Читать книгу "Чудо для тебя - Екатерина Полянская"

— Птицы — удивительные существа. Их главное достоинство для меня — каждую весну они возвращаются с юга. Представляешь, их маленькие глаза видели огромные пространства, которые мы обозреваем в основном из окна самолета; их лапки касались затерянных в лесах лужаек, кочек на непроходимых болотах, шпилей готических церквей. Они трогали крыльями облака. Они преодолевают громадные расстояния, упорно стремясь к заведомой цели — дому. Когда с юга прилетают птицы, я чувствую, что живу.

Настя сидела, подперев кулачками подбородок.

— Скоро весна, Тагир, птицы опять вернутся.

— Да, конечно. Они всегда возвращаются.

— А чай хороший.

— Да.

И они сидели дальше, перебрасываясь фразами, позвякивая тарелками о блюдца (китайский фарфор!). Иллюзия была настолько реальной, что Стася позабыла о том, что на самом деле она находится в обычной московской квартире, на площадке опять переругиваются соседи, а за окнами все еще идет снег. Она чувствовала аромат жасмина и терпкий вкус чая на губах. Тагир сидел в тени, и видно было, как блестят его глаза.

И вдруг посреди разговора о синей птице он исчез. Нет, не ушел из чата, остался, но перестал отвечать на Стасины слова. Она отослала несколько недоуменных фраз и задумалась. Может быть, его отвлекли и он не успел предупредить? Подождем.

Ждать пришлось довольно долго, почти час. За это время Стася успела соскучиться, проинспектировать холодильник, засунуть белье в стиральную машину и сложить разбросанную по креслу одежду. Когда она уже была морально готова приступить к мытью посуды, в чат вползла строчка:

— Извини.

— Все в порядке, но почему ты исчез? — быстро выстучала Настя.

Ответа она ждала минуты три.

— На меня набросились обстоятельства. — Не слишком четкий ответ. — Я думал, ты ушла.

Настя почти обиделась.

— Нет, я осталась и останусь еще, хочешь?

— И пусть часы и годы уносят стрелки прочь, а нам-то что с тобой? Земная непогода иль неземная ночь над головой…

Стихи Настя не узнала, а собеседник явно уходил от ответа.

— Если ты не хочешь говорить, я уйду. — По правде говоря, думать так было обидно. Что она сделала такого, что он отделывается песенками?

— Останься, пожалуйста.

— Тагир, я просто не понимаю…

— Пожалуйста.

— Хорошо. — Она нахмурилась. Что-то здесь было не так. Но спрашивать у Тагира бесполезно: опять отделается стихами, такая скверная привычка у человека…

Разговор продолжился, но как-то вяло. Тагир отвечал теперь медленно, иногда приходилось ждать его фразу минут по пять. Так прошел час, после чего Настя не выдержала:

— Может быть, тебе пойти отдохнуть? Все-таки болеешь. Я пока в магазин схожу, буду здесь вечером, если надо.

— Приходи, — сказал он. — Я буду ждать. — И ушел.

Недоумение сменилось беспокойством, а беспокойство — раздражением. Не слишком-то вежливо так поступать. Но… Тагир в самом начале разговора предупредил, что у него плохое настроение. И кого винить? Не себя, это точно.

Что-то во всей этой истории не давало Насте покоя. Ладно, сказала она себе, чужая душа — потемки. Мало ли какие у него могут быть проблемы. Захочет — сам расскажет. Настя вздохнула и пошла переодеваться: в холодильнике было шаром покати.

Глава 21

Вечером войти в чат не получилось. Сначала мать заявила:

— Я промолчу. Подожду Веню. Он все за меня скажет.

Приехавший Вениамин не стал орать, а мог бы. Орать было нельзя: громкие звуки будто резали Алексея ножом. Поэтому Венька шипел, как уж, которому прищемили хвост.

— Как так можно, Алекс?! Скажи мне, как так можно?! «Скорую» вызывали?!

— Нет.

— Кретин!

Ну и пусть, думал Алексей, наблюдая пляску цветных пятен под веками. Кретин так кретин. Многие люди — кретины, и ничего, живут.

— Разве можно так себя вести? — перешел на жалобный шепот Венька. — Ты же умный мужик, ну что ты как маленький. Илюха, и тот к бабушке бежит, если царапину заработал — чтоб зеленкой смазала. А ты… Должен же понимать, что играешь с огнем!

— Я понимаю, — сказал Алексей.

В данный момент ему действительно было все равно. Он хотел вернуться в чат и поговорить с Анастасией, но, похоже, это удовольствие придется отложить.

— Итак, тебе стало плохо. Ты не позвонил в «скорую», хотя телефон в пределах досягаемости. И вас, тетя Рита, не было дома? — уточнил Веня.

— Не было, — развела руками Маргарита Викторовна.

Тогда Венька, отводя глаза, сказал:

— Алекс, мне кажется, пришло время нанять сиделку.

Алексей поморщился. Сиделка. Незнакомая женщина в доме, чужой голос, чужие прикосновения. И еще одна ступенька на лестнице, ведущей в небо. Облака ослепительно прекрасны, но, господи, как не хочется к ним идти.

— Вень, не надо сиделки. Это больше не повторится.

— Ты думаешь, если я сейчас этого не сделаю, то все станет хорошо? — устало спросил Старыгин. — Кого ты тут пытаешься обмануть?

Алексей молчал.

— Никого, — резюмировал Веня после продолжительной паузы. — Мы тут не в шарады играем. Значит, будет, как я сказал.

— Вениамин, уймись, — тяжело промолвил Алексей. — В этом доме все будет так, как я сказал.

— Я же говорю — кретин, — уныло пробормотал Старыгин. — Вот твои бумаги, на столике. Делай с ними что хочешь. И все, я уехал, видеть твою рожу не могу.

Алексей опять ничего не сказал. Хлопнула входная дверь, заурчал во дворе мотор. В гостиной повисла тишина. Слышно было, как наверху, у Илюшки, магнитофон играет песенку «От улыбки станет день светлей».

— Посмотри на меня, — потребовала мать.

Алексей открыл глаза. Полумрак, слава богу. Лицо Маргариты Викторовны казалось темным пятном.

— Алеша, Веня ведь прав. Мы все надеемся, но… Но пренебрегать простейшими мерами безопасности тоже не стоит. Что, если бы мы с Ильей вернулись на час позже? На два?

Он знал, что мать права.

— Хорошо, — у Алексея просто сил не было возражать, — делайте что хотите.

Урчание мотора во дворе смолкло, снова хлопнула дверь.

— Не смог, — сокрушенно сказал Старыгин, входя. — Вот честное слово, старался. Не смог. Очень хочется тебе в морду дать, Алекс, но лежачего не бьют.

— Я сейчас встану, — оскалился Алексей. В нем появился какой-то злой азарт.

— Не трудись, я ограничусь моральным внушением.

— Не трудись и ты. Я осознал, принял к сведению, я на все согласен. — Злость часто помогала Алексею справиться с проблемами, выручила и сейчас. — Ведите сиделку, ведите хоть крокодила в бантиках, кого угодно. Все стерплю, все сделаю, родные вы мои.