и отправимся к океану, устроим там пикник на утесе.

– Прекрасно! Именно об этом я и мечтала! Я всегда делаю то, что мне хочется.

– Обычно мой отец приезжал сюда, переходил бухту вброд и, можно сказать, вытаскивал омаров руками, – рассказывал Сильвии Майк, когда они скакали к пещере в желтоватом утесе, с которого свисали похожие на порывы пламени стебли фуксии и пурпурной бугенвиллеи. Они спешились, и Майк расстелил на земле одеяло, покидал на него пакеты с бутербродами и термос, выбрав для этого место в углублении скал: там они могли поесть с удовольствием, надежно укрытые от ветра, продувающего берег насквозь.

Слева от них раскинулся Тихий океан. Бесконечные ряды волн с пенящимися гребнями, разбиваясь о валуны Валенсия-Пойнт, поднимали высокие струи брызг. От кромки воды пещеру отделяла широкая полоса пляжа, песок потемнел от прилива, пропитавшись влагой, и был покрыт паутиной водорослей и клочьями морской пены. Надо всем этим простирался бездонный купол небес, озаренный солнцем. Такой особенный, тонкий, прозрачный, пьянящий свет бывает только там, где океан сливается с небом.

Пока Майк распрягал лошадей, чтобы они могли пастись на свободе, Сильвия легко сбежала вниз, на берег, где после откатившейся волны остались капли воды, сверкавшие драгоценной россыпью, и застыла там на отметке прилива. Прикрыв руками глаза, она стала медленно поворачиваться в лучах солнца. Океан, пляж, сотни и сотни миль зеленых холмов, верхушки гор, различимые вдали за прибрежными скалами, – она кружилась и кружилась, вглядываясь в линию горизонта, раскинув в восторге руки, в восторге от бесконечных просторов, простирающихся от самой кромки воды и до вершин гор.

– Здесь просто рай! – воскликнула она и бросилась бежать вдоль берега, бесцельно, в никуда, – естественная реакция для человека, вдруг обнаружившего, что он находится на краю земли.

Майк рассмеялся, заметив, как лошади пустились вскачь, едва Сильвия побежала по берегу. Они составляли единую живописную группу – вместе с океаном, солнцем, этим воздухом и шумом прибоя. Майк бросился следом за Сильвией, и так они носились по кромке воды, останавливаясь, меняя направление, разворачиваясь, уклоняясь и ускользая друг от друга, налетая и сталкиваясь, как сорвавшиеся с поводка щенки, но наконец, обессилевшие и запыхавшиеся, вынуждены были остановиться.

Они упали на песок, но в ту же секунду обнаружили, что он сочится влагой, и, смеясь, помогли друг другу подняться, а потом побрели вверх по склону, к пещере, где рухнули на расстеленное одеяло, продолжая хохотать.

– Хочешь поцеловать меня? – спросила Сильвия, едва к ней вернулась способность говорить.

– Это самый глупый вопрос, который я когда-либо слышал, – ответил Майк и сжал ее в объятиях.

Она была стройная, тонкая, он – большой и мускулистый, но оба достаточно сильные и одинаково сумасшедшие. Безумие овладело ими с той самой минуты, когда они впервые увидели друг друга, и не давало заснуть ночью, наполняя волнующими образами.

Порывистые, резковатые, неловкие от неистовой страсти, они целовались, крепко обнимая друг друга, с той поспешностью, которая оставляет синяки на губах, заставляет упираться носом в нос и натирать подбородок, пока наконец не найдется удобное и правильное положение.

Сильвия принялась расстегивать рубашку Майка, когда он еще продолжал ее целовать. Ей не терпелось увидеть белизну его кожи, границу между нею и загаром, она жаждала упереться руками в сильную, мускулистую грудь, почувствовать его мощь, пройтись ладонями по густым волосам на его груди. Она познала первого любовника, едва ей исполнилось шестнадцать, но с той поры ни один мужчина не вызывал в ней такой страсти, такого жгучего желания, словно от его исполнения сейчас зависела вся ее жизнь.

– Подожди! – остановил ее Майк, когда она нетерпеливо взялась за его ремень. – Ты уверена, что знаешь, что делаешь?

– Это самый глупый вопрос... – прошептала она. – Лучше помоги мне.

Заглянув ей в глаза, он понял вдруг, прочитал в них, что с этой женщиной вступает в странный и незнакомый мир, в котором не нужны вопросы. Он должен просто следовать за ней.

– Я помогаю, – ответил Майк и через секунду разделся донага. Он уложил Сильвию на одеяло, снял с нее льняную рубашку и, хотя пальцы дрожали, ловко расстегнул «молнию» на белых брюках.

– Быстрее, – без тени сомнения приказала она, освобождаясь от одежд.

– Быстрее? – Ему хотелось изучить ее тело, насладиться ее красотой неспешно и тщательно.

– Я хочу тебя. Сейчас, – проговорила она низким, слегка дрогнувшим голосом, голосом, не терпящим возражений, и внезапным гибким движением приподнялась, села на одеяле и, перекатившись, оказалась верхом на нем, распластав под собой и сжав коленями его бедра.

Какое-то время она наслаждалась его мощью и силой, любуясь им, затем, качнувшись взад-вперед, уверенно и не спеша, не говоря ни слова, завладела им – тонкая белая колонна из крови и плоти, откинувшаяся назад на вытянутых руках, с задорно торчащими вверх грудями, гордо вздернутой головой и широко распахнувшимися от муки и наслаждения глазами – счастливый наездник, первый разорвавший ленту на финишной черте.

Затем она всем весом легла на его грудь и вытянула ноги поверх его ног, так чтобы их тела слились воедино по всей длине. Он был настолько крупнее, что практически не ощущал ее веса, пока лежал, откинувшись на спину, стараясь контролировать свои чувства и выжидая, что она будет делать дальше. Застыв на минуту, она чувствовала, как он заполняет ее, прислушиваясь к биению его сердца, частоте дыхания, к его пульсу.